Урмэд заметил ее восхищенный взгляд

— Мне в следующий раз прийти в том дорожном платье?

— Если хочешь. Буду только рад, — улыбнулся он.

Дайн опять уселся на подоконник напротив неё и раскурил трубку. Вечер был сиренев и тих. Дымные ароматные кольца плыли по комнате, сизыми призраками таяли под потолком, путались в листве за окном.

— Почти все, кто принимал участие в налёте уже мертвы. Даже шаманы. Это первое, что я сделал, когда записался в сварму. Каждый погибший отмщен. Осталась небольшая кучка организаторов, тех, кто лично не принимал участие и еще десяток ублюдков, кто там был. Но эти птички слишком высоко летают, пока что я не смог добраться до них, — глухо произнес он, и Иэнель замерла, поняв, что это начало его рассказа.

Он помнил почти всех. Но особенно хорошо первых четверых.

Искал их целенаправленно. Для этого переходил из сатра* в сатр, из города в город, менял род занятий, жильё и даже «жён». Тем более, так проще ассимилироваться и подтянуть язык.

На первой своей работе — чистильщика стойл в небольшом доходном доме, он вообще претворялся немым. Боялся, что его акцент раскроют и он провалит дело.

Еще был удивлен, что доходные дома вообще имели место быть у дайнов. Но потом, ему еще многому пришлось удивляться и пересматривать свои взгляды и представления о жизни серых.

Устроиться в речной порт грузчиком особого труда не составило. Днем вкалывал, а ночью слонялся по злачным местам. Позже стал участвовать в кулачных боях. И лишние деньги не мешали, и тренировка, а потом можно было бы сдать экзамен в регулярное войско дайнов — св а рму.

В о ины у дайнов назывались д а ггеры. И почетней ничего не было. Жесткий отбор и внутренняя борьба делали этот род занятий привилегированным. Ходили слухи, что у императора периодически появляются фавориты. Любую должность, даже высшую, можно заработать быстро, не выслуживаясь несколько десятков вёсен, а иметь выдающиеся личные достижения, подсидеть кого-нибудь и вовремя воспользовавшись ситуацией, пробиться на верх.

А тогда, он просто зашел в кабак после работы, выпить дешевой браги и перекусить. Пока ждал у стойки заказ, в помещение ввалилось трое дайнов. Они уселись за последний пустующий стол. Разговаривали громко, из чего Урмэд сделал вывод, что эти даггеры в увольнении.

Украдкой рассмотрел их. Примерно одного роста и комплекции — в сварму отбор был строгий. Двое необычно коротковолосы, а третий с патлами до пояса — благородный, или бастард понял Урмэд.

Через некоторое время к ним присоединился еще один. Дружки встретили его бурно (вероятно долго не виделись) и стали вспоминать былые деньки. Обслужили их бесплатно и на зависть быстро, тогда как Урмэд до сих пор не дождался даже тарелки с кашей. А их стол через нолу* уже был заставлен кувшинами с хмелем и вином, жареными индюшками, колбасой, и прочими закусками. Пока Урмэд ждал, невольно стал прислушиваться, о чем они говорили. А когда понял, что именно они участвовали в «карательной операции», решил испытать судьбу на удачу. Если он справиться с этими четверыми, то возможно и его план удастся, и месть исполнить получится.

Когда заказ подали, решил сесть за дальний конец стола с имперцами, благо тот был длинный, рассчитанный персон на десять, если потесниться.

— Эй, рыло, занято тут — заорал на него тот, кто пришел последним. Даггеры почитают обычных мастеровых и гражданских мужчин не-воинов почти как женщин, а женщины у дайнов практически бесправны.

Урмэд не отреагировал и начал есть, торопливо запивая из кружки. Кабак погрузился в тишину. Мастеровые из соседней кожевенной и другие сотрапезники потянулись к стенам, загораживаясь от будущей драки столами. Ведь всем известно — с даггерами шутки плохи.

— Да он нарывается! — рявкнул тот, кто пришел последним.

Хозяин заведения сгреб оставшуюся посуду со стойки и шмыгнул под стол последним — как капитан на корабле.

Урмэд ел.

Даггеры ошеломленно смотрели на наглеца, не веря своему счастью: какой-то придурок посмел перечить и можно будет о него почесать кулаки.

Когда они окружили его, он допивал полынную брагу и сыто отрыгнув откинулся на спинку стула.

— Ну, чего орешь, я уже доел. Видишь, мест больше нет, сесть было негде. Не за стойкой же? — улыбнулся наглец.

Даггеры переглянулись и сомкнули ряды. Двое по бокам, двое за спиной.

— Сейчас выблюешь то, что съел — осклабился тот, что был повыше, — а потом съешь еще раз.

Они захохотали.

В форме был всего один — тот, кто пришел последим. Легкий доспех, кожа, металл… Этот будет самым трудным противником. Придется выковыривать как устрицу. Остальные в штатском. Но штатское у даггеров редко отличалось от военного. Та же кожа, только меньше металла.

Урмэд не оглядываясь, резко двинул локтем, попав в бедро стоящему слева. Тот крякнул и чуть согнулся. Совсем немного, но это позволило Урмэду схватить его за шею и перекинуть через себя на стол. Всадил кухонный нож ему в живот, провернул. Молниеносно поменял позицию, пригнул голову от посвистевшего над ней меча.

Выдернул меч «опрокинутого», отбил удар справа, вспоров «патлатому» щёку, тут же выдернул нож, всадил еще раз в грудь «опрокинутому». Тот засучил ногами, сметая со стола еду и обращая кувшины в черепки.

Отпрянул от свистнувшего у шеи меча «шипованного», отбил нападение «благородного» и ловко перекатившись под столом вспорол бедро еще одного коротковолосого. Рана была хоть и небольшой, но смертельной, ибо метил и попал в артерию. «Благородный» с распоротой мордой дико заорав, кинулся в атаку. «Шипованный», видать самый трусоватый, пыхтел рядом.

— Окружай его, Драг, прижучим суку! Отомстим за братьев! — ревел порченный. Кровь, разгоряченная алкоголем, заливала его доспехи. Он вытерся ладонью, удобней перехватил рукоять меча.

Урмэд крутился и с трудом уворачивался от двух нападающих, стараясь высмотреть их слабые места. Первое ошеломление прошло и даггеры быстро пришли в себя. Подхватил кухонный нож в левую руку и вовремя принял на скрещенное оружие не слабый удар «благородного». Присел, неожиданно ослабил напор, перекатился под ногами «шипованного», и оказавшись за спиной, ткнул мечом под лопатку. Тот осел на колени и уткнулся лицом в пол. «Благородный» дико заозирался и поняв, что остался один, с ревом пошел на него. Даггеры не сдаются!

Теперь их разделял стол. Урмэд немного подразнил разъяренного имперца, а потом проведя ряд обманных ударов, вскочил на столешницу, и пробежав по уже испустившему дух даггеру, прыгнул.

Упали вместе. Не давая опомниться, Урмэд насел сверху и успел пару раз ударить кулаком в распоротую щеку. Даггер заорал и дернулся от боли, доспехи заскребли пол, на мгновение ослабил хватку. Этого мгновения хватило. Ножом, словно пилой удалось достать по горлу, распоров его от уха до уха. Забившись в последней агонии, «благородный» наконец испустил дух.

На всё у Урмэда не ушло и пяти нол*, а дольше бы не выдержал.

Потом прибежала стража и заломав ему руки, вывела вон. Он не сопротивлялся. Выходя, с удовлетворением оглянулся. Четыре трупа лежали в полной тишине кабака. За четверых он отомстил. Пусть это будут мама и сестры.

Он знал на что шел.

Правило дайнов — прав сильнейший, сработало и тут.

Его кинули в камеру, допрашивали, били, но он стоял на своем: пришел поесть, сел за стол, а тут эти…. Как не удивительно, но свидетели подтвердили его слова. Последнее время даггеры распустились, зачастую вели себя агрессивно и провоцировали драки сами. Суд был скоротечный. Частично правоту его признали, но в силу того, что сварма лишилась четырех даггеров, обязали отрабатывать затраченные на их содержание деньги. Сумма выходила не малая, даже в силу того, что половину даггеры скорее всего никогда и не получали. Тогда Урмэд рискнул изобразить раскаяние и попросить вступить в ряды свармы, так сказать в возмещение ущерба погибших. Присутствующий на слушаниях ком-капитан* роты погибших, пристально оглядев его, ухмыльнулся и согласно кивнул.