На дверце шкафа аккуратно висело черно-красное платье, но не то, которое вчера купила я, а совсем иное. Медленно подошла и прикоснулась к лифу, сделанному в форме сердца. Букашки столпились на столе дружной толпой, наблюдая за моей реакцией.

— Это вы сделали? — вспомнила, что хотела его ушить по фигуре, но пришла в паршивом настроении, позабыв обо всем.

Букашки синхронно кивнули.

Они из невзрачного старомодного платья сделали нечто невероятное. Убрали рукава, оставив вместо них свободно болтающиеся нити черных бусин, укоротили длину чуть выше колен, заменили бант крючками и шнурками для имитации корсета. Однотонную красную юбку обшили крупными черными кружевами и добавили еще больше сетки для пышности. Но самым главным элементом были крылья, пришитые к спине. Точнее кружева со вставленными спицами, имитирующее скорее не бабочку, а мотылька со сложенными крыльями.

— Ребята, — мой голос сорвался от вновь накатанных слез. Я не считала своих насекомых бездумными экспериментами, которые только выполняют приказы, словно создания Франкенштейна, но что они способны на творческую деятельность — было для меня сюрпризом. — Я чувствую себя Золушкой, — улыбнулась, осматривая свою армию, выстроившуюся на столе для похвалы.

На голову что-то опустилось. Сенокосец с потолка криво завязал на затылке маску, которую украсила для меня мама. Мой образ готов.

Вечером, надевая сережки перед зеркалом, была уже полностью готова. Волосы убрала в небрежный низкий пучок с выбившимися прядями. Самое сложное было с подбором украшений, мои фенечки уже не подойдут под такой женственный образ.

— Ливана, к тебе пришел мальчик, — крикнул папа с первого этажа.

Мальчик? Филипп все-таки не послушал голос разума, а пришел ко мне?

Спускалась вниз с волнением. С одной стороны, настроение поднималось об одной только мысли о Филиппе, но с другой, будет лучше, если он подумает о себе и своем будущем.

Увидев яркую куртку, моя улыбка поникла. Юри стоял в дверях и ждал меня в компании отца.

— Что ты тут делаешь? Мы же договорились встретиться в ДК.

— Решил устроить тебе сюрприз, чтобы ты не мерзла в автобусе.

На самом деле подвозить меня должен был отец. Поэтому он и сидит на первом этаже, ожидая, пока я соберусь, и он наконец-то освободится на вечер.

— Правильное решение, — щелкнул пальцами папа, радуясь, что не придется выходить на холод.

— Пойду захвачу сумку, — сказала слишком грустно, но вроде Юри не заметил моего расстройства.

Дядя Паша, выходя из своей комнаты прямо напротив моей, уставился на меня.

— О-ля-ля, в России празднуют Хэллоуин?

— День дурака тоже празднуют, — ответила, направляясь вниз.

Парень приехал на такси, на котором мы добрались до Дворца Культуры. Всю дорогу я была погружена в свои мысли, испытывая тревогу. Помада давно стерлась от постоянного покусывания нижней губы, кольцо нервно крутились на пальцах, смотрела в окно, не фокусируясь на происходящем. Юри же был в отличном настроении, освежил цвет волос до насыщенного голубого. Он аккуратно придвинулся ко мне на заднем сиденье и взял меня за руку. Его ладонь была холодная и сухая, совсем не то, что мне сейчас нужно.

Дворец Культуры — второе здание после мэрии в нашем городе, а проделанный ремонт фасада ставит уже на первое место по внешнему виду. Пятиэтажное, белое, неправильной формы с панорамными окнами, выступами, парапетами. Блестит на солнце, как снежный замок, а в темное время освещается фонарями, встроенными в газон. Главным объектом являлся гигантский черный циферблат с золотыми римскими цифрами, издающий пронзительный звук каждый час. Огромная крытая парковка перед входом, украшенные елки гирляндой, имитирующей дождь, над входом вывеска, большими буквами гласящая о проведении бала для старшеклассников. На фоне дворца какой-то местный канал снимает репортаж, берут интервью у школьников, специально проходящих мимо, чтобы попасть в кадр.

На входе действительно проверяли строго по всем правилам аэропорта. После досмотра гардероб и двери в огромное помещение с блестящим, словно лед, паркетом. По всей видимости здесь проходят занятия танцами. Зал украсили для нас по минимуму, скорее выезжали на светомузыке и местном диджее. Меня удивили столы с угощениями и напитками, но брать что-то оттуда лучше не стоит. Нельзя недооценивать способность подростков спрятать то, что видеть нельзя.

Вокруг ходили красивые молодые люди в костюмах или рубашках, девочки же проявили весь свой креатив, а при входе в зал в нос тут же ударяла смесь из парфюмного ассорти.

Юри особо не заморачивался (хотя для его повседневного стиля это, возможно, подвиг): на нем были свободные черные штаны из легкой ткани и оверсайз рубашка цвета шампанского. Джаннет удар бы хватил при виде такого. Все то время, пока мы шли от такси до зала, парень держал меня под руку, якобы на льду на каблуках чтоб не поскользнулась. Но мне было все равно, чувствовала себя как во сне, просто шла по заготовленному сценарию.

Толпа из пяти школ еще не разогрелась, все столпились в кучки и дрыгались под музыку, обсуждая, какая отвратительная первая/вторая гимназия. В масках пришли многие, но быстро от них избавились из-за неудобства. Мы с Юри совершенно не смотрелись рядом друг с другом, тем более он тоже был без маски, а я в выбранных туфлях видела его макушку.

Мы заметили Киру с ее знакомыми, девушка была одета в черное платье, переливающееся до синего, как имитация космоса, и сделала яркий макияж, достойный места в музее. На плечевой кости правой руки красовалась татуировка с мифическим существом, привлекающая внимание своими цветами.

— Ливана, какая ты красивая! — сделала мне комплимент девушка.

— Я хотела сказать тебе тоже самое.

— Я хотел сказать это вам обеим, — вставил Юри.

— Видели прикол? — Кира показала куда-то нам за спину. Около стола с пирожными стояла Соня Токарева, одетая во все белое с крыльями ангела и маской из перьев. Ее каблук был выше моего сантиметров на десять при ее и так не маленьком росте. На белом коктейльном платье красовалось ярко-розовое пятно, цвет в точности, как искаженное злостью лицо Сони. Напротив суетился с салфетками какой-то парень, вероятно и оставивший след на божестве.

— Кто этот бедняга?

— Славка Чернышев. А ведь они только пришли.

Да-а, представляю, в какой ярости Соня.

— Хочешь, я тоже принесу тебе это? — спросил Юри, намекая на какой-то яркий напиток.

— Если обещаешь, что будешь аккуратен. — Парень оставил нас с одноклассницей наедине. — Ты не видела Филиппа с Изабеллой? Они уже давно должны были прийти.

— До этого момента не видела.

Я повернулась. В дверях показались настоящие принц и принцесса, приковавшие к себе взгляды всех в зале. Филипп галантно держал руку Изабеллы, согнув свою в локте. Плащ таинственно закрывал одно плечо, золотые узоры на маске переливались от клубного освещения. Девушка была без маски, но смотрелась не хуже: распущенные экстремально длинные волосы, пышное розовое платье и сияющее колье. Они были похожи на хозяев вечера, вышедших поприветствовать своих гостей.

Я отвернулась к Кире, все еще провожающей пару взглядом. Один из браслетов на руке лопнул. Вероятно, не выдержал прилива чувств во мне. Присела, чтобы поднять его, но меня опередила рука в перчатке.

Мы с Филиппом встретились глазами и плавно выпрямились. Благодаря маме и ее маскам будто в зеркало смотрелась.

— Я уже говорил это вчера, — начал Филипп тихим, немного хриплым голосом, делающим его старше. — Но сегодня ты выглядишь восхитительно. C'est magnifique[1].

Я улыбнулась, рассматривая парня так близко. Ему невероятно подходил низкий хвост для образа. Он протянул руку и сам сжал в моем кулаке сломанный браслет.

— Ребята, — вывел из ступора звонкий голос Юри. — пришли кости размять? — Он держал два пластиковых стакана с каким-то напитком.

— Здесь так красиво! — восхитилась Изабелла. — Только почему никто не танцует?