Пока я качал бензин, Дэн заглянул под днище УАЗа и так заинтересовался увиденным, что заполз туда целиком, одни кеды торчали.
— Осторожнее, может маслом горячим капнуть… — сказал я ему автоматически.
Учительский рефлекс. Обычно подростков это сильно раздражает.
— Экий раритет, — сказал он оттуда.
— Ну да, УАЗ, живая классика.
— Я про резонаторы. Древнючий хлам, где ты такой нашел? У него же расход дикий, наверное.
— Не знаю, — признался я.
Я как-то не думал про то, что у резонаторов собственный источник питания, и он тоже может закончиться. Забыл.
— Историческая конструкция, — он выполз из-под машины. — В музее Коммуны такую видел. Одна из первых, наверное.
Чтобы рассмотреть в тени резонаторы, он снял свои тёмные очки. Меня поразили его глаза — большие и неправдоподобно синие. Не бывает таких.
— А у тебя что за оборудование? — поинтересовался я.
— Да вот же! — он удивлённо продемонстрировал браслеты на руках. — Впрочем, мне и они-то не особо нужны. Просто так спокойнее.
— Надо же… — нейтрально сказал я, закрывая канистры.
Не нужно ему ничего, ишь. Откуда только такие берутся? Бензина у меня теперь было больше, чем в начале поездки, и, если мне и этого не хватит, то, значит, я делаю что-то не так.
— Ты куда сейчас? — спросил Дэн, поглядывая на свой велосипед.
Наверное, ехать в машине ему нравится всё же больше. Понимаю — я тоже предпочитаю педали нажимать, а не крутить.
— Я, если честно, не знаю, — признался я. — У меня есть цель, но я без понятия, как до неё добраться.
— Расскажешь?
Я подумал, что про мои проблемы и так знает пол-Мультиверсума, и рассказал. Не всё, конечно, но про то, что ищу трёх женщин, которые, некоторым образом, мои жёны. Что они пропали, что есть маркер, но вот добраться до него у меня никак не получается. Неопытный я путешественник, что поделать.
— Блондинка, брюнетка и рыжая? Дочери трёх народов? — странным голосом уточнил Дэн.
— Ну да, — я подозрительно на него уставился. — А ты откуда знаешь?
— Фига себе. Зря ты взял этот квест.
— В смысле, «квест»? — не понял я.
— Ну, квест. Пойди туда, не знаю куда…
— Э…
— Ты что, полный нуб? — он уставился на меня пронзительными глазами цвета кобальта. — У тебя левел-то какой?
— Левел?
— Ну, уровень! Скоси глаза влево вниз и всплывет интерфейс. Статы, квесты и так далее…
Я скосил.
— Сильнее! Резче!
Я скосил так, что, кажется, заглянул себе в желудок. Ничего. Когда я с трудом сфокусировал зрение на реальности, то увидел, что Дэн тихо, но неудержимо ржёт. В его синих глазах даже слёзы выступили.
— Поверил! Ты, и правда, поверил! — он аж сел на канистру, ноги от смеха не держали. — Ой, я не могу…
— Подростки эгоистичны и потому безжалостны, — констатировал я грустно.
— Извини, — отмахнулся он, — не смог удержаться. Ты бы видел свою рожу!
Он, передразнивая меня, скосил глаза, сделав лицо тупым и нелепым до невозможности. Не может быть, чтобы я правда так выглядел. Уж язык-то я точно при этом не вываливал. Хотя…
— Блин, нельзя так ржать, икать теперь буду…
— Так тебе и надо. Поделом.
— Нет, правда, прости меня, — сказал уже спокойнее, вытирая слезы, — начитался на каникулах глупых книжек. Не обижайся, я постараюсь тебе помочь. А про «дочери трёх народов» — это просто старая легенда. Я в неё не верю.
— Легенда?
— Неужели не слышал? Возвращение Искупителя, Дитя Трёх и прочая унылая лабудень от церковников. Забей, обычная чушь. Лучше скажи — ты как добирался до своего маркера?
Я объяснил.
— Просто выехал на Дорогу и так по ней всё время и пёр? — поразился он. — Ну, кто ж так делает? Неудивительно, что бензин кончился.
Он объяснил, что с Дороги надо регулярно съезжать, чередуя её со срезами. Так гораздо быстрее, экономичнее и безопаснее.
— Называется «дорожный зигзаг». Выскочил в Междумирье, сориентировался, прокатился чуть-чуть — и обратно в реал. Едешь в нужную сторону, пока не начинаешь терять направление или пока не наткнёшься на что-то опасное — и снова на дорогу. Все так делают. Иначе вообще не доберёшься — у тебя резонаторы раньше стухнут.
— А как я тогда дорогу найду?
— Ща, я покажу!
Он с удовольствием залез в УАЗик, громко хлопнул стальной дверью и сказал:
— Вперёд!
Мы тронулись, выкатились с заправки, и я, сунув руку под панель, щёлкнул переключателем питания резонаторов.
— Ух ты! — восторженно сказал Дэн. — Ничего себе поле у них! Пробирает! Оптимизации ноль, но какая моща прёт!
Я наддал и выкатился на Дорогу.
— Забавно она для тебя выглядит, — огляделся он, — туман такой… Красиво! Ну, где твой маркер?
— А как ты его увидишь, он же мой?
Он повернулся ко мне и многозначительно постучал пальцем по своим очкам.
— Не заморачивайся, пальцем покажи…
Я сконцентрировался на мыслях о… О маркере, да. Вовсе не о том месте, куда я его засунул. Почти сразу увидел где-то в туманном далеке тусклый огонёк. Показал Дэну, он некоторое время водил по сторонам круглыми стёклами, затем уставился вдаль.
— Да, я так и знал, — удовлетворённо сказал он.
— Мне в последнее время кажется, что все вокруг всё знают, и только я брожу дурак-дураком… — пожаловался я.
Дэн не ответил, поберёг остатки моего самолюбия.
— Ладно, хватит, а то ты меня так далеко увезёшь, замучаюсь педали крутить. Сосредоточься на своей цели, запомни, где она и выезжай в реал.
Я послушно притормозил и свернул на обочину, примерно в сторону маркера. Колеса запрыгали по буеракам, в нос ударил запах гари, как будто помойку подожгли.
— Ты всё-таки смотри, куда сворачиваешь-то! — недовольно буркнул Дэн. — Выбирай дорогу…
Мы оказались на разбитой трассе с когда-то твёрдым, а теперь превращённым в крошево покрытием. Как будто её сначала разбомбили, а потом прогнали колонну танков. Возможно, так и было, но под слоем жирного пепла подробности терялись. По сторонам торчали корявыми палками остатки сгоревшего леса, а больше я, как ни старался, ничего разглядеть не смог — здесь наступал вечер, и огромное багровое солнце, валясь за горизонт, засвечивало перспективу.
— Не отвлекайся, — строго сказал мне Дэн. — Насмотришься ещё. Сосредоточься на цели, пойми, куда надо ехать.
Я зажмурился и представил себе — вышитое платье на шнуровке, декольте, си… маркер! Как ни странно, появилось некое смутное ощущение направления.
— Туда? — ткнул я пальцем неуверенно.
— Вот, я же говорил. Легкотня. Езжай примерно в ту сторону. Когда дорога свернёт или потеряешь направление — обратно на Дорогу, и так — пока не попадёшь в нужное место. Всё, пока, пора мне.
— А ты со мной не поедешь?
— Не, меня там сразу напрягут мир спасать, а у меня каникулы. Увидимся ещё, может быть.
— Слушай, извини за неловкий вопрос… Ты кто вообще? Глаза… дорога… вот это всё…
— Корректор, конечно, — удивился пацан, — кто же ещё.
— А корректор — это как что?
— Это как Хранитель, но типа ещё нет. Может быть — потом. Или никогда. Но это весело.
Я помог ему выгрузить велосипед, он сел на него и покатился, поднимая колёсами пепел. Моргнул — и нет его. Так ничего толком и не объяснил. Видать, судьба моя такая.
Проехав пару километров в густеющей темноте, чуть не рухнул в воронку. А может, просто яму — в свете фар не поймёшь. Колея кончилась, искать объезд глупо, да и воняет гадостно. Сдал назад, ушёл на Дорогу, проехал немного по ней, снова свернул, на этот раз выбрав бетонку поровнее. Не угадал — оказался на полосе огромного заброшенного аэропорта. Реально здорового — Шереметьево отдыхает. В здании выбиты все окна, диспетчерская вышка похожа на решето, на полосах валяются горелые фюзеляжи с поникшими крыльями. Но хотя бы ничем не пахнет — давно, видно, дело было. Решил, что взлётка мне тоже сойдёт, воззвал к чувству направления и поехал, куда оно потянуло. Пришлось несколько раз объезжать обломки и переползать грунтовки между полосами, но, в целом, проехал в нужную сторону километров десять. Дальше путь преградила полуразрушенная, но непреодолимая ограда взлётного поля, и я снова ушёл в туман. Может, мне от усталости померещилось, но маркер стал казаться ближе.