Филиппа в классе не было.
Я пожалела, что пришла позже всех и опоздала на перекличку. Если он все еще учится в классе, то, возможно, не пришел по своим причинам. Если же его фамилии в списке больше нет…
Я тряхнула головой и взяла карандаш в пальцы с ярко накрашенными ногтями. Половину заданий я еще могла решить, вспоминая программу прошлых годов, остальное даже не старалась. Наташка ходила по рядам, сложив руки на груди, посматривая ко всем в листы, остановилась около меня — вдруг срочно потребовалось достать что-то из шкафа у стены (между моей спиной и ее пятой точкой была всего пара сантиметров), затем последовала к окну, осмотрела задний двор школы, потом нашла какое-то пятно на другом конце моей парты и начала активно натирать его подушечкой пальца, издавая противный звук, слышимый только нам двоим. Когда парту начало потряхивать, я не выдержала и сдалась, протягивая листок учительнице.
— Уже все? Может, еще подумаешь? — издевательски спросила Натусик.
— Нет, я закончила, до свидания, — я быстро собрала вещи с парты и пулей вылетела из класса.
Первым делом проверила телефон, прошло не больше получаса, как я приступила к написанию работы. Ее результаты меня не очень заботили, да и те предметы, которые я назвала Наташке. С английским еще как-то справлюсь, а вот биологию придется полистать, чтобы хоть порог набрать.
Остановилась на лестничном пролете, написав маме, что уже направляюсь домой. Спросила, нужно ли что-то купить, но, пока ждала ответа на вопрос, прочла еще кучу взволнованных сообщений: почему я так быстро закончила, точно ли все написала, сложно ли мне было.
Я облокотилась на перилла, печатая ответ на кучу сообщений. Внизу по спиральке лестницы кто-то поднимался наверх, перепрыгивая через две-три ступеньки. Это была массивная фигура, полностью облаченная в черное. На лице даже, кажется была маска, но я не очень рассмотрела боковым зрением. Человек прошел дальше на этаж за моей спиной, шаги удалились. Но тут же через секунду я услышала стук каблучков, направляющихся ко мне.
— Ой, Лив, ты еще не ушла?
Это была Кира — девочка-неформалка, только на последнем году школьной жизни решившая показать себя во всей красе. Она подстригла волосы под прическу пикси, покрасив несколько прядей в фиолетовый.
— Уже спускаюсь, — я даже улыбнулась однокласснице, все-таки с ней у меня никаких конфликтов никогда не было.
— А я хотела тебя догнать, поздороваться, — мы с Кирой спустились на первый этаж вместе. — Ты в прошлом году так внезапно уехала. Почему?
— Это… по личным причинам.
Если никто из тех, кто был на вечеринке, не рассказали о случившемся, то мой отъезд никак не могли связать с ними. Правда, что рассказал всем Филипп?
Если он вообще что-то рассказал.
— Ты теперь живешь во Франции? — я кивнула. — Обалдеть. Я никогда за границей не была. Отстойно, что тебя вызвали только ради этих экзаменов.
— Да даже не для экзаменов, а каких-то пробников. Наташка такую истерику маме закатила.
— И не говори. Она с этим выпускным годом совсем крышей поехала. Даже людей на домашнем обучении с проблемами здоровья заставляет приходить на пробники. А выпускной! — Кира была довольно эмоциональной девочкой и каждое значимое слово выделяла интонацией и жестикуляцией. — Мы со второй гимназией теперь соревнуемся, у кого бал будет круче. На собрании Натаха потребовала с родителей сумму чуть ли не ту, которую за год обучения платят. Такой скандал был.
Я хихикнула, застегивая куртку.
— Хорошо, что меня там не будет. Я лучше потрачу эти деньги на учебу.
— И не говори. Я тоже не собираюсь на выпускной. Зачем? Мы лучше своей компанией соберемся, тем более никто праздник не будет портить, вроде этих Токаревых, Скворцовых…
Мы вместе вышли из школы и остановились у ворот. Кире почему-то захотелось излить мне душу.
— Достали уже своим поведением. Думают, они тут короли. Недавно нос сломали моему другу за то, что он просто шел по той же улице, что и эти животные.
— Ты серьезно?
— Да! Они стали еще злее, когда Града выпустили.
Градов или, как его все называют, Град — самопровозглашенная глава всех гопников города. Никто даже имени его не знает настоящего. Родителей нет, из всех школ выгнали, живет где попало, несколько раз попадал в полицию и вот отсидел в детской колонии. Пока он там пребывал, ходить по улицам было более-менее безопасно, ведь стая без своего вожака превратилась просто в кучку щеночков. Град был закадычным дружком всех крутых парней в нашей школе, к ним же в компанию входили и другие маргиналы-ровесники. Особенно сильно доставалось ребятам, кого эти звери и прозвали фриками.
— Спасибо, мне теперь еще меньше хочется тут оставаться, — сказала я, хотя мне до этого Града не было никакого дела. Я видела его пару раз в средней школе, когда он курил у ворот с моими одноклассниками.
— Тебе хорошо, отмучаешься и уедешь. Я в Петербург поступить хочу, в художественную академию. Вот, смотри! — Кира протянула мне свой телефон, на чехле которого была изображена девушка с розовыми волосами в космично-готичном стиле.
— Ничего себе! Это ты нарисовала? — искренне восхитилась я, ведь природа обделила меня данным творческим талантом.
— Да, мне особенно нравится рисовать портреты. Хочешь, покажу свои работы?
— Было бы здорово, — сама не знаю, зачем согласилась.
Хотя нет, подсознательно я хотела сблизиться с Кирой, чтобы узнать у нее про наш класс. А именно про Филиппа Клементьева.
— А сама ты куда собралась поступать с таким набором?
Я вопросительно подняла брови.
— Ну английский, биология, — пояснила Кира.
— А, это… ну я увлекаюсь насекомыми и уж точно не собираюсь оставаться здесь.
Не знаю, сколько мы болтали с Кирой, но из школы уже начали выходить наши одноклассники, закончившие писать экзамен. Парни собрались в кружок, следом медленной вальяжной походкой вышла Соня, махая белой сумкой.
— Ой, смотрите, два контейнера рядом — уже помойка, — громко сказала блондинка, подходя к мальчикам, но не сводя с нас двоих глаз.
— Кажется, ты соскучилась по мне, — обернулась я. — Может, еще и юбку тебе укоротить, а то, я смотрю, мой совет по поводу прически тебе понравился. Готова стать твоим личным стилистом.
Глаза Сони вспыхнули огнем. Девушка поджала пухлые губы и нахмурилась так, что между бровями появилась морщинка. Мы с Кирой вышли со школьного двора, она прикрыла рот рукой с пушистой варежкой, улыбаясь.
— Это, конечно, было прикольно, но ты бы лучше с ней не связывалась, а то Соня скажет своим холопам, а те Градову.
— Я их не боюсь, — увидев отличную подводку, решилась спросить. — В их рядах поубавилось. Не знаешь, куда делся Клементьев?
Кира пожала плечами.
— Новенький, который в прошлом году перевелся? Он поучился месяц что ли, а потом его и след простыл. Сначала учителя спрашивали, знает ли кто-то, что с ним и почему не ходит, а потом и они успокоились. Ушел, наверное.
Я сглотнула. Это не хорошо.
Мы почти дошли до остановки, Кира увидела свой подъезжающий автобус и спешно попрощалась со мной, зачем-то пообещав, что напишет мне. Нам ехать в разные стороны: ей — в центр, мне — на периферию, поэтому я осталась ждать свою карету.
Автобус был свободен — обеденное время не так популярно, как восемь утра. Заняла место у окна, тут же почувствовав вибрацию в кармане. Пришло уведомление, что Кира хочет добавить меня в друзья в социальной сети.
Дом был пуст, мама уехала на работу, а я решила осмотреть каждый уголок, вспоминая малейшие детали. Папа так и не заделал трещину на лестнице, а мама всерьез увлеклась вязанием, ведь все старинные ковры испарились, уступив место самодельным. Даже в моей комнате теперь красовался замысловатый узор из яркой пряжи (и как я сразу не заметила). Над туалетным столиком мамы около зеркала висел лунный календарь, начало следующего месяца которого было помечено красным.
Полнолуние.