Я проследил путь капли полотенцем, медленно, деликатно, наблюдая, как пульс Рози оживает под моим прикосновением. Обратил внимание на ее дыхание.

Поскольку я хотел — должен был — видеть ее лицо, мой взгляд метнулся вверх и встретился с ее глазами в зеркале.

В них был вопрос. Удивление. Голод. И также любопытство.

— Просто пытаюсь вытереть все это, — сказал я ей тихим шепотом, не сводя с нее глаз. — Я бы не хотел, чтобы ты ходила в таком виде и простудилась.

— О. Хорошо, — выдохнула она. И теперь я чувствовал биение ее сердца на кончиках своих пальцев, даже через тонкое полотенце. — Это хорошо. Действительно хорошо.

— Мне нравится быть полезным, — сказал я, хотя в этот момент моя рука даже не двигалась.

Ее горло дрогнуло.

— Знаешь, это даже не половина дела, — сказала она, ее голос присоединился к моему в подполье. — Напиток каким-то образом попал внутрь. Через мое платье. И я думаю, что мое нижнее белье может быть... ну, знаешь, мокрым.

Я сглотнул так сильно, что даже услышал звук.

— Ты... думаешь? То есть ты не знаешь наверняка?

Она покачала головой.

Мое собственное воображение обернулось против меня, пронося перед глазами всевозможные образы. Ее платье сползает с ее тела. Рози в нижнем белье. Капельки стекают по ее спине. Достигают резинки трусиков. Падают еще ниже, по бедрам, и...

— Думаю, мне нужно его снять, — сказала она, возвращая меня назад. Вроде как. Но не совсем, потому что...

— Снять? Платье? — прохрипел я. Или закричал. Я не была уверен. — Сейчас?

Рози отодвинулась от меня, разрывая контакт и заставляя мою руку опуститься на бок.

— Да, сейчас, — подтвердила она.

Я сжал бумажное полотенце в кулаке.

Ее рука метнулась к спине, потянулась к молнии, но не доставала её.

— Я просто... — она потянулась дальше. — Я сниму его и высушу под сушилкой для рук, — ее рука теперь была согнута под странным углом. — Я думаю, ты можешь идти, Лукас.

Да. Нет. Я... я не должен быть здесь, если она собирается снять платье. Потому что я бы потерял ее. Я бы набросился на нее, видя, как сегодня мне трудно сдерживаться. Я бы захотел сделать с ней что-нибудь. Например...

Сохраняй хладнокровие, Лукас.

Я сглотнул.

— Рози?

— Да?

— Как насчет того, чтобы зайти в кабинку, я расстегну молнию, и ты снимешь ее там? Как тебе такой план?

Она рывком остановилась. Ее спина вернулась в естественное положение, а руки упали по бокам.

— Хорошо. Думаю, это звучит разумно.

— Видишь? — я вздохнул, почувствовав облегчение, но не совсем. — Я же сказал тебе, что я здесь, чтобы помочь.

Она скорчила мне рожицу.

Когда мы подошли к ближайшей кабинке, я распахнул дверь, придержал ее в таком положении бедром и поставил Рози так, чтобы она была обращена внутрь.

И... все мое мгновенное спокойствие улетучилось в окно.

— Готова? — спросил я на всякий случай. Чтобы не испугать ее своим прикосновением. Чтобы у меня была пара секунд, чтобы подготовиться.

— Родилась готовой, — пробормотала она.

— Я собираюсь начать с крошечной пуговицы вверху. Потом потяну молнию вниз.

Она медленно выдохнула.

— Тебе не нужно озвучивать, Лукас. Просто сделай это.

Мои губы подергивались от ее нетерпения, но в тот момент, когда мои пальцы расстегнули первую пуговицу, улыбка померкла.

Моя челюсть плотно сжалась, когда я начал возиться с молнией, расстёгивая ее нарочито осторожно, говоря себе, что это потому, что ткань толстая и тяжелая, хотя на самом деле мне было трудно заставить свои пальцы работать. Глубоко втянув носом воздух, я продолжал тянуть молнию, и все больше и больше гладкой, румяной кожи открывалось передо мной, заставляя пульс биться по всему телу.

Мне так и хотелось сдвинуть платье с места и прикоснуться к ней, к её коже. Почувствовать, холодная она или теплая под моими кончиками пальцев. Провести тыльной стороной ладони по ее позвоночнику и посмотреть, не вздрогнет ли она.

Мы погрузились в напряженную тишину, единственным звуком в замкнутом пространстве был медленный скрежет металлических зубцов, когда моя правая рука продолжала двигаться вниз, потянув за ползунок, и достигла того, к чему я не был готов.

Полоска нижнего белья Рози.

Кружевное. Чёрное.

От этого зрелища мое сердце заколотилось. Моя кровь бурлила и собиралась внизу. В местах, которые сделали бы эту ситуацию очень неудобной для объяснения, если бы кто-то вошел к нам прямо сейчас.

— Лукас?

— Да? — подумал я.

— Я думаю... — она запнулась, ее голос был тяжёлым. — Я могу дальше справиться сама.

И прежде чем я успел открыть рот, чтобы попытаться ответить, она исчезла в кабинке.

Я прижался лбом к закрытой двери. Вот чёрт.

Я не собирался в ближайшее время забывать о полоске ее кружевных черных трусиков.

Рози застонала изнутри.

— О Боже. О нет.

Пауза.

— Я такая... мокрая.

Мокрая. Она была мокрой.

Болезненный звук вырвался у меня при ее заявлении.

— Не мог бы ты передать мне несколько бумажных полотенец? — спросила она после паузы. — Под дверью?

— Конечно. Соседка.

Соседка происходит, от соседей по комнате, помнишь, Лукас? — напомнил я себе, хватая горсть полотенец и следуя ее указаниям.

— Держи.

— Спасибо, — сказала она, выхватывая их у меня из рук. Через две секунды ее платье свисало с верхней части двери кабинки.

Я закрыл глаза от этого зрелища, собрав всю свою силу воли, чтобы не думать о том, что это значит. Она, почти голая. В черном кружевном белье. Мокрая.

— Лукас?

Я прочистил горло.

— Да?

— Можешь положить платье под сушилку для рук? Всего на пару минут.

Повисло молчания.

— Пока я приведу себя в порядок.

Схватив платье, я подошёл к сушилке для рук и положил его под горячий воздух. Это занятие отвлекало от моих дико неуместных мыслей.

— Получается? — спросила Рози через несколько минут.

Не получается. По крайней мере недостаточно быстро. Ткань была тяжелой, и только менее влажной в моих руках.

— Все еще немного влажная.

— Думаю, надо надеть его обратно. Мы пробыли здесь достаточно долго, не думаю, что станет лучше.

Я вернулся к ее кабинке и держал платье перед собой. И, конечно, именно в этот момент кто-то решил войти в уборную. Еще один супергерой, которого я не узнал. Это были... рога на ее лбу?

— Привет, — поприветствовал я ее кивком. — Пожалуйста, не обращай на меня внимания. Я...

И, прежде чем я понял, что происходит, меня втащили задом в кабинку Рози и закрыли за нами дверь. Я закрыл глаза.

— Зачем ты завязал с ней разговор? — прошептала она.

— Я был вежлив, Ро, — сказал я, стоя лицом к двери и прикрывая Рози спиной, чтобы быть в большей безопасности. — Abuela(бабушка) учила меня, что хорошие манеры и улыбка помогут тебе по жизни. Не нужно ревновать.

— Я не ревную, — усмехнулась она. — Платье?

По-прежнему повернувшись спиной — потому что я не забыл о том, что она стоит почти без одежды прямо позади меня, — я протянул ее через плечо.

— Собственно. Я не собираюсь лгать, но я не уверен, что ты захочешь его надеть.

Я услышал ее стон, когда она взяла его.

— Чёрт.

Мне захотелось повернуться и сказать ей, что все будет хорошо, как-то утешить ее, но я не мог, не должен был, когда она была практически голая, а я пытался держать себя в руках.

— Ты можешь надеть мою рубашку, Рози. И мой пиджак. Я думаю, они достаточно длинные.

— Только... это?

Не представляй, не представляй, — беззвучно повторял я.

Но провокационный образ — Рози, в моей одежде, с голыми ногами, мокрая — сформировался в моей голове так быстро и так четко, что следующее слово едва вырвалось у меня изо рта.

— Да, — я прочистил горло. — Конечно. У меня нет проблем с тем, чтобы ходить без рубашки, ты же знаешь. Плюс, у меня все еще будет жилет.