Сначала — пожалела. Пришла посидеть рядом, поговорить.

Потом — при виде его позы — появилось желание согреть.

А дальше повело бездумное чувство: «Нас двое…»

От неожиданности, когда она прильнула к нему, он, почудилось, оторопел настолько, что почти не реагировал... Прикосновение к его губам тоже ничего не дало, и вообще… ситуация начала здорово разочаровывать!.. А потом под ладонью на его плече она ощутила движение мышц и поняла: «Он думает — я потом пожалею о том, что сделала…» А эти дрогнувшие мышцы под её пальцами… она аж ахнула тихонько, и почему-то так захотелось послушать, как бьётся его сердце. И скользнула ухом к его груди — послушать отчаянный стукоток… И этим движением будто разбудила-таки его.

…Он согрелся (или она его согрела?) к корабельному «утру». Спать ни он, ни она не могли. И близость стала единственным средством загнать или сжечь его назойливо подступающую внутреннюю стужу… «Утром» она лежала боком, головой на его плече, закинув ногу на его живот, а он и не возражал. Ни единого слова за «ночь», а до подъёма оставалось всего ничего…

А за пять минут до всеобщей побудки Эррамун внезапно приподнялся на лопатках, крепче прижав к себе Еву. Проследив его насторожённый взгляд, она тоже некоторое время с изумлением, как и он, созерцала странный голубоватый свет по краям входной двери. Затем она ощутила странный же толчок в лоб, будто кто-то уставился на неё со смутным вопросом.

Кто ходит в гости по утрам, тот поступает…

Дошло. Кто у нас на борту такой мудрый?

«Остарджи?» — не совсем уверенно спросила она.

«Вы проснулись! — с облегчением вздохнул он. — Я за дверью! Можно войти — или вам нужно время?»

Немного смущённая, Ева попросила: «Дай нам две минуты — одеться».

«Жду».

С огромным сожалением Ева, лихорадочно одеваясь, объяснила Эррамуну, что свечение вокруг двери — это деликатный вопрос ангела, спят ли обитатели отсека, нет ли. Он устроил его, чтобы не разбудить Еву неожиданным для неё обращением и не врываться к ним бесцеремонно.

Через минуты Эррамун на правах хозяина комнатушки сам открыл дверь отсека. Пока дверь закрывалась, Ева в проёме заметила, как к отсеку с шестью спасёнными подошла Илва с пакетами — возможно, с лекарствами, и задалась не самым насущным вопросом (любопытно же!): «Неужели эльфы из команды Эррамуна поместили туда всех шестерых?! И своих тоже — к оборотням-то?!»

Ангела усадили на койку, постель с которой Эррамун поспешно запихал на полкивстроенного в стену шкафа. Эльф сел напротив, на выдвинутое из стены же сиденье, а Ева простецки устроилась рядом с Остарджи.

За стеной отсека глухо зашумели: народ на катере просыпался.

— Я достаточно излечился, чтобы приступить к активному участию в делах нашего маленького сообщества, — заговорил ангел. — И боюсь, активное — это значит, что кое в чём поначалу, возможно, я буду вам даже в тягость. Но, если вы внимательно меня выслушаете, вы наверняка поймёте, что мои деяния будут вкладом не только в дела нашего выживания здесь, но и в будущие результаты этой двухлетней войны.

— Это интересно, — спокойно сказал Эррамун. — Что требуется от нас?

— Чтобы что-то требовать, я должен знать ваши собственные планы.

— Мы будем продолжать поиски продуктов, воды — и наших солдат. — Помолчав, Эррамун предложил: — Остарджи, ангелы, как правило, решают глобальные проблемы. Почему бы вам не сказать конкретно, чего вы хотите? Ведь я понимаю, что у вас к нам дело именно более… важное. Забудьте о наших планах. Объясните свои.

Ангел опустил глаза. Лицо бесстрастное, притом он, кажется, «ушёл» в глубокие раздумья. Ева и Эррамун успели взглянуть друг на друга и обменяться лёгкими улыбками, и только затем Остарджи снова взглянул на эльфа.

— У нас появилась вероятность, что «вчера» вы подбили нашего врага — настоящего паткси. Того самого, которого в лицо не видели даже мы, ангелы. Я хочу простого, но в то же время сложного. Ева должна спуститься на дно того крейсера, если вы его в состоянии «сегодня» найти. Мне нужно увидеть потенциального паткси её глазами. Тогда мне будет удобней разобраться, с кем же мы воюем и как его победить. Сам я, к сожалению, выйти в космос не могу: позвоночник травмирован так, что хватит одного неловкого движения — и при нынешних наших обстоятельствах я могу быть парализованным. Потенциально, конечно. — Он криво улыбнулся: — И даже старательная Илва не сумеет помочь мне. Даже эльфы, славящиеся своим искусством исцеления. А это чревато в будущем — хотя тем, что я не смогу поддерживать связь с Евой. А как вы знаете, эта связь необходима, что доказывает «вчерашнее» происшествие. Вот пока всё, что я хочу.

Эльф и Ева снова взглянули друг на друга. На этот раз с вопросом и испытующе.

— Насколько я понимаю, Ева не возражает, — медленно произнёс Эррамун.

— Нет, — подтвердила она. — Но я не совсем представляю, как…

— «Вчера» ты телепатически передала мне основные составляющие для будущего пути Илвы, — спокойно сказал Остарджи. — Как и ранее «рассказала» о своём пути по искалеченному линкору. Сегодня мне надо, чтобы ты нашла останки потенциального паткси и просто-напросто взглянула на них. А я взглянул бы на него твоими глазами. Больше мне ничего не нужно.

После новой паузы Эррамун, который, нахмурившись, размышлял о чём-то, поднял голову и насторожённо объяснил:

— Да, задание выглядит предельно простым. Но есть одна закавыка: за последние семь часов по корабельному времени крейсер унесло от нас (или наоборот — он приблизился к нам) на достаточно… непредсказуемое расстояние и, тем более, местоположение. «Вчерашние» пометки для Илвы «сегодня» превратились в пшик. Мы потеряем много времени, только чтобы разыскать его. И это единственное, что меня останавливает от того, чтобы немедленно приступить к выполнению задания.

Глядя на совершенно безмятежного ангела, Ева про себя хмыкнула: «Может, тебя это и останавливает, но никак не Остарджи. Интересно, что у него есть в заначке из тех приёмчиков, о которых он пока помалкивает?» И оказалась права. Ангел взглянул на неё и снова заговорил с Эррамуном так, словно говорил о погоде, будучи вежливым человеком, который встретился в лифте с соседом по подъезду.

— Мы с Евой легко найдём этот крейсер. Вспомни, Эррамун: объединившись с ней, мы уже проводили обзор участка орбиты в поисках нужных нам космолётов с продовольствием, например. Именно это мы должны будем сделать в первую очередь. На катере. А уж потом — дело за вами, за солдатами Единого мира.

— Всего лишь посмотреть, — задумчиво сказал Эррамун и недоверчиво перевёл взгляд с Евы на Остарджи. — А если тела там не останется?

— Тогда мы ищем его ментальные следы, — вместо ангела ответила Ева и кивнула Остарджи: — Я права?

— Всё так, — подтвердил Остарджи и добавил: — Жду вашего решения.

— Запас продовольствия у нас довольно неплохой, — с сомнением принялся рассуждать Эррамун. — Хватит на пару недель здесь, на орбите. Думаю, что можно приниматься за ваше дело, Остарджи. Ведь, насколько я понимаю, оно уникально: мы впервые (пока пусть только возможно!) наткнулись на нашего врага!.. — И уже негромко: — Было бы и впрямь любопытно взглянуть…

Договорились провести обзорный поиск крейсера в отсеке эльфов, чтобы не будоражить население кают-компании. Ева настояла на присутствии Криса:

— Он мой командир. Всё, что со мной происходит или в чём я участвую — хоть и без него, он должен знать.

Эррамун согласился, пусть и неохотно.

После завтрака Ева включила личную связь и объяснила Крису, куда он должен зайти ненадолго. Тот переговорил с Марикой (они помирились, правда с большим трудом), не рассказывая ей сути своего отсутствия, и обещал Эррамуну прийти, как только в кают-компании установится привычное расписание, и тогда только его выхода из общего помещения никто не заметит.

Ева с час попереживала, что не удалось побыть с Эррамуном наедине (даже «утром» не удалось вместе понежиться!), но делать нечего. Пришлось ломать себя и настраиваться на боевые действия. А то, что они будут — она почему-то не сомневалась.