— О нет. Не волнуйся, — сказал я Алексии с легкой улыбкой. — Ей просто нравится там, наверху. Правда, Ро?

Рози не отвечала несколько секунд.

— Да, — позвала она. — Верно. Я люблю забираться на мебель. Это действительно моё любимое занятие.

Я хихикнул, прежде чем вернуться к Алексии.

— Очень приятно познакомиться с тобой, — я протянул свою свободную руку. — Я Лукас. А красотка за прилавком — Рози.

— Приятно познакомиться... с вами обоими, — сказала Алексия, пожимая мне руку. — Я хотела зайти, чтобы представиться и поблагодарить тебя за заботу о моей маме. Моя жена или я приходим к ней каждый вечер, и Бог знает, как тяжело мы искали для нее постоянный уход, но это оказалось.... — на мгновение она выглядела немного ошеломленной, оставив это заявление незаконченным. — В любом случае, ты очень хорошо к ней относился, и тебе совершенно не нужно было ее проверять, так что я ценю это. Больше, чем ты думаешь.

Я покачал головой.

— Пустяки, — и я говорил серьезно. — Мне было не сложно.

— Это не пустяки, — Алексия протянула руку и похлопала меня по руке. — Последний раз она так много говорила о папе сразу после его смерти.

Папа.

Значит, Матео был мужем Адель, как я и предполагал.

Алексия долго смотрела на меня, тяжелые эмоции наполняли ее глаза. Горе. Ясное, как день.

— Боже, ты так похож на него в молодости. Mi papá(исп. мой папа) был аргентинцем.

Я не могл сказать ничего, что могло бы улучшить ситуацию, поэтому я не стал этого делать.

— Хорошо, — Алексия прочистила горло. — Я не буду отвлекать тебя от того, чем вы двое занимались, — знающая улыбка сменилась грустью, — что бы вы ни делали, это определенно похоже на веселье.

Я кивнул, испытывая облегчение от того, что она не спросила о коробке под моей подмышкой.

— Ещё увидимся, Алексия.

— Да. Думаю, мы еще встретимся, Лукас, — она заглянула мне за спину. — Пока, Рози!

— Пока! — крикнула она. — Я тоже была рада познакомиться с тобой!

Только когда Алексия ушла, я оглянулся через плечо. Рози была там же, где я ее оставила, хотя выражение ее лица теперь было другим.

— Ты навещал Адель? Каждый день?

— Да.

— Ты... — начала она, ее взгляд блуждал по моему лицу, ее глаза чем-то наполнились. — Вот дерьмо.

Я нахмурился, но наш маленький коробочный друг переместился, возвращая наше внимание туда, где оно должно было быть.

— Я полагаю, что подбирать вещи на улице здесь запрещено.

Левый уголок губ Рози дернулся.

— Я бы, наверное, также держалась подальше от подвалов.

— Справедливо, — я вздохнул. — Хорошо, я выведу нашего маленького друга на улицу или... в парк? — я нахмурился. — Знаешь что, я погуглю, что с ним делать. Просто, спустись оттуда, когда я закрою дверь, хорошо? Ты в безопасности.

Потому что грызун-захватчик или нет, я обещал Рози это.

И я не собирался забывать об этом.

13. Рози

Олли нас отшил. Опять.

После того, как он обещал, что будет здесь, что придет грунтовать стены папиной студии после того, как он попросил нас о помощи.

Но хуже всего было осознание того, что папе не нужна была помощь. Тот факт, что я стояла позади него и держала бутылку с раствором, пока он делал всю работу, был достаточным доказательством. Он попросил о помощи только для того, чтобы мы приехали сюда. Просто чтобы у него был повод увидеть своих детей. Увидеть Олли.

Боже, я хотела встряхнуть своего младшего брата. Что, черт возьми, с ним было не так?

— Ты уверена, что тебе стоит это делать? — спросила я его, сокращая расстояние, чтобы видеть его лицо. — Твое бедро в порядке, папа? Мы могли бы сделать перерыв и перекусить.

— Я в порядке, Фасолинка, — быстро сказал он.

Ух, только не это рутинное «я в порядке».

Выхватив губку из его рук, я стояла рядом с ним, пока он не посмотрел на меня. И когда он наконец-то посмотрел, неохотно, его выражение лица подтвердило, что на самом деле он не в порядке.

— Лжец, лжец, штаны горят(поговорка).

Папа хихикнул, и я поцеловала его в лоб.

— Просто немного волнуюсь, вот и все, — наконец признался он со вздохом. — Ты слышала что-нибудь о своем брате? Он ведь приедет, не так ли?

— Я... Да, — я занялась губкой, чтобы он не видел моего лица. — Сейчас посмотрю, нет ли у меня пропущенных звонков от него. Возможно, он просто опаздывает.

Папа выхватил губку обратно.

— Я закончу это, пока ты проверишь. Нам не хватает всего в нескольких местах.

— Нам? — пробормотала я, доставая телефон из сумки.

Ни смс, ни звонка, ничего.

Я написала ему еще раз.

Рози: Где ты, Олли? Я у папы, а уже 6 вечера. Ты сказал, что придешь.

Затем я придумала отговорку для него папе, человеку, который боролся за то, чтобы удержать нас на плаву, заставляя нас чувствовать себя любимыми каждый день, даже когда он не мог проводить много времени дома.

— Олли может быть в поезде, и возможно без связи? — объяснила я, надеясь, что папа купится на эту ложь. — Я попробую позвонить еще раз через некоторое время.

Папа вздохнул. Это был тихий звук, на который большинство людей не обратили бы внимания, но я хорошо его знала. Это был вздох Олли. Потому что папа винил себя во всем, что происходило с моим братом.

Почти так же, как и я.

Я уже собиралась попытаться успокоить его, когда комната наполнилась женским голосом.

— Как поживает мой любимый сосед?

Я повернулась и увидела женщину с седеющими волосами, убранными в пучок, ее глаза искрились теплом и юмором.

— А, Нора. Ты здесь, — ответил папа, все его лицо просветлело. — Надеюсь, мы не побеспокоили тебя, передвигая мебель. Встреча твоего книжного клуба закончилась? Ты принесла немного своего восхитительного торта «красный бархат»?

Встреча ее книжного клуба? Ее восхитительный торт «красный бархат»?

Папа понизил голос.

— Я думал об этом весь день.

Я моргнула. Господи, что здесь происходит?

Нора подняла сумку, которую держала за спиной.

— Я рада это слышать, — она улыбнулась, прежде чем повернуться и посмотреть на меня. — Я не знала, что у тебя гости, Джозеф. Это твоя дочь?

— Я сказал тебе называть меня Джо, — поправил он ее, подмигнув. Подмигнул так, что у меня аж дух захватило. — И да, это она. Рози — инженер. Работает в шикарной компании на Манхэттене, помнишь, я рассказывал тебе об этом вчера?

Чувство вины пронзило мою грудь при этих словах отца.

— Это я, — я сглотнула. — Привет, Нора, приятно познакомиться.

Она улыбнулась мне поверх сумки.

— Твой папа очень гордится тобой, дорогая. Он рассказал мне о заслуженном повышении.

Я почувствовала, как кровь отхлынула от моего лица, но я кивнула ей.

Нора перевела взгляд на моего отца.

— У нее такие красивые зеленые глаза, Джозеф, — она хихикнула. — Я надеюсь, что она не такая упрямая, как ты. Потому что эти гены ты не захочешь передавать по наследству.

— Джо, — поправил ее папа. И, не поворачиваясь ко мне, добавил: — Ты слышала это, Рози? Красивые глаза.

Я посмотрела на лицо отца, потом на лицо Норы. Они оба ухмылялись. Папа смотрел на нее, а Нора на сумку, в которой лежал восхитительный торт «красный бархатный», о котором он думал весь день.

Телефон зажужжал у меня в руках, отвлекая мое внимание от праздника флирта, происходящего прямо передо мной.

Лукас: Как проходит домашние строительство? Бедро твоего отца в порядке?

Я прикусила губу, чтобы не улыбнуться экрану. На его имя. На его слова.

И тут же воспоминания о нашем первом и единственном экспериментальном свидании нахлынули на меня, заставляя затаить дыхание.

Это было глупо, весело, мило и банально в самом лучшем смысле этого слова. Как бы я ни дразнила Лукаса, правда заключалась в том, что я люблю банальные вещи, а он превзошел все мои ожидания от нашего эксперимента. Каждая вещь в нем — в нем самом — была воплощением мечты писателя романов. Сбылась мечта женщины. Даже мысли о грызуне, бегающем по квартире, больше не вызывали у меня мурашек по коже. Вместо этого я думала о своих ногах, обхвативших бедра Лукаса, когда он нес меня в безопасное место. О его твердом и теплом теле под моим. О том, с какой силой он смотрел на меня, когда мы танцевали.