— Потому что ты... ты... Лукас. И я не... живу здесь?

— Ты не можешь оставаться в своей квартире, — заметил я, держа свою кружку между ладонями. — И не похоже, что ты можешь остаться у своего отца. Иначе ты была бы там прямо сейчас. Поправь меня, если я ошибаюсь.

Плечи Рози опустились.

— Нет. Ты не ошибаешься.

Она не сказала об этом прямо прошлой ночью, но я догадался. И я понял это. Гораздо больше, чем мне нужно было понимать.

— Так что оставайся здесь, дай себе время разобраться во всем.

— Но это однокомнатная квартира с одной кроватью, а Лина обещала тебе жилье, Лукас.

— Мы можем разделить ее, если ты не против.

Уши Рози стали розовыми.

Я наклонил голову.

— Квартиру, а не кровать.

Она выпустила беззлобный смешок.

— Конечно, — пауза. — Что если я не против поделиться с тобой квартирой?

— Ты сказала, что мы не можем остаться здесь вдвоём в ночь моего приезда, и я решил проверить.

— Я так и сказала, — пробормотала она. Затем в ее голосе прозвучало что-то похожее на сожаление. — Но я не это имела в виду. Я не против делить с тобой квартиру. Ты…к моему удивлению, замечательный. Вообще-то, мне даже не следовало удивляться.

Я нахмурился, гадая, что она имела в виду.

Потеряв мысль, Рози провела рукой по макушке головы, рассеянно поправляя пряди волос.

— Мой план заключался в том, чтобы найти недорогой отель, или Airbnb(онлайн-площадка для размещения и поиска краткосрочной аренды частного жилья по всему миру), или что-то в этом роде. Я начала искать вчера на обратном пути, но это просто...

— Дорого, — закончил я за нее. — И изнурительно. Я знаю. Я тоже искал, пока Лина не предложила свою квартиру, — я выпрямился на табурете, стараясь встретиться с ней взглядом. — Оставайся здесь, Рози, — предложил я ей в последний раз. Я не собирался давить на нее. — Столько, сколько ты хочешь или сколько тебе нужно. Но только... не выбрасывай деньги на дорогую комнату и не мчись отсюда только потому, что думаешь, что доставишь мне неудобства. Это ведь я предлагаю.

Что-то новое загорелось в ее взгляде. Я был уверен, что это означает, что она раздумывает.

Она колебалась, затем спросила: — А я тебя не притесню?

— А по-твоему, я выгляжу так, будто ты меня притесняешь?

Она покачала головой.

— Мы остались на ночь, и это сработало, не так ли? — сказал я, и она пожала плечами. — И ты забываешь о том, что я турист. В любом случае, большую часть дня квартира будет пуста. Предостаточно тишины для тебя, чтобы сосредоточиться. Чтобы работать и уложиться в срок.

Она оживилась, но так же быстро вздохнула.

— Но я не могу позволить тебе спать на диване.

Я осмотрел предмет мебели, не видя проблемы.

— Я спал в гораздо худших местах, чем диван в модной квартире в Бруклине.

— В каких именно?

— На тридцатилетнем диване Abuela(бабушки), на надувном матрасе, на полотенце на песке или на полу моего фургона, когда матрас промокал от дождя, что было часто, — я пожал плечами. — Я могу продолжить. Я жил в дороге в течение длительных периодов времени. Так что поверь мне, этот плюшевый и шикарный диван — просто мечта.

Рози не торопилась с ответом.

— В дороге из-за соревнований?

Волна холодной и тяжелой реальности нахлынула на меня.

— Лина хвасталась тобой каждый раз, когда ты проходил квалификацию на турнир, — объяснила Рози. — Она показывала мне фотографии. Тебя.

Эта мысль, как камень, осела глубоко в моем желудке, потому что ни Лина, ни остальные члены семьи Мартин не знали, насколько все изменилось.

Рози поднесла кружку к губам, а затем шокировала меня вопросом: — Так вот почему твой английский так безумно хорош?

Поблагодарив за небольшое изменение темы разговора, я усмехнулся.

— Да. За последние пять лет я провел больше времени среди иностранцев, вдали от дома, чем в Испании. Так что в какой-то момент, думаю, у меня не было другого выбора, кроме как... учиться. Я перенял множество общепринятых выражений.

Казалось, что-то мелькнуло в глазах Рози, распространяясь по ее лицу.

— Я останусь, — сказала она. — Пока не узнаю, как скоро я смогу вернуться к себе домой. Мне должен сообщить хозяин на этой неделе.

Я кивнул, игнорируя глубокое чувство облегчения, охватившее меня.

— Столько, сколько тебе нужно.

— О. И я позабочусь обо всех продуктах, пока я здесь, — она указала на меня пальцем. — Даже после того, как придет твоя кредитная карта. Это меньшее, что я могу сделать.

Я открыл рот, чтобы запротестовать, но она остановила меня, помахав указательным пальцем перед моим лицом.

— Это не обсуждается.

— Хорошо, — я согласился со вздохом. — Но только если я буду готовить для нас обоих.

— Хорошо, — она опустила угрожающий палец. — Но я буду мыть посуду.

— Договорились.

— О, — она выпрямилась на своем табурете. — И ты займешь кровать. Я буду спать на диване.

Ни за что, но было восхитительно, что она верила, что я когда-нибудь соглашусь.

— Рози...

Мой рингтон разнесся по квартире, прервав нас.

— Это может быть важно, — сказала она. — Тебе стоит ответить.

Кивнув, я бросился к телефону. На экране высветилось имя моей сестры, уведомляя меня о входящем видеозвонке.

Я держал телефон перед собой.

— Hermanita(исп.сестренка).

— Лукас! — прокричала она, ее огненно-рыжие волосы подпрыгивали от восторга. — ¿Cómo está mi persona favorita en todo el mundo mundial?(исп. Как поживает мой любимый человек во всем мире?)

Ее любимый человек во всем мире? Моя сестра никогда не говорила ничего подобного, разве что...

— Что ты натворила, Чаро? — спросил я ее по-испански.

Она ахнула, делая вид, что возмущена.

— Извините. Я святая, ты же знаешь.

Я фыркнул. И поскольку она действительно не была таковой, я спросил: — Тако в порядке?

Моя сестра закатила глаза, как раз когда на заднем плане раздался лай.

— Ты — властный собачий папаша. Ты знаешь об этом? Тако в полном порядке под моим присмотром.

Сбоку от нее произошло движение, изображение на пару секунд расплылось. Затем на экране появилось знакомая морда.

— ¡Hola, chico!(исп. Привет, малыш!) — сказал я своему лучшему другу, с трудом сдерживая эмоции в голосе. — ¿Estás siendo un buen chico?(исп. Ты хорошо себя ведешь?)

Тако наклонил голову при звуке моего голоса, затем из телефона раздалось скавчание.

— Я тоже скучаю по тебе, дружище, — я заработал взволнованное «гав». — Чаро хорошо о тебе заботится?

Тако повернулся и лизнул лицо моей сестры, затем повернулся лицом к камере и сделал то же самое с ее телефоном.

— ¡Taco, no!(исп. Тако, нет!) — голос Чаро был заглушен языком моей собаки, предположительно, на микрофоне. После нескольких секунд борьбы они оба снова оказались в кадре. — Твоя собака и дальше будет лизать и есть практически все, что попадется, разве это нормально?

Я усмехнулся.

— Да. Какой отец, такой и сын. Правда, Тако? — он гавкнул в подтверждение. — Несколько месяцев назад он пробрался в кладовку Mamá(мамы) и уничтожил jamón(хамон). Хороший. Она была в ярости, — и поэтому не стала присматривать за ним, пока меня не было три месяца. — Но он хороший мальчик, правда, Тако? Ты просто все время немного голоден.

Чаро покачала головой, а Тако гордо восседал на ее боку.

— Эй, приятель, я хочу тебя кое с кем познакомить, — я повернулся, ища Рози. Я нашел ее там же, где оставил, сидящей на табурете, только теперь ее глаза были расширены.

Она указала на себя.

— Я?

— Да, ты, — я подошел к ней, встал сзади и вытянул руку перед нами. — О ком еще я могу говорить?

Опустившись, я придвинулся ближе к спине Рози, чтобы Чаро и Тако могли видеть нас обоих. Сменив положение, я коснулся грудью ее плеча, и трудно было не заметить, как она напряглась.