А король, должен сказать, превзошел мои ожидания. Я неволей ежился. Теперь видно, у кого Лия переняла расчетливый взгляд при невозмутимой мине. То, что его величество забавляется, я понял лишь когда он решил наказать Лию. Король вмиг догадался о нашей связи. Связи, которая по-прежнему жива. Которую я стремлюсь забыть. Не вышиби я силой чувства из головы, когда налетел на Лию, так и не отпустил бы ее руку. Рядом с ней приходилось держать ухо востро, следить за собой до изнурения. Я будто опять боролся на бревне: один неосторожный шаг и упаду в грязь. Когда мы по уши в делах, все просто — гладко работаем бок о бок, но столкнемся в коридоре вот так, и земля уходит из-под ног — и опять нам возводить стену, запрещая себе то, что раньше было естественным.
— Стражник, полковника Хаверстрома здесь видел? — обратился я к солдату в восточном крыле, где держали пленных.
— Так точно, ваше величество. Он все еще внизу, — кивнул стражник на лестницу.
Верно, срывает зло на капитане из-за меня. Буду перед Ацией в долгу.
Я ступил во мрак лестницы. Ночь пустилась внезапно, даже лампады не успели зажечь. Свет шел только от стенных факелов внизу. Внезапно меня насторожила тишина. Свинцовая и неестественная. Ни голосов, ни звона подносов с тарелками, хотя в замке был ужин. Я потянулся к ножнам, спускаясь, и вдруг увидел на полу тело лицом вниз. Это был Свен.
Я бросился к нему с мечом наголо.
Перевернул, а рядом еще тело, и еще. Стражник. Слуга с подносом, еда разметалась. Глаза у обоих распахнуты, остекленели. Камеры нараспашку. В висках застучало, я пытался помочь Свену и одновременно искал убийц.
— Свен! — просипел я.
Его живот был весь в крови!
— Стража! Сюда! — проревел я в сторону лестницы.
И опять к Свену. Он еле дышал, губы чуть дрогнули, словно шепча. Сзади что-то зашуршало, и я крутанулся. Там еще тело. Ация. Подполз к нему с мечом наготове и потрогал шею. Труп. Теперь ясно, что шуршало: у него кровь из раны хлынула рекой.
Я вгляделся в первую камеру. Посередине распластался придворный лекарь с перерезанной глоткой. В соседней — мертвый солдат. Остальные были пусты.
Прогрохотал по лестнице стражник, за ним — Лия.
— Побег! — заорал я. — Лекаря, скорее! Свен еще жив!
Едва-едва. Я зажал рану.
— Держись, старый пес! Держись!
— Закрыть городские ворота! — вскричала Лия. — Поднять стражу и гарнизон!
Она опустилась рядом и помогла зажать рану, но куда там. Кровь сочилась сквозь наши пальцы. Тут по летнице слетел Каден. Оглядев ужасную сцену, он бросился мимо с мечом наперевес.
— Сбежали! — пояснил я. — Напрасно я не дал тебе прикончить подонка.
Я стянул мундир и прижал к ране. Кровь уже залила нам с Лией все руки.
— Дождись лекаря, — велел я. — Не дай Свену умереть!
И я бросился в погоню за животными, повинными в этой бойне.
Глава восемьдесят вторая
Все закутки, все коридоры, все карнизы и комнаты Цитадели были осмотрены. Мы с Рейфом, Каденом и сотней солдат в придачу глаз не сомкнули, прочесывая город дверь за дверью, туннель за туннелем, чердак за чердаком. Запертая под замок Сивика пробудилась ото сна пламенем факелов. Поиски увели нас в предместья за воротами, и даже там — ни зацепочки, ни одной угнанной лошади. Беглецы растворились в ночи. Мы выслали следопытов.
В пустых камерах обнаружились свежие ямы и деревянные ящики — тайник с оружием на случай побега, если заговор вскроется. Теперь ясно, почему меня осмелились волочить в оружейную через весь замок, а не швырнули сюда. Боялись, обнаружу тайник. И даже с оружием под боком они столько времени ждали подходящего часа. Лекарю же не повезло: за предательство вице-регента он заплатил самую высокую цену.
Мы с Каденом и Паулиной не отходили от двери Свена. Внутри были Рейф с врачом. День промелькнул незаметно, уже сгущались сумерки. Поспать всем удалось от силы по два-три часа.
— Надо было мне убить его, пока мог, — покачал головой Каден.
Но повинна я и только я. Тянула с казнями в надежде, что кто-нибудь сломается, что хоть одному развяжу язык. Думала, запугаю вице-регента смертью в муках, и он выдаст что-то, способное помочь братьям. Комизар научил меня этой игре — по капле выдавливать из пленных нужное. Но я проиграла.
Результат? Четыре трупа и висящая на волоске жизнь Свена, а изменники наверняка сейчас мчат к Комизару с вестью, что теперь Морриган под моей властью.
Берди и Гвинет вызвались устроить похороны погибших дальбрекцев по их обычаям. У нас не принято сжигать мертвых, но не лишать же убитых последней почести.
— Если беглецы доберутся к Комизару, он бросит их в бой, — заметил Каден. — Исключений он не делает. Всем соратникам — биться.
— Капитан стражи много лет меча в руки не брал. А вот вице-регент и канцлер… — Я стиснула зубы.
С мечом эти двое упражнялись изо дня в день — якобы, чтобы не утратить силы. Оба неплохие фехтовальщики. Впрочем, что нам два лишних врага, когда их и так тысячи?
— Они заползут куда-нибудь в надежде пересидеть битву. Трусы, — брезгливо скривилась Паулина.
Я потерла виски. Голова гудела. Перед глазами еще и еще всплывали кровь, трупы, лицо Рейфа. Как он склонился над Свеном и сдавленно сипит: «Держись, старый пес!»
Вдруг дверь распахнулась, и к нам вышел Тавиш.
Мы взволнованно посмотрели на него.
— Ну как? — спросила я.
Лицо изможденное. Он пожал плечами.
— Держится.
— А Рейф?
— Тоже. Можете войти.
Рейф сидел около кровати, уставив на Свена такой пустой взгляд, что сердце разрывалось. Они ведь напоследок повздорили, и Свен в гневе вылетел из столовой. Неужели так все и закончится? После всего, что они прошли вместе? Передо мной сейчас сидел не Рейф, а его выгоревшая оболочка. Он только-только потерял родителей, теперь это… Чего еще его можно лишить?
Разрыдайся, вскипи, хоть как-то выплесни чувства! Но он лишь слабо помотал головой на вопрос, нужно ли что-нибудь.
Вскоре заглянули Берди с Гвинет. До чего обе умиляли меня в такие минуты мрака — сильнее, казалось, мне их не полюбить. Гвинет вложила в руку Рейфу стакан с водой, Свену травила шутку за шуткой, будто он слышал. Может, и вправду слышал. Позже пришли Джеб и Оррин, еле разнимая веки, и на корню отказались возвращаться к себе. Мы бдили, как часовые на посту, словно наши скорбящие сердца якорями удерживали Свена в этом мире. Каден молча сидел в углу, коря себя понапрасну. Гвинет и Берди вносили еду, взбивали подушки, отирали Свену лоб. Гвинет пожурила его, что оставил ее один на один с «этими кислыми рожами», затем заглянула нам в лица, как бы приободряя.
— Вот тебе, — чмокнула она Свена в щеку. — На первый раз за счет заведения. Но только на первый!
На мою просьбу перекусить Рейф кивнул, но и крошки в рот не взял.
«Молю, пусть они обменяются хоть парой слов», — шептала я богам. — «Дайте Рейфу утешение».
Гвинет присела на подлокотник его кресла и приобняла за плечо.
— Ты его не слышишь, зато он слышит. Непременно слышит, вот и скажи ему все, что должен. Он сам ждет. — Ее глаза влажно засверкали. — Понимаешь? Мы вас оставим, поговори с ним.
Рейф кивнул.
Все вышли.
Я заглянула спустя час.
Рейф сидел на полу, упершись затылком в кровать, и дремал. Свен был без сознания, но его рука лежала у Рейфа на плече, как будто съехала ненароком. Или же Рейф сам ее так положил
Глава восемьдесят третья
Я оглядывала зал с верхней галереи, скрытая от всех, боясь встретиться глазами с матерью. Вдруг она все увидит, поймет? Они с тетушками играли на зитарах, навязчивая мелодия пощипывала душу, немая песнь матери скорбным плачем облетала зал, кружась над головой и проникая в стылые вены цитадели. Мотив был древний, как Венда, как вечерняя дымка, как залитые кровью далекие лощины. Древний, как сама земля.
