Сперва я увидел не новые, но наверняка удобные туфли, затем поднял глаза и отметил, что костюм незнакомца сшит на заказ в не самом хорошем ателье. Лицо его не выражало ничего кроме тупого смирения и ледяного спокойствия.

– Пойдём.

Голос у него утробный и раздаётся из самых глубин мощного, широкого тела. Лысый череп, испещрённый шрамами, свёрнутый набок нос, бычья шея и маленькие, злые глаза – кем бы ни был мой похититель, охрану он выбирать умеет.

Второй этаж безликий, как и первый – кремовые стены, белые двери, у меня возникло подозрение, что дом либо сдаётся, либо давно стоит пустым. Здесь не пахнет людьми, только пылью и запустением.

Мой угрюмый спутник открыл дверь и остановился на пороге. Я попытался войти, но он преградил мне путь и кивком указал на пакет.

– Эту вещь нельзя передавать кому попало, – возмутился я.

Ничего объяснять мне не стали – он вырвал пакет из моих рук и втолкнул меня в комнату. Так грубо со мной давно не обращались, захотелось высказать этому негодяю всё, что я о нём думаю, но он уже скрылся за чёрной непроницаемой ширмой, которая выглядит в этой комнате совершенно неуместно.

– Достал всё-таки. – Голос говорящего искажён и похож на радиопомехи.

Мой немногословный конвоир вышел из-за ширмы и встал перед ней всем своим видом показывая, что лучше мне не предпринимать попыток взглянуть на того, кто скрывается за ней. Не очень-то и хотелось.

– Кто вы? – Спросил я.

– Молитесь, чтобы вам никогда не пришлось узнать этого, – ответил невидимый собеседник.

– Скажите тогда, что я здесь делаю. – Голос мой должен был звучать требовательно, но на деле походит на блеяние овцы.

– Мне захотелось увидеть того, кто рискует жизнью ради шара с джинном.

– Что ж, надеюсь вы не разочарованы.

– Ничуть. Скажите, мистер Морган, насколько сильно вы заинтересованы в личном обогащении?

– Какая причудливая формулировка вопроса, – заметил я. – Что вы имеете в виду под «личным обогащением»?

– Сколько процентов вашего дохода остаётся в кармане главы Ордена? – Прямо спросил человек за ширмой.

– Не уверен, что могу говорить об этом.

Подписывая договор с Орденом, я не слишком внимательно прочёл перечень правил и запретов, а сейчас, пять лет спустя, не могу вспомнить вообще ничего. Но что-то мне подсказывает, что лучше не называть точных цифр и вообще помалкивать.

– Хорошо, мистер Морган. В таком случае, скажу прямо – я точно знаю, что глава Ордена оставляет себе шестьдесят процентов от суммы. Можете не подтверждать эту информацию.

– К чему вы ведёте? – Не выдержал я. – Неужели вы позвали меня только затем, чтобы выяснить сколько я зарабатываю?

– Я позвал вас, чтобы предложить больше.

Хочу ли я денег? Конечно! Любой, кто в детстве перебивался с хлеба на воду, хочет разбогатеть. Это наш Святой Грааль, наша голубая мечта. Мы поклоняемся хрустящему доллару и блестящим слиткам драгоценных металлов.

Глядя на себя и себе подобных, могу сказать, что нищета изуродовала наши души. Кто-то, дорвавшись до больших денег начинает сорить ими, а кто-то, наоборот, превращается в скрягу. Мне удаётся держаться где-то между этими крайностями, но с переменным успехом – бывают дни, когда я покупаю костюм за несколько сотен фунтов, а потом пытаюсь сдать его обратно в магазин, потому что понимаю, что на эти деньги мог безбедно существовать довольно продолжительное время.

Но сейчас моё желание заработать все деньги мира поджало хвост и забилось в угол. Жадность жадностью, но Орден не щадит тех, кто решает его покинуть. За попытку подзаработать на стороне я могу поплатиться жизнью.

– Боюсь, что я вынужден отказаться. Если вы в курсе внутренней политики Ордена, вам должно быть известно, что предательство карается смертью. – Сказал я.

– Да, я знаю, – ответил мой собеседник. – Но дело действительно интересное. Хотя бы выслушайте меня.

– Не тратьте своё время. – Я сложил руки на груди, подсознательно пытаясь закрыться от этого человека. – Моя жизнь стоит больше, чем…

– Двести тысяч.

Рисковать жизнью мне приходилось и за куда меньшие деньги. Алчность мой порок, я слаб, когда речь заходит о возможности обеспечить себе безбедное существование.

– Раздумываете? Триста тысяч.

Я едва не поперхнулся собственной слюной. Триста тысяч?! В обход Ордена? Это очень большие деньги, такой суммы на моём счету не было никогда и потребуются годы на то, чтобы столько заработать.

– За такие деньги вы потребуете меня кого-то убить? – Насмешливо спросил я.

Голос мой дрожит и звучит жалко.

– Только похитить, – спокойно ответил человек.

– Почему я? И почему вы не хотите заключить договор с Орденом?

Я тяну время, потому что не хочу отказываться от такого предложения. Знаю, что придётся, но упиваюсь призрачной возможностью в один миг стать миллионером.

– Не стану вас обманывать – дело очень щепетильное и сложное. Орден просто не возьмётся за него.

– Неужели речь идёт о Непреложном Правиле? – Мои руки похолодели, кровь отлила от лица.

– Именно так. – Голос собеседника не дрогнул.

– Я отказываюсь, – твёрдо сказал я.

– Это не то, о чём вы…

– Я мог показаться вам достаточно легкомысленным, чтобы согласиться на опасную работу, но вынужден вас разочаровать – похищать мыслящее существо я не стану!

В Ордене Ловцов Чудес есть всего один закон, правило, которое нельзя нарушать. Его придерживаются все люди, имеющие отношение к Изнанке нашего мира – ни при каких обстоятельствах мы не имеем права посягать на свободу существа, которое прежде было человеком.

Например, джинн, которого я приволок из Марракеша, – порождение песка и огня. Он был рождён джинном им и умрёт, если они вообще могут умереть, конечно. Сирены, русалки, гоблины и лепреконы – Орден может достать кого угодно, если получит за это хорошие деньги.

Но есть существа, которые прежде были людьми. Обычно они хорошо прячутся, поскольку обладают интеллектом и понимают, что человек не потерпит рядом с собой подобных тварей. Кровопийцы, гибриды, оборотни всех мастей – Орден не занимается их поимкой, более того, стоит кому-то взяться за подобное дело, как вчерашние братья восстанут против него.

– Мистер Морган, – в искажённом голосе я услышал раздражение, – тварь, за которой я прошу вас отправиться, давно погребена под полуразрушенным замком. Никто о ней не вспомнит, никто не станет о ней скорбеть. Это просто старые кости, которые…

– Которые вам зачем-то нужны, – излишне резко сказал я. – Лучше сразу убейте меня, сэр.

– Полтора миллиона долларов за лёгкое путешествие, прогулку, которая почти не потребует от вас усилий. – Собеседник будто не слышит моих возражений.

– Сколько раз я должен сказать «нет», чтобы вы меня поняли? Просто наймите охотника, они никогда не отказываются от таких дел.

– Мне порекомендовали именно вас, – упрямо сказал человек. – Вам можно доверять, мистер Морган. Сами знаете, в нашем мире доверие стоит куда больше, чем полтора миллиона.

– Что вы хотите этим сказать?

– Об этом деле никто не должен знать. Поэтому я обращаюсь к вам напрямую, рискуя, кстати, своей анонимностью. Мы оба будем молчать, потому что хотим допить свою жизнь до последней капли, а не умереть от рук Карателей.

Мне страшно и любопытно одновременно. Если дело настолько плёвое, как утверждает незнакомец, никто даже не заметит моей отлучки. Нарушение Непреложного Правила свяжет меня с заказчиком крепче, чем материнская утроба близнецов, мы оба будем молчать до последнего вздоха. Да и если речь идёт всего лишь о мешке с костями…

– Что вы хотите достать? – После долгой паузы спросил я.

– Тело моего предка, – ответил человек. – Он стал жертвой проклятия крови и исчез много веков назад. Совсем недавно я наконец узнал, где он нашёл последнее пристанище. Не стану вам лгать – он всё ещё жив, насколько может быть живым хладнокровное чудовище, спящее под могильной плитой.