Оно может сбыться.

Восемь!

Я ничего не хотела. Ничего... кроме одного.

Семь!

Одного человека.

Шесть!

Чтобы единственный человек в мире, которого я желала всем сердцем, был здесь. Со мной.

Пять!

Мужчина, в которого я была беспомощно влюблена.

Четыре!

Мужчина, которого я хотела бы поцеловать сегодня вечером. И каждую ночь после.

Три!

И пока мои глаза были еще закрыты, я почувствовала, как кто-то взял меня за руку. Хватка была теплая, сильная. Знакомая.

Два!

Мое сердце бешено колотилось в грудной клетке, оживая после нескольких недель бездействия.

Меня мягко потянули вперед, прижали к груди.

Аромат чистого мыла и морской соли ударил в меня, заставив все внутри моего тела напрячься и затрепетать. Вибрировать от возможности.

Один!

Воздух застрял у меня в горле, когда я почувствовала дыхание на своих губах.

Поцелуй коснулся моей челюсти.

А потом, когда я подумала, что этого не может быть, что мой разум играет в игры, потому что это было слишком, мне на ухо прошептали три слова.

— Открой глаза, preciosa.

С Новым Годом!

Мои глаза открылись, и я… Господи.

Рыдание подступило к моему горлу. Я не знала почему и как, потому что думала, что выплакала все слезы, которые у меня были, но это случилось. Я плакала, потому что передо мной стояло мое желание. Мое единственное желание.

Лукас.

И я так многого не понимала, так много нужно было выяснить, но я была влюбленной дурочкой, которая скучала по нему всем своим существом, поэтому я ничего не могла сделать, кроме как накинуться на него. Я усомнилась в своем зрении, в своем здравомыслии, в том, что у меня колотится в груди, и почувствовала, как слезы текут по моим щекам. Счастливые слезы, грустные слезы, всевозможные слезы. Потому что он был здесь. Каким-то образом он стоял передо мной в темном костюме, с растрепанными волосами и самыми теплыми глазами, которые я когда-либо видела.

Он вернулся? Как? Почему?

Руки Лукаса сжали мое лицо, эта его ухмылка озарила его красивое лицо.

— Не плачь, Рози, — он прижался своим лбом к моему, его хватка на моем лице становилась отчаянной, умоляющей. — Больше никаких слез, хватит.

Осознавая только его, я не знала, откуда взялись крошечные цветные искры, падающие вокруг нас, я просто знала, что Лукас был здесь, со мной. И он держался за меня так, как я хотела, чтобы он держался в тот день в аэропорту.

Я почувствовала, как слова коснулись кожи моего виска, когда он сказал: — С Новым годом, ángel. Я так сильно по тебе скучал.

Мои губы приоткрылись, и руки легли на его запястья, мои пальцы сомкнулись вокруг них, чувствуя его пульс под его теплой кожей.

— Лукас, — прошептала я. — Ты здесь. Почему ты здесь?

Его лоб прижался к моему, и его тело приблизилось ко мне еще ближе, заставляя дрожь пробежать по моей спине от ощущения его близости.

— Я здесь, потому что люблю тебя. Потому что я думал, что должен уйти, Рози. Потому что я не чувствовал себя достойным тебя. Нас. И потому что я готов унижаться столько, сколько мне нужно, чтобы вернуть тебя.

Звук, которого я не понимала, поднялся вверх по моему горлу.

Его хватка на моем лице усилилась.

— Уйти от тебя вот так было самым трудным, что мне когда-либо приходилось делать. Но теперь я понимаю. Теперь я знаю, что не мог бы претендовать на тебя, не желая при этом стать лучшим человеком для себя. Не желая добраться туда самостоятельно, — его нос скользнул вдоль моего, губы оказались так близко к моим, зависая с обещанием поцелуя, в котором я отчаянно нуждалась. — Но сейчас я никуда не собираюсь. Если ты примешь меня обратно, — подушечки его пальцев запутались в моих волосах, когда он откинул мою голову назад, чтобы посмотреть на меня. — Ты примешь меня? Ты все еще хочешь меня?

От этого вопроса у меня так перехватило дыхание, что я не могла вымолвить ни слова.

— Мне так много нужно тебе сказать, Рози. Так много нужно объяснить, но... — он остановил себя, подойдя еще ближе, его объятия стали более настойчивыми, голос понизился от потребности, которую я тоже почувствовала. — Ты мне нужна. Мне нужно, чтобы ты приняла меня обратно, чтобы я мог показать тебе это.

— Лукас, — наконец сказала я, — не мог бы ты просто… замолчать и поцеловать меня? Пожалуйста.

Мне не нужно было смотреть на него, видеть его, знать, что он улыбался, когда завладел моими губами. Потому что, когда его губы наконец встретились с моими, я почувствовала это. Глубоко в своих костях. Я почувствовала его прекрасную улыбку, его доброту, его самоотверженность, его честность, его любовь. Я почувствовала все то, что делало его собой и что я так сильно обожала. Все, что заставило меня так беспомощно влюбиться в него.

Он раздвинул мои губы, углубляя поцелуй, говоря мне этим, как сильно он скучал по мне, как ему жаль, как сильно он нуждался во мне и хотел меня. И я приняла все это. Я взяла это для себя, храня в надежном месте, где хранила все остальное, что он мне дал, а я думала, что потеряла. Только теперь это больше не причиняло боли. Теперь это только наполняло меня счастьем. Это заставило меня парить.

Когда мы оторвались друг от друга, его взгляд встретился с моим, он смотрел на меня так, словно перед ним было что-то драгоценное. Что-то бесценное. Что-то, что он не собирался когда-либо отпускать.

— Ты убил Грустного Гринча Рози, — прохрипела я срывающимся голосом.

Лукас рассмеялся.

— Я так сильно скучал по тебе, Рози, — у него перехватило дыхание. — По этим губам, — подушечка его большого пальца задела мою нижнюю губу. — Этим глазам, — он переместился на мой лоб. — Этому прекрасному лицу, — он наклонился, проводя губами по моей щеке. — Но больше всего я скучал по этому, — ладонь Лукаса прижалась к моей груди, где мое сердце вышло из-под контроля, желая вырваться, желая оставить меня и пойти к нему. — И у меня больше нет на это прав, но, Боже, я хочу его для себя. Я так сильно этого хочу, — он сделал паузу, как будто ему было невероятно трудно продолжать. — Я надеюсь, что смогу его получить.

Мои руки скользнули вверх по его рукам, достигнув его лица. Я откинула его волосы назад.

— Да, — сказала я ему, глядя на него снизу вверх, позволяя ему увидеть, насколько. — Оно всегда было и будет твоим.

Я не осознавала, что он задерживал дыхание, пока его грудь не задвигалась, и воздух с дрожью не вышел из его носа.

— Хорошо, — сказал он, подставляя свое лицо моему прикосновению. — Это хорошо. Иначе то, что будет дальше, было бы немного неловко.

Мой рот приоткрылся, но прежде чем я успела произнести хоть слово, из динамиков зазвучала песня.

Постепенно я начала осознавать свое окружение. Канун Нового года. Вечеринка. Лина и Аарон. Конфетти посыпало каждую поверхность. Первая строчка трека, которая положила начало чему-то еще до того, как я смогла узнать, к чему это приведет.

Я снова взглянула на Лукаса, обнаружив, что эта пара карих глаз наполнена теми же эмоциями, которые переполняют мою грудь.

— Наша песня, — едва смогла произнести я, что-то застряло у меня в горле. — Песня Рози и Лукаса.

Лукас пожал плечами, уголки его губ приподнялись, а затем он опустил голову, касаясь губами моего уха.

— Я же сказал тебе, что это сработает, — дрожь пробежала по моим рукам, все мое тело ожило от этого простого прикосновения. — Ты потанцуешь со мной, Розалин Грэм?

— Да, — сказала я ему. Затем повторила это для пущей убедительности. — Да, да.

Его руки переместились вокруг меня, одна из его ладоней скользнула в мои волосы. — Я знаю, что это не та песня, под которую можно танцевать медленный танец, но я не думаю, что могу оставаться вдали от тебя, ни секундой дольше.