— Соблазнительно, — признался он, — но нет. Я справлюсь.

— Странный ты человек, Сергей, — сказала Марина. — Ты прав, мы с Маком тебе должны. Но за Ольгу мы, сам понимаешь, не в ответе. С Дороги она найдёт этого балбеса где угодно, и у неё есть пустотный костюм. Его счастье, что она сейчас на переговорах.

— Авось остынет, плюнет и махнёт на меня рукой! — сказал я с оптимизмом, которого не испытывал. — В любом случае это будет моя проблема. Спасибо вам.

— Сергею говори «спасибо», — отмахнулась Марина. — Поехали, Мак.

«Тачанка» развернулась, набрала скорость и исчезла. Ушла на Дорогу.

— Слушай, — сказал я Сергею, — неудобно получилось. Если я могу тебе чем-то помочь…

— А, толку от тебя, — сказал он рассеянно, думая о чём-то своём.

Мне стало немного обидно, но возразить было нечего. Толку от меня, и правда, немного, чего уж там.

Оставив меня в башне, он смотался за бензином, заехав на синем микроавтобусе в подобие гаража и вернувшись оттуда же. Потом собрал машину, завёл — мотор тарахтел ровно.

— Не лей в бак всякое говно — и проблем не будет. Не передумал?

— Нет.

— Оба бака полные и канистра в багажнике. Километров на 700, если полный привод не включать.

Ехать одному в неизвестность было страшно, но ничего другого я придумать не мог. Кроме того, если я останусь, то в один прекрасный момент проснусь от того, что Ольга тычет мне в зубы стволом. Не верю, что она про меня забудет, она злопамятная. А пока я двигаюсь — фиг меня найдёшь. Ну, я надеюсь.

Настя расстроилась, но держалась, сжав губы в ниточку. Вот ведь — жила девочка, в школе училась, книжки читала, счастлива была по-своему, наверное. Угораздило её со мной связаться. Надо было сразу сказать: «Выкинь из головы эти глупости! Какой из меня, к чёрту, папаша? Долой буржуазно-семейные пережитки, вперёд к победе Коммунизма!». Ну, обиделась бы. Зато сидела бы сейчас на уроках, выносила мозг очередному лектору. Выросла бы настоящей коммунаркой.

За Эли я не переживал — какой бы сложной ни была её жизнь, эти проблемы не с меня начались. Да и Эли по мне не горевала. Башня ей нравилась, море развлекало. Что ещё нужно существу с судьбой котика? Будет им тут мурлыкать вечерами у камина.

— Знаешь, — сказал Сергей задумчиво. — А ведь я могу тебя избавить от этой Ольги, пожалуй. Если, конечно, дело в ней.

— Как ты себе это представляешь? — заинтересовался я.

— Меня тут… а, неважно. Переоценил я свою незаметность и умение заметать следы. Забыл, что на всякую хитрую жопу что-то да найдётся… Так-то ничего страшного, но коготок малость увяз. Так вот, кое-кто очень интересуется коммунарами и Ольгой персонально. Настоятельно просили поставить в известность, если эта рыжая объявится. Я не стал гордо отказываться. И обстоятельства не располагали, да и нет у меня к вашей Коммуне никаких добрых чувств, извини. Не оставила она хорошего впечатления. Обещал немедля, если что, как только так сразу. Пока повода проявить гражданскую сознательность не было, но, если маякнуть, то из тебя выйдет отличная наживка. Она ж за тобой придёт, верно?

— Боюсь, что да.

— Тут бы её и встретили…

Да, искушение, что и говорить. Не всё ж ей меня подставлять? В эту игру можно сыграть и вдвоём… Но я отказался. Как-то не по мне такое. Не умеешь — не берись. И неприятно, и стрёмно — а ну как она выкрутится? Тогда мне уж точно конец. Пусть идёт, как идёт.

— Ну, как знаешь, — не стал настаивать Сергей. — Я тоже этих шпионских страстей не люблю, честно сказать. Не тронь, оно и не прилипнет. Ну, долгие проводы — лишние слёзы. Вали уже по бабам, как собирался. Коробку дуром не втыкай, не ленись двойной выжим делать. За температурой следи. И не забудь за дочкой вернуться. Отец из тебя как из говна пуля, но она-то тебя, дурака, ждать будет.

Я дал газу, и вскоре вокруг покатился туманный шар межмирового ничего.

Десятилетие Коммуны праздновали без особого размаха, но с хорошим настроем. На торжественном заседании Совета Палыч довёл до общего сведения показатели экономического развития — община обеспечивала себя всем необходимым, и, хотя часть ресурсов все ещё закупалась, перспективы просматривались неплохие.

В очередной раз объявившийся Хранитель Юш объяснил, как найти срез с зарядной станцией для акков, и торговый баланс теперь обнадёживал — представительство в Альтерионе стало экспортно-импортной факторией, где шёл постоянный обмен пустых акков на заряженные. Операторы были, правда, недовольны — из романтиков дальней разведки они превратились в коммерческий транспорт. Во вьючных «осликов», циркулирующих по торговым маршрутам. Матвеев пытался разобраться с древней транспортной системой и продемонстрировал несколько многообещающих результатов, но до практического их применения было пока далеко. Научившись использовать найденный в брошенном дирижабле «пустотный костюм», он показал возможность перемещаться по Мультиверсуму без реперов. Но с пониманием принципов и, тем более, с воссозданием маршрутной сети дело не двигалось. По его утверждению, даже та Первая Коммуна, наследство которой они так беззастенчиво присвоили, использовала готовую структуру. В их документах, которые постепенно скапливались у Матвеева, фигурировали некие «Ушедшие». Кто они были, куда ушли — загадка.

Матвеев за эти годы довольно сильно постарел. Это было особенно заметно на фоне остальных членов Совета. Профессор категорически отказался принимать Вещество, и был против применения его остальными, но оставался по этому вопросу единственным диссидентом. Его пламенные речи напоминали Ольге лекции общества трезвости и не находили понимания у людей, распробовавших молодость и здоровье. Тем более, что несмотря на все его страшилки, никаких негативных эффектов до сих пор не проявилось.

Сама Ольга осталась практически единственным разведчиком, свободно работающим в поле. Незадолго до «юбилея» она сменила оператора — Дмитрий слишком вжился в образ мужа. Первое же «я тебе запрещаю» стало и последним. Теперь её оператором была Марина — совсем юная, но очень талантливая девушка из числа воспитанников Анны Абрамовны. Несмотря на возраст, она оказалась умной, храброй и отлично подготовленной. Как и все ученики Анны, отлично стреляла, не боялась трудностей, была полностью предана Коммуне и буквально боготворила Ольгу. А главное — с ней не надо было спать.

С Мариной они регулярно ходили на бывшую Родину.

С Родиной было нехорошо — жёсткость риторики нарастала, чувствовались какие-то подковёрные интриги и непонятная напряжённость. Начались откровенные ограничения по товарным группам и технологиям — отказывались давать оружие, боеприпасы, электронную технику и научное оборудование.

Андрей сообщил, что проводники получили анонимный заказ на проход в Коммуну. Плату за него обещали фантастическую. К счастью, в силу особенностей своего «локального» состояния, Коммуна оставалась недоступна через кросс-локусы.

Росли и ширились контакты с контрабандистами. Коммуна покупала на чёрном рынке то, что не хотели продавать на Родине. Матвеев бредил Ушедшими, и для него скупали всё, что походило на их артефакты. В основном — хлам, но иногда попадалось и что-то интересное. Скупали через Андрея, который стал неофициальным торгпредом Коммуны. Он отселился из Альтериона в замкнутый и странный срез, где, пользуясь полной индифферентностью аборигенов, основал своё небольшое предприятие. Занялся розыском и скупкой редкостей и артефактов, транспортировкой людей и товаров через кросс-локусы и так далее. Проводники прозвали его «Коллекционером». Хороший контакт с Коммуной давал ему значительные преимущества. А ещё Андрей очень интересовался реперами и технологиями переходов. Мигель рассказал Ольге, что он пытался наладить неформальные контакты с его оператором, Олегом, и задавал довольно странные вопросы. На всякий случай она решила «не светить» в Альтерионе Марину.