Мэри Э. Пирсон
Очарование тьмы
Розмари Стимола,
той, кто воплощает мечты в жизнь
Mary E. Pearson
THE BEAUTY OF DARKNESS
Copyright © 2016 by Mary E. Pearson
© Л. Прокопенко, перевод на русский язык
В оформлении макета использованы материалы по лицензии © shutterstock.com
© ООО «Издательство АСТ», 2025
Конец скитаний. Обещание. Надежда.
Место, где можно остановиться.
Но его все еще не видно, а ночь холодна.
Выйди на свет, девочка.
Туда, где я смогу тебя увидеть.
У меня есть для тебя подарок.
Я удерживаю ее, качая головой.
Ее сердце под моей рукой трепещет.
Он обещает отдых. Обещает еду.
А она и устала, и голодна.
Давай, выходи.
Но она знает его уловки и остается рядом со мной.
Тьма – это все, что у нас есть, чтобы защититься.
– Последний завет Годрель
Глава первая
Темнота всегда казалась мне прекрасной. Поцелуи теней. Ласка, мягкая, словно лунный свет. Она была моим убежищем, местом, где я могла укрыться, независимо от того, пробиралась ли я на крышу, освещенную лишь звездами, или же спускалась в полуночный переулок, чтобы встретиться с братьями. Темнота была моей союзницей. Она заставляла меня забывать о мире, в котором я жила, и приглашала погрузиться в грезы о другом.
Я тонула в ней, ища утешения. Сладкий шепот будоражил меня. В жидкой тьме сиял лишь кусочек золотой луны – плывущей, качающейся, всегда пребывающей в движении, но всегда такой недосягаемой для меня. Вот ее изменчивый свет озарил луг, и мой дух воспарил. Я увидела там Вальтера, танцующего с Гретой. А чуть поодаль, с рассыпавшимися по плечам длинными волосами, под музыку, которую я не могла расслышать, кружилась Астер. Неужели Праздник Избавления уже наступил?
– Не задерживайтесь, госпожа, – окликнула меня Астер.
А потом все цвета закрутились в вихре, россыпь звезд стала пурпурной, и края луны растворились в черном небе, словно мокрый сахар. Темнота стала еще глубже. Теплой. Приветливой. Мягкой.
Если не считать качки.
Ритмичных волн, которые накатывали снова и снова. Требуя:
«Останься».
И голоса, который не давал уйти. Холодного и резкого.
«Держись».
Я помню широкую твердую грудь, морозное дыхание, когда мои глаза открывались, голос, который постоянно сдергивал с меня покрывало забытья, и боль, сковывающую настолько, что я не могла дышать. Чудовищная яркость вспыхивала, колола мои глаза и, когда я уже не могла больше терпеть, наконец угасала.
А потом была снова темнота. Она приглашала меня остаться в ней. Не дышать. Не делать вообще ничего.
И когда я уже находилась на полпути между мирами, меня наконец настиг момент озарения.
Так вот что значит умереть.
* * *
«Лия!»
Уют темноты снова рассеялся. Мягкое тепло обернулось нестерпимым жаром. Вокруг зазвучали голоса. Резкие. Громкие. Грубые. Их было слишком много.
Санктум. Я опять оказалась в Санктуме. Солдаты, наместники… Комизар.
Моя кожа была словно объята огнем – раскаленной, зудящей, влажной от пота.
«Лия, открой глаза. Ну же».
Где-то рядом раздались приказы.
Они нашли меня.
– Лия!
Я распахнула глаза. Помещение вокруг меня сразу же закружилось пламенем, тенями и множеством лиц. Окружена. Я попыталась отпрянуть, но от жгучей боли перехватило дыхание. Перед глазами поплыло.
– Лия, только не двигайся.
И тут на меня обрушился шквал голосов:
– Она пришла в себя.
– Придержи ее.
– Не дай подняться.
С трудом набрав в легкие воздуха, я попыталась сфокусировать взгляд. Оглядела лица, взирающие на меня сверху вниз, – наместник Обраун и его стража. Значит, это был не сон. Они и правда схватили меня. И тут чья-то рука осторожно повернула мне голову.
Рейф.
На коленях рядом со мной стоял Рейф.
Я снова бросила взгляд на остальных, припоминая. Наместник Обраун и его люди сражались на нашей стороне. Они помогли нам бежать из Санктума. Но почему? Я заметила рядом Джеба и Тавиша.
– Наместник, – шепнула я, слишком слабая, чтобы сказать что-либо еще.
– Свен, ваше высочество, – представился он, опускаясь на одно колено. – Пожалуйста, просто зовите меня Свеном.
Это имя показалось мне знакомым. Я уже слышала его в своем лихорадочном забытьи. Тогда к нему обращался Рейф. Пытаясь сориентироваться, я обвела взглядом пространство. Я лежала на земле на какой-то подстилке, а поверх меня громоздились кучи тяжелых плотных покрывал, пахнущих лошадьми. Попоны, догадалась я.
Я попыталась приподняться, оперевшись на руку, но меня снова пронзила боль. Комната закружилась, и я упала назад.
– Нужно вытащить остатки стрелы.
– Она слишком слаба для этого.
– У нее лихорадка. Дальше она будет только слабеть.
– Рану нужно очистить, а потом наложить швы.
– Мне еще не приходилось штопать женщин.
– Какая разница? Плоть есть плоть.
Я прислушивалась к спору, а потом наконец вспомнила: Малик выстрелил в меня и попал в бедро. А следующая стрела уже угодила мне в спину. Однако последним моим воспоминаем было то, как я лежала на берегу реки, а Рейф сжимал меня в объятиях, приникая прохладными губами к моим. Как давно это было? И где мы теперь?
– Она выдержит, Тавиш. Давай.
Рейф наклонился ближе и обхватил мое лицо.
– Стрела засела слишком глубоко, Лия. Нам придется вскрыть рану, чтобы вытащить обломок.
Я кивнула.
Его глаза влажно заблестели.
– Двигаться будет нельзя. Поэтому мне придется держать тебя.
– Все хорошо, – прошептала я. – Я выдержу. Как ты и сказал.
Даже мне было слышно, как слабость моего голоса противоречила словам.
Свен содрогнулся.
– Жаль, у меня нет для тебя живой воды, девочка. – Он протянул Рейфу какой-то предмет. – Вот, дай ей закусить.
Я знала, для чего это было нужно, – чтобы я не кричала. Значит ли это, что враг где-то поблизости?
Рейф сунул мне в рот кожаные ножны. Потом Тавиш откинул одеяло, обнажая мое бедро, и на голую кожу хлынул прохладный воздух. Я сразу же поняла, что под одеялами на мне почти ничего нет. Разве что нижняя сорочка. Должно быть, они сняли с меня промокшее платье.
Пробурчав извинения, Тавиш не стал терять времени. Рейф прижал мои руки к земле, а кто-то третий стиснул мне ноги. В мое бедро погрузился нож, и моя грудь содрогнулась. Сквозь плотно сжатые зубы вырвался стон. Мое тело выгнулось против воли, и Рейфу пришлось придавить сильнее.
– Смотри на меня, Лия. Не своди с меня глаз. Скоро все закончится.
Я впилась глазами в его – голубые, пылающие. Его взгляд удерживал меня, подобно пламени. С его лба стекал пот. Но вот нож вонзился глубже, и я потеряла концентрацию. Из моего горла вырвалось невнятное бульканье.
«Смотри на меня, Лия».
Лезвие копалось во мне. Разрезало плоть.
– Есть! – наконец воскликнул Тавиш.
Захлебываясь, я выдохнула. Джеб промокнул мое лицо прохладной тканью.
– Хорошая работа, принцесса, – произнес кто-то, кого я не видела.
Наложение швов прошло легче, чем вскрытие и поиск щепок. Каждый раз, когда игла входила в меня, я считала. Получилось четырнадцать.
– Теперь спина, – объявил Тавиш. – И это будет гораздо неприятнее.
* * *
