Сообразив всё это, Ева, глядя на него, сунула стакан с водой Илве. Та жадно схватила посудинку и впилась в трубочку для питья. Эльф вздрогнул, когда услышал причмокивание, и брезгливая гримаса снова исказила его губы. Ева ехидно улыбнулась и сообщила ему, когда он перевёл на неё взгляд с Илвы:
— А я, когда вкусно, ещё и чавкаю! Звонко и с удовольствием! Илва, пойдём, покажешь, где там Марика! — пока женщина-оборотень не заметила брезгливости эльфа, позвала Ева.
Эйфория, которая не эйфория, всё ещё властвовала над нею. Пока Илва вытягивала последние капли воды из стакана, Ева, таща её от белоплащика, оглянулась и состроила для него специальную призывную улыбочку, после чего едва удержалась от желания показать язык потрясённому эльфу. Успокоившись на маленьком хулиганстве, Ева тут же забыла о Мухоморе.
Она поговорила с Марикой, не слыша её ответов, а лишь следя за её губами. Равнодушно осмотрела Клемана, о котором Илва сообщила ей, что он вот-вот очнётся. А у капсулы с Руудом (Илва не успела среагировать) Ева вновь сползла на пол и уснула уже обычным, нормальным сном.
…Не открывая глаз, она прислушалась к тишине рядом и негромко сказала:
— Привет, искин. Как тебя звать?
— Привет, Ева, — сказал искин. — Меня зовут Ицэйна.
— И что значит твоё имя?
— Пастух.
— Тебя послали ко мне, потому что все остальные заняты.
Ответом стало молчание… Тишина начала напрягать, и Ева недовольно открыла глаза. Искин оказался невысоким типом в скафандре без шлема, который он, сидя, держал на коленях. В спокойном свете, который не угнетал её глаза, Ева рассмотрела его довольно невзрачную внешность, близкую внешности манекена. Военная модель.
— Почему ты не ответил?
— Вопросительных интонаций в последней реплике не было.
— Прошу прощения, — на полном серьёзе извинилась Ева. — Где мы находимся?
— На катере, принадлежащем крейсеру «Земля — 379». Это отдельный отсек, предназначенный для вас.
— Моя команда?
— Оборотни находятся в своём отсеке. Люди — тоже.
Ева с минуту лежала неподвижно, после чего почувствовала, как начинает дрожать от переполняющих эмоций.
Пришлось не просто встать, но вылезти из «постели», а потом и подняться с откидного топчана. Проверила на себе экипировку и обнаружила, что её нет. Зато рядом, на таком же откидном пристенном столике, нашлось нечто весьма интригующее — пластиковая коробка довольно солидных размеров.
— Это что? — голосом, который выморозил бы человека, осведомилась Ева.
— Ваш паёк на сегодня.
Она немедленно взломала коробку, проанализировала содержимое.
— Такой паёк получили все из моей команды?
— Нет, — ожидаемо ответил Ицэйна.
— Прекрасно. Покажи мне, где находится отсек оборотней.
— Прошу за мной.
Ева обхватила коробку и ногой послала стол в стену. Ярость внутри росла с каждым шагом по узкому коридору жилого отделения катера. И единственное, что её утишило… Искин нажал на кнопку, открывающую дверь. Та отворилась, чуть привизгнув в начале движения, так что предупреждать о своём появлении никого не пришлось. Зато Ева расплылась в счастливой улыбке: первым, кого она заметила, был Крис! Причём он сидел рядом с Марикой, лежащей на складном топчане-койке — таком же, на каких расположились и мужчины-оборотни!
— Ева? — удивлённо сказал он, вставая со своего места. — Но как ты здесь?..
— Стреляли! — радостно откликнулась Ева. — Не заставляй меня ругаться матом! Где я ещё должна быть, как не со своей командой?!
— Бело… — начал было Крис, подходя к ней, и запнулся, с тревогой глянув на потолок. Поправился вполголоса: — Эррамун сказал, что мы наёмники, а потому командовать здесь будут они — за неимением другого начальства. Ну и… Тебя отправили в отдельный отсек и приставили к тебе…
— Ицэйну, — закончила Ева. И усмехнулась, ставя на столик, спрятанный чуть в стороне, свою коробку: — Попробуют они только меня отсюда вытолкать. Мы им не подчиняемся, насколько я помню. И у нас, у нашей команды, есть ты, мой капитан.
— Моя команда вполовину лежит в лёжку, — хмыкнул Крис. — Нас просто не принимают во внимание. Особенно… — Он виновато скосился на оборотней.
Его взгляд поймала лишь Илва и сама смущённо отвела взгляд.
— Ицэйна, передай начальству, что мой отсек пуст, а его жилец решительно перевёлся в отсек своей команды, — попросила Ева.
— Слушаюсь, — чуть склонил голову искин и вышел.
— Что-то я не поняла, — шагая вдоль стены и ища свободную, не откинутую ещё кушетку или топчан, сказала Ева, — они что — перепрограммировали его на адъютанта?
— У эльфов численное преимущество, — напомнил Крис. — И пусть они на нашей территории, при этом преимуществе они чувствуют себя хозяевами.
— Я рад, что вы это понимаете, — сухо сказал Эррамун, внезапно появившийся на пороге. — Я встретил искина в коридоре. Он доложил мне об обстановке на катере на данный момент. Ева, вернитесь в свой отсек.
— Не терпится заняться со мной любовью, мой сладенький? — томно и медленно проговорила Ева, обернувшись к нему. — И всё потому, что я так нравлюсь тебе, лапочка?
Белоплащик остолбенел.
— Ничего не получится, — с отчётливым сожалением добавила Ева. — Я слишком грязная для постельных утех высшего начальства, симпатичный ты мой!
— Пока я всё ещё только предлагаю вам вернуться в отсек, — ледяным тоном сказал Эррамун. — Или вы ждёте от меня приказа?
— Ой, ми-иленький! — запела Ева, не обращая внимания на насторожившихся Криса и Илву, на Марику, которая со страхом смотрела на неё. — Что-то у тебя с головой не то, а? Не слышал, что ли, что я тебе сказала? — И уже жёстче сказала, абсолютно трезво понимая, что играет с огнём: — Не сметь меня отдалять от команды, ясно, Эррамун? Ты не знаешь меня — моих возможностей и того во мне, что может стать опасным для всех, кто находится здесь, на катере! Это знают только мои сослуживцы! Поэтому я и доверяю им и только им свою жизнь!
Эльф окинул испытующим взглядом всех, кто стал невольным свидетелем этой сценой. Искоса наблюдавшая за ним и ребятами Ева заметила, как Крис, после того как на него был брошен пытливый взгляд, едва заметно пожал плечами, как бы говоря: «Да, и такое может быть!» Белоплащик, отлично скрывший свои чувства, бесстрастно сказал:
— Хорошо. Вы остаётесь здесь. Я оповещу остальных членов команды.
Он торжественно-скорбно, на взгляд Евы, вышел из отсека. Минуты молчания. Илва опустила глаза, прикусив губу и чуть трясясь от сдерживаемого смеха. Крис взглянул на Еву и губами выразительно изобразил: «Блефуешь?»
Она высокомерно дёрнула плечом. И на планете, и на катере Эррамун видел в действии её способности, почти приблизившие её по статусу к ангелам-хранителям. Поэтому ему легко было поверить, что она может прятать и какие-то ещё пока неизвестные ему и недостижимые (или непостижимые) для других способности. Главное, что он оставил её здесь, среди друзей.
Наконец все задвигались, и Ева, с помощью Криса, нашла-таки свободный топчан-койку. После того как они произвели все манипуляции с выдвижным койко-местом, все уселись так, чтобы очнувшийся Клеман и Марика, которая выглядела довольно бодро, слышали их. Илва быстро обнесла тех, кто в сознании, питательным пайком, а Крис и Илва быстро, дополняя друг друга, ввели Клемана и Еву в курс происходящего.
Пока они говорили, Ева пригляделась к ним.
Илва, курносенькая и большеглазая, уже пришла в себя. Не полностью, конечно, а насколько это возможно в нынешних обстоятельствах. Она вычистилась и собрала свои густые тёмные волосы в короткую, но толстую косичку. Осунувшееся за последние дни, лицо женщины-оборотня стало чуть одутловатым и обрюзгшим, потому что Илва не следила за его выражением, реже улыбалась. Но Ева знала: стоит Илве немного успокоиться и отдохнуть — она превратится в игривую хохотушку, которую обожал Клеман — грузный мужчина-оборотень, один из лучших в команде стрелков-снайперов. Он, темноволосый, чуть с рыжиной, с едва приплюснутым носом на широкоскулом лице, с постоянно прищуренными карими глазами, не просто обожал Илву, но пользовался всякой возможностью, чтобы таскать её на ручищах… Крис часто в беседе горестно забывался, хотя ему, по его командирству, надо бы выглядеть гораздо оптимистичней. Но он то и дело задумывался о своём, пока Илва продолжала в подробностях рассказывать Еве о том, что узнала. И тогда капитан, задумавшись, не замечал, как вокруг рта появляются две глубокие морщины, делающие его лицо суровым и раздражительно-горестным. Также он время от времени поднимал руку, чтобы взъерошить волосы, но рука его постоянно замирала в воздухе, когда Крис вспоминал, что перед прилётом сюда он выбрил голову, сейчас потемневшую от недельной щетины.
