— Спасибо, — тихо сказала я ему, позволяя ему взять на себя контроль над моими движениями. — Несколько слов, — ответила я, чтобы не думать о его теплых ладонях, прижатых к тыльной стороне моих гораздо меньших рук. — Не так много, учитывая ситуацию с Олли и всем остальным. Но несколько. Определенно несколько. Я...

Его сильные пальцы на мгновение переплелись с моими, отвлекая меня.

— Ты что? — он не отступал.

Наши пальцы работали с тестом круговыми движениями, и мне пришлось прочистить горло.

— Начинаю чувствовать вдохновение.

Лукас перенес наши руки на стойку, положив их по обе стороны растянутого теста.

— Просто чтобы ты знала, я умираю от желания услышать все подробности о лучшем друге офицера Бернса.

Офицера Бернса? Подождите. Значит ли это, что Лукас...

— Ты читал мою первую книгу? — выпалила я.

— Я скрупулезный человек, — сказал он, повторив свои предыдущие слова, не отвечая на мой вопрос. — И я не буду спрашивать о второй, пока ты не закончишь. Я не хочу сглазить то, что мы здесь делаем.

Я сморщила нос, пытаясь не думать о том, что Лукас читал сексуальные сцены в книге, а вместо этого сосредоточившись на том, как мне приятно слышать, что он так заинтересован в этом. Во мне. В моём писательстве. В моих книгах. Я была так занята, пытаясь защитить себя от того, что кто-то может сказать, писала тайно, прячась за псевдонимом, что не поделилась этим ни с кем, кроме Лины. И я... Боже, как же мне нравилось слышать, что этому человеку не все равно.

— Сглазить, да? Ты суеверен?

— Я бы с удовольствием сказал «нет», но я скорее откушу себе руку, чем испорчу все.

У меня вырвался смех.

Он замер, как будто звук застал его врасплох. Затем я скорее почувствовала, чем услышала, как он выдохнул через нос, прежде чем окончательно отойти, оставив меня немного сбитой с толку без безопасности его рук на моих.

— Итак... — я замялась, приходя в себя. — Какие начинки мы будем использовать?

— У нас будет всего понемногу. Но я хочу, чтобы ты проявила креативность.

— Творчество в последнее время не было моей сильной стороной.

— Рози, — сказал он таким тоном, что я посмотрела на него, — я верю в тебя. Я в «Команде Рози», помнишь?

Я улыбнулась про себя, упиваясь тем, как хорошо, как уверенно я себя чувствую, услышав это. Затем я достала несколько ломтиков вяленой колбасы и некоторое время работала в тишине.

— Я знаю, что это не совсем тема разговора для свидания — экспериментального свидания — но я хотела сказать тебе, что сегодня утром звонил мистер Аллен.

— Психованный Домовладелец? — хмыкнул Лукас.

От его реакции у меня что-то кольнуло в животе.

— Он сказал, что подрядчику может потребоваться дополнительное время для завершения работ.

Лукас ничего не сказал, по крайней мере не сразу. Потом он вздохнул.

— Ты права, этот разговор не для свидания.

Кивнув головой, я взяла еще несколько кусочков колбасы.

— Я знаю, но я просто хотела сказать, как я благодарна тебе за то, что ты позволил мне остаться с тобой в квартире Лины, и что если это становится слишком сложно, я могу поискать другое место. Только скажи.

Казалось, он обдумывал свой ответ.

— Тебе комфортно жить со мной.

Моя рука замерла в воздухе.

— Конечно, комфортно.

— И если тебя что-то беспокоит, ты скажешь мне, — он протянул кусок сочной моцареллы. — Это дополнит finocchiona(итал. салями), которую ты выбрала, — он грубо измельчил её пальцами. — Даже если это я храплю.

— Ты не храпишь.

— Или если я немного хаотичен на кухне. Или моя музыка, которую я включаю, когда готовлю. Ты бы мне сказала, да?

Он был смешон.

— Лукас, это ты спишь на диване, когда тебе обещали всю однокомнатную квартиру. С кроватью в комплекте, — я покачала головой, наблюдая за своей работой. — Между тем, я живу с красивым мужчиной, который готовит для меня вкусные, пятизвездочные блюда каждый вечер. Почему я должна испытывать неудобства?

— Хм, хорошо, — сказал Лукас, похоже, успокоившись. — И мне также приятно слышать, что ты считаешь меня таким красивым и неотразимым.

О, черт. Это совсем вылетело из головы.

Я закатила глаза.

— Я ничего не говорила о том, что ты неотразим.

— Кхм.

— И не то чтобы ты не знал, что ты красив. Или неотразим.

Я посмотрела налево и увидела, что он упёрся на бок, его руки были непринужденно скрещены перед грудью, а взгляд устремлен на меня. На самом деле, он выглядел так, будто уже давно закончил со своей пиццей.

Недолго думая, я сказала: — Ты встречался со многими, — я использовала его собственные слова. — Все эти девушки, должно быть, говорили тебе, что ты красивый.

Он пожал плечами.

— Ты была моей первой парой за долгое время, так что, возможно, мне нужно было напоминание.

Экспериментальной парой, я чувствовала необходимость поправить его. Даже если только для себя.

Я искала его лицо.

— Ты так и не сказал, почему ты больше ни с кем не встречаешься.

— Это не то, на чем я могу сейчас сосредоточиться.

— Из-за твоей профессиональной карьеры?

Лукас заколебался, и я увидела, как тень пересекла его черты.

— Что-то вроде этого.

Я не хотела раскрывать себя, свои чувства, но я должна была спросить.

— Ты рад вернуться? После того, как оправишься от... того, что случилось? — его глаза слегка сузились, и я почувствовала необходимость сказать: — Лина сказала, что ты побеждал на соревнованиях. У тебя были спонсоры, социальное присутствие... Ты был на высоте. До перерыва, — Лина никогда не рассказывала мне так много о Лукасе. Большую часть информации я собрала из его социальных сетей. Из того, как много он рассказывал в сети, прежде чем полностью исчез за несколько недель до свадьбы. — Так что мне просто интересно.

Лукас сглотнул. И он молчал так долго, что я подумала, что он не собирается ничего говорить. Я начала отворачиваться от него, чтобы скрыть разочарование от того, что он не доверился мне, но как только я двинулась, его рука обхватила мой локоть.

— Я больше не могу ничего этого делать, Рози, — сказал он, и я почувствовала тяжесть его слов, как будто это были камни, которые он с трудом мог поднять. — Я... больше никогда не смогу заниматься серфингом. Не на том уровне, на котором я занимался. Даже близко, — его взгляд упал на ногу, которая, как я знала, беспокоила его больше, чем он хотел показать. — Так что, эта профессиональная карьера? Она не останавливает меня от чего-либо. Особенно от того, что я ни с кем не встречаюсь. Что я вообще могу кому-то предложить, а?

И о.

О Боже мой. Это был не просто отпуск. Он брал отпуск не для того, чтобы оправиться от чего-либо.

И я... Господи, я хотела обнять его. Ударить себя за то, что задавала эти вопросы, потому что ему, должно быть, было невероятно тяжело на них отвечать.

Я также хотела, чтобы он рассказал мне все. Что он чувствовал и как это произошло. Я стремилась узнать все о Лукасе Мартине, и не потому, что мне было любопытно, а потому, что мне было не все равно.

Но Лукас смотрел на меня так, будто его только что вскрыли, разоблачили, и у него не осталось ничего, чтобы справиться с этим разговором. Поэтому я не стала спрашивать. Все и так было достаточно серьезно. Он дал мне значимую, важную часть того, кем он был сегодня. Сейчас. Не ту личность в социальных сетях, которой он когда-то был, и за которой я следила.

— Ты не определяешься карьерой, Лукас, — я позволила своей руке упасть на его руку, очень ненадолго, просто чтобы не переплести свои пальцы с его пальцами, как мне отчаянно хотелось сделать. — Ты гораздо больше, чем просто это. Тебе есть что предложить этому миру.

Он моргнул, мускулы на его челюсти задвигались, его взгляд затуманился чем-то, что было очень похоже на удивление. Благоговение. А также удивление.

И так же быстро он покинул меня, разорвав контакт, а потом снова появился с большой деревянной лопаткой.