Иэнель удивленно раскрыла глаза, но тут же всё поняла. Кивнула.

— Хорошо.

Единственное, что сделала — подсушила ранки до светлой корочки, даже отёк оставила.

Чем ниже спускались, тем больше растительности стало попадаться на пути. В итоге остановились в небольшой светлой ольховой роще.

— Где мы сейчас находимся?

Иэнель сидела на камне у маленького костерка и с удовольствием уплетала грибы, собранные по дороге, а теперь запечённые на углях. Рядом журчал ручей, через который им предстоит переправиться, чтобы продолжить дорогу.

Распогодилось. В небольшой низинке, где они решили устроить привал, было почти по-летнему тепло.

— Мы в третьем дистрикте первого сатра. Пройдем его напрямик и окажемся в главном сатре империи — четвертом.

Урмэд вынул из потайного кармашка медный, ничем непримечательный талан* самого мелкого наминала, нажал на середину. Тут же перед ними развернулась карта. Маленькой красной точкой они мерцали на границе империи.

— Ух ты! — выдохнула Иэнель, — Я таких не видела никогда.

— Это совместная, пока строго засекреченная разработка нашего и соседнего миров. Ламерт дал мне специальный прибор, который как будто срисовал ту местность где я побывал. А побывал я почти во всех сатрах. Потом этот прибор отдал ему, а он своим ученым. В итоге мне дали это, — он подкинул монету в ладони, — Отличная карта.

— А отец может нас видеть?

— Да. Единственный минус, он не показывает жив ты или мертв и разброс по территории довольно велик. Погрешность может быть до двух вест*.

Иэнель рассмотрела карту.

— Далековато идти, — вздохнула она, глядя на предстоящий путь.

— Если удастся, то раздобудем птехорса и тогда доберемся ни в пример быстрее.

— Кого? — удивилась Иэнель.

— Никогда про них не слышала? — улыбнулся Урмэд.

Принцесса покачала головой.

— Лошади стоят дорого, они есть только в коннице императора. А для внутреннего передвижения есть специальные твари. Их выращивают на фермах и есть они только тут — в дайонаре и больше нигде. Это элемент местного колорита если хочешь, — усмехнулся он.

— Как они выглядят? — уточнила Иэнель, уже догадываясь, что ответ ей не очень понравится.

— Тело как у огромной птицы, морда дракона, ноги лошади. Передвигаются на задних ногах, но есть маленькие недоразвитые передние конечности с нетопыриными крыльями. У самок оперены, а у самцов остаются голыми.

— И конечно они хищные, — ядовито уточнила Иэнель.

— Всеядны. Но мясом кормить предпочтительней. Переваривают они его почти недэю, так что кормить их в этот период не надо, только поить.

— И как с ними управляться?

— Под седло идут все особи с возраста одной весны. Их воспитывают так, чтобы не нападали на хозяина. Необучаемых и строптивых пускают на мясо. Для каждого есть индивидуальный стек, именно с его помощью они слушаются беспрекословно. К сожалению, ферма с птехорсами нам не по пути, — вздохнул Урмэд.

— У тебя есть деньги чтобы его купить? — саркастично улыбнулась Иэнель, указывая глазами на дыры в одежде.

— Нет, но я даггер, а им предоставлена возможность всё брать бесплатно, если при исполнении. А я при исполнении.

Он показал на цветную нашивку на рукаве.

— Это пропуск во все двери, — улыбнулся он, — И именно поэтому даггеров так ненавидят штатские. Они могут войти в любой дом, потребовать любую женщину, воспользоваться любой услугой. Будь то ужин в кабаке или проститутка. Они могут арестовать даже на основании обычного доноса, не выясняя обстоятельств и не смотря на ранг дайна.

— Выходит, я в привилегированной компании, — грустно усмехнулась Иэнель, — и это попахивает вседозволенностью. Неужели нет способов защититься от их произвола?

— На бумаге они конечно есть, а вот на практике с этим тяжело.

— Звучит обнадеживающе, — съязвила принцесса, — И я теперь понимаю твое желание изменить тут хоть что-то.

Урмэд вздохнул и посмотрел вдаль. Именно сейчас это казалось почти нереальной, несбыточной надеждой.

— Пора в путь. А то до темноты не успеем заночевать под крышей.

Иэнель кивнула, и застыла в ожидании неизбежного.

— Расслабь завязки на плаще, пожалуйста, — попросил дайн, вынимая ремень.

— Я думала ты наденешь его поверх плаща, иначе мне шею натрёт, — возмутилась она.

— Не натрёт, я не буду сильно затягивать.

Иэнель не стала спорить, но недовольно поморщилась, отстегивая тяжелую фибулу и теребя завязки.

Урмэд аккуратно застегнул ошейник, повыше подоткнув воротничок-стойку на платье, продел в кольцо веревку.

Иэнель не смотрела на него, отвернулась, досадно кусая губы. Щеки пылали румянцем, глаза были влажные от близких слёз.

— А мне нравится, — отходя на шаг, словно любуясь произведением искусства, шутливо одобрил он, — тебе идет, не переживай, — шепнул он, притягивая ее к себе за веревку, легко целуя в губы.

Иэнель опустила глаза, и не глядя на него, легко дала под дых.

— Понял…, — притворно загибаясь, прохрипел Урмэд.

Через мгновение он совершенно спокойно разогнулся и притянув ее снова, поцеловал.

Иэнель на этот раз ответила искренне.

— Думаю, руки пока связывать не будем, но веревку держи наготове.

— Намотаю магически — так быстрее будет, — вздохнула Иэнель, перекидывая вещмешок через плечо, а веревку беря в свободную руку — не пристало даггеру таскать вещи за пленницей.

— И да, отдай свою серебряную фибулу, смотрю, там у тебя фиолетовый сапфир в окружении горного хрусталя. Мне в самый раз. Даггер я в конце концов или нет?

— Фу, какой ты оказывается мелочный — скривилась принцесса, — Не думала, что дайонарские вояки предпочитают женские цацки.

— По статусу положено — цыкнул дайн и ухмыльнулся.

Украшение перекочевало в загребущие руки мужа, а его скромная заколка досталась принцессе.

Сначала шли как обычно — рука об руку, но когда на горизонте замаячило жилье, а в полях стали попадаться фермеры, Урмэду пришлось пойти впереди, ведя Иэнель в поводу.

— А теперь тебе придется вспомнить, первые ноды нашего знакомства, — ухмыльнулся Урмэд, — вспомнить какие чувства я в тебе вызывал и почему.

Иэнель сникла.

— Не вешай нос, — улыбнулся дайн, — я не обидчивый, а для дела полезно. Тем более, я буду вести себя так, что ты волей-неволей захочешь это сделать, — подмигнул он.

— Я буду стараться, — серьезно кивнула Иэнель.

— А вот и возможность сделать это быстрее…

Иэнель без напоминаний намотала веревку на руки. Вернее, зачарованная веревка намоталась сама. И это было удобно, потому что натяжение она могла контролировать самостоятельно.

За спиной, пыля и подпрыгивая на камнях, их нагоняла повозка, запряженная… птехорсом.

От удивления Иэнель застыла на месте забыв об осторожности и о натянутой веревке — Урмэд безуспешно пытался оттащить ее с дороги.

Айна разглядывала диковинное животное. Оно было таким, как описывал дайн, только не думала, что тварь будет настолько огромной. Птичье тело, покрытое даже на вид жесткими крапчатыми перьями, лошадиные копыта, густо оперенные выше узловатых бабок и голая драконья голова на мощной мускулистой шее. С высоты двух ее ростов маленькие желтые глазки с вертикальными зрачками горели равнодушной злобой и, ей даже показалось, ненавистью.

Хозяин птехорса натянул поводья. Задрав морду, тварь с присвистом, протяжно заклекотала. Он хотел было напуститься на нерадивых пешеходов, но увидев даггера, смялся, расплылся в заискивающей улыбке.

— Уйди с дороги, дура бестолковая! — рыкнул Урмэд, резко дергая Иэнель за веревку. Она попятилась, запнулась о камень и упала за колею, — Сидеть! — приказал он.

Иэнель вздрогнула. Голос Урмэда звучал незнакомыми, жесткими нотками. Она исподлобья посмотрела на него и тут же отвела глаза. В его взгляде уже не было ни капли тепла и любви.

— Доброго денечка, ком-коммандер — не разбираясь в званиях залебезил фермер, — Чем могу быть полезен?