— Ты не виновата, Лия, — прошептал Рейф, словно увидев у меня в мыслях образ Астер. — Свен наблюдал за тем, что случилось. Ты ничего не могла сделать.

Вздрогнув всей грудью, я с трудом подавила всхлип. Мне ведь даже некогда было оплакать Астер. Успела лишь вскрикнуть, не веря своим глазам, а потом зарезала Комизара, и всё полетело кувырком.

Пальцы Рейфа сплелись с моими под одеялом.

— Не хочешь об этом говорить? — шепнул он на ухо.

Если и хочу, то как? Меня переполняли чувства. Вина, ярость, даже облегчение. Полное, абсолютное облегчение, что я жива, что Рейф со своими людьми жив, что я в его объятьях. Что это второй шанс. Обещанная счастливая судьба. Но в следующую секунду меня волной захлестнул стыд — какое облегчение может быть, если Астер мертва?

В груди снова забурлила ненависть к Комизару. Он мёртв, я его убила. Как жаль, что не могу убить ещё раз!

— Мои мысли носятся по кругу, Рейф. Как птица, которая летает туда-сюда по чердаку и никак не выберется — вокруг ни единого окошка. Всё перебираю в голове, что было бы, если…

— Если бы ты осталась в Венде? Вышла замуж за Комизара? Говорила от его имени? Нашёптывала Астер его ложь, чтобы она выросла такой же, как все? И то, если бы тебе вообще дали столько прожить. Астер работала в Санктуме, она и до тебя ходила по лезвию ножа.

Я вспомнила слова Астер: «Здесь всюду небезопасно». Потому-то она и выучила все тайные проходы — чтобы в любую минуту спастись. Но в этот раз не смогла, ведь думала обо мне, а не о себе.

Проклятье! Следовало догадаться, что она не послушает.

Я отправила её домой, но что ей слова? Она так хотела проявить участие, так стремилась угодить. Рвалась на помощь в любом деле: с гордым видом протянуть мне начищенные до блеска сапоги, украдкой выхватить книгу из кипы, провести меня по туннелям или даже спрятать нож в горшке. «Я умею громко свистеть». Упрашивала…

Астер жаждала шанса, малейшей возможности. Как и я, мечтала распахнуть дверь, обрести жизнь ярче той, что ей уготовили. «Скажите моему бапе, что я старалась, госпожа». Хотела управлять своей судьбой. Но мечта так и не сбылась.

— Она принесла мне ключ, Рейф. Стащила из покоев Комизара. Если бы я не попросила…

— Лия, не тебя одну мучают сомнения. Я столько миль пронёс тебя едва живую на руках и всё время думал, что мог сделать иначе. Сто раз себя упрекнул, почему не прислушался к записке. Две минуты, чтобы написать ответ, и всё было бы по-другому. Но пришлось выкинуть это из головы. Без конца сожалеть о прошлом — это путь в никуда.

Я положила голову ему на грудь.

— Путь в никуда… Я уже по нему иду, Рейф.

Он нежно провёл пальцем по моему подбородку.

— Лия, если битва проиграна, нужно перегруппироваться и снова двигаться вперёд. В обход, где надо. А начнёшь до мелочей разбирать каждый шаг — выбьешься из сил и вообще встанешь на месте.

— Слова настоящего солдата.

— Да. Я и есть солдат, Лия.

А ещё принц, за которым Совет уже наверняка послал людей. Как и за принцессой, убившей Комизара.

Оставалось надеяться, что злейшим врагам в той бойне пустили кровь. Друзья ней определённо сгинули первыми.

Глава третья

Рейф

Я поцеловал её и осторожно опустил на лежанку из одеял. Она уснула в моих объятьях, прямо на полуслове, всё бормоча, что сможет дойти сама. Укрыв её, я вышел к Оррину, который жарил мясо.

«Распали свой гнев, Лия. Используй его», — говорил я ей, понимая, что чувство вины её уничтожит.

Мысль, что ей придётся страдать ещё больше, была для меня невыносима.

Оррин развёл костёр под выступом скалы, чтобы дым рассеивался. Просто на всякий случай. В такой туман, да на фоне серого неба дым не различишь, даже если всматриваться.

Всё грелись у огня. Оррин покручивал вертел.

— Как она? — спросил Свен.

— Ещё слаба. И раны болят.

— А притворялась-то как, — вмешался Тавиш.

Улыбкой она никого не провела. Меня-то и подавно. Самого помяло в реке, всё тело в синяках, костяшки сбиты, мышцы ноют. И это мне ещё две стрелы не всадили, да и крови я не терял. Ничего удивительного, что у неё в глазах двоилось, когда вставала.

Оррин одобрительно кивнул, поглядев на шкворчащую тёмно-золотистую тушку барсука.

— Ну ничего, сейчас поест и мигом…

— Раны у неё не только на теле. Она мучается из-за смерти Астер. Всё перебирает каждый свой шаг.

Свен потёр руки над огнём.

— Как всякий хороший солдат. Сперва — обдумать, что сделал, затем…

— Знаю, Свен, знаю! — оборвал я. — Перегруппироваться и идти дальше. Ты уже тысячу раз это говорил. Только она не солдат.

Свен вновь сунул руки в карманы. Все смотрели на меня настороженно.

— Да, не солдат, как мы, — вставил Джеб. — Но солдат по-своему.

Не желая этого слышать, я метнул на него ледяной взгляд. И так уже осточертело, что Лия постоянно в опасности. Я не хотел рисковать ею ещё больше.

— Пойду проверю лошадей, — выдавил я и отошёл от костра.

— Хорошая мысль, — буркнул Свен вдогонку.

Все понимали, что лошадей проверять незачем: и сочный куст дрока им нашли, и привязали крепко.

«Солдат по-своему».

За те двенадцать миль я успел пожалеть не только о том, что не ответил на её записку. В памяти раз за разом всплывал Гриз. Как он вскидывает руку Лии, объявляет её королевой и Комизаром. Я видел тревогу на её лице; вспоминал, как во мне самом закипела ярость. Варвары Венды, и без того учинившие столько зла, попытались глубже вонзить когти.

Но она им не королева и не Комизар. И не солдат.

Чем скорее мы окажемся в Дальбреке, тем лучше.

Глава четвёртая

Один за другим мои спутники припали на колено, чтобы официально представиться. И это после того, как видели меня полуголой и крайне бесцеремонно прижимали к земле, латая мне раны. Видно, впервые посчитали, что я выживу и хоть что-то запомню, а не умру у них на руках, провалившись в забытье.

Полковник Дальбрекской королевской гвардии Свен Хаверстром, камергер наследного принца Джаксона.

Другие над титулом открыто посмеивались, не робея перед высоким званием, но и Свен в долгу не оставался.

Джеб Макканс, отряд особого назначения, Фалворт.

Тавиш Бэйрд, офицер штаба четвёртого батальона.

Оррин Дель Аранзас, первый штурмовой отряд лучников, Фалворт.

Я с сомнением пожевала губами.

— Надеюсь, теперь вам можно верить?

Они глянули растерянно, затем поняли шутку и рассмеялись.

— Нам-то да, — хмыкнул Свен, — но вот этому малому, на которого вы опираетесь, я бы не стал. Заявляет, что принц, а на самом деле…

— Так-так, хватит, — вмешался Рейф. — Избавь принцессу от своего пустого трёпа.

Я улыбнулась, отдавая должное их непринуждённости, скрывавшей тревогу за наше неясное будущее.

— Ужин готов, — объявил Оррин.

Рейф помог мне устроиться поудобнее среди вороха одеял и сёдел. Сгибая ногу, я едва сдержала стон — боль обожгла так, будто мне опять всадили стрелу.

— Как раны? — спросил Тавиш.

— Лучше, — отдышавшись, улыбнулась я. — Теперь можешь представляться ещё и опытным полевым хирургом.

Оррин внимательно следил, как я ем, словно каждый проглоченный кусок служил мерилом его поварских способностей. Кости и обрезки он пустил на похлёбку с репой — видно, не только у Джеба в сумке было что-то припрятано. Разговор шёл о еде, о замеченной дичи: оленях, опоссумах, бобрах. В общем, о всякой ерунде. Не то, что утром, когда они в тайне от моих ушей строили планы.

Доев, я решила перевести разговор на более насущную тему:

— Значит, у нас преимущество в неделю?

Они перестали жевать и обменялись взглядами, прикидывая, сколько наговорили утром, и что я могла подслушать.

Рейф вытер губы рукой.

— При сильном снегопаде — в две недели.

Свен прочистил горло.

— Всё так. В две недели, ваше…

— Лия. Формальностей не надо. Уже ни к чему, так ведь?