И он уступил, подав Свену и Тавишу знак, а затем увлек меня к лошадям. Его ярость все нарастала.

– Да что с тобой такое? Слово Гриза ничего не стоит, а слово Кадена – и того меньше. Как мы собираемся передвигаться вместе с ними? Гриз нарушит свое обещание в первый же раз, когда мы…

– Он не нарушит своего слова.

На лице Рейфа промелькнуло отчаяние.

– Откуда тебе знать?

– Потому что я приказала ему, а он искренне верит, что я его королева.

Долина Гигантов оказалась совсем не такой, как я представляла. В котловине под нами, укрытой пышной порослью, на многие мили аккуратными рядами простирались громадные коробчатые храмы, облицованные зеленью и золотом и наводившие на мысли о тайниках гигантов в мшистых стволах деревьев. По словам Свена, легенды гласили, что раньше здесь располагался базар древних. Но что за сокровища были столь величественны и огромны, что для них нужно было возводить сооружения одинакового размера? К руинам подводила петлявшая по всей долине и в конечном итоге скрывающаяся за невысокими холмами тропа. Между увитыми изумрудным мхом и лианами стен высились деревья с золотыми листьями; некоторые из них уже превратились в развалины, однако многие сохранились до жути нетронутыми, как это было и в Городе Темной Магии, словно Древние до сих пор бродили меж них. Даже издалека я различала обломки указателей, которые когда-то подсказывали правильный путь. Интересно, почему это место не подверглось разрушительному воздействию времени?

Мне захотелось спросить, не являлось ли оно еще одной обителью, которую Гриз и его соратники обходили стороной, опасаясь, что здешние стены подпирают темные духи Древних. Сейчас он с Каденом шагал впереди нас по извилистой тропе, спускавшейся по склону горы. Ехать им верхом Рейф не позволил. Сказал, что будет безопаснее, если они пойдут перед Джебом и Оррином, которые все еще держали свои луки наготове, хоть руки Кадена и Гриза теперь были надежно связаны за спиной.

– Ты действительно хладнокровно убил бы их? – спросила я.

– Они бы поступили так же со мной.

– То есть глаз за глаз, да? Так и поступают солдаты?

Рейф раздраженно зашипел сквозь зубы.

– Нет, я не стал бы убивать их прямо там. Скорее всего, я подождал бы, пока Каден не наделает глупостей в самый ответственный момент – а он, несомненно, их наделает, – и только потом прикончил бы его. Ой, нет! Прости, я забыл. Нам же нечего опасаться. Гриз обещал задавить его своей тушей, если Каден выйдет за рамки дозволенного. Я же правильно все понял?

На его сарказм я ответила жестким взглядом.

– В следующий раз прикажу ему задавить тебя. Так что прибереги свой цинизм. Все, что мне требовалось, – это удостовериться, что ты не станешь убивать их на месте.

Рейф вздохнул.

– Однако им совсем не помешает думать, что я могу это сделать. Я не доверяю ни одному из них, а до безопасного форпоста нам еще далеко.

– Как давно ты в курсе, что они шли за нами?

– Я подозревал это уже несколько дней. Однажды утром я увидел дым. И догадался, что это затушенный костер. Но как они так быстро нагнали нас, я не знаю.

– Я знаю.

Как только последний узел был завязан на руках Кадена, его давнишнее заверение, что покинуть Санктум «никак иначе нельзя», больно защемило мне грудь. Это было еще одной его ложью. Он намеренно рисовал картину, которая заставила бы меня пересмотреть свое положение.

– Каден как-то сказал мне, что мост в Венду пришел на смену старой пешеходной перемычке, которая раньше перекидывалась через реку. Полагаю, старая или нет, но где-то недалеко от Санктума она все еще сохранилась. А значит, если по ней смогли перебраться Гриз и Каден, то другие отряды тоже, скорее всего, смогут. Возможно, он не лгал нам насчет погони.

Рейф запустил пальцы в волосы. Это была новость, которую он не хотел слышать. Ведь это значило, что если у нас и было какое-то преимущество, то только потому, что наши следы скрыл снегопад.

Внезапно перед нами поднялась суматоха: заскрежетал гравий, захрапели лошади, раздались испуганные крики:

– Ого!

– Назад!

– Осторожнее!

Начался настоящий хаос; лошади принялись толкаться меж собой. Меч Рейфа стремительно покинул ножны. И я тоже инстинктивно потянулась к своему, хотя и не знала, от чего именно нужно защищаться.

Лошадь Оррина рвалась назад, и оставшиеся члены нашего отряда отчаянно старались удержать своих на узкой тропе. Несколько секунд царило замешательство, а потом мы наконец увидели, что произошло: преградив нам путь, Гриз рухнул на землю. Каден стоял на коленях здесь же, рядом с ним, и требовал, чтобы кто-нибудь развязал ему руки, и он смог помочь товарищу.

Словно подозревая какую-то ловушку, Рейф приказал всем оставаться на своих местах. Он спешился, чтобы проверить, в чем дело, однако мы и так уже все видели: плащ Гриза съехал, обнажая влажную окровавленную ткань на его боку. Его лицо выглядело бледным и влажным, и я окончательно уверилась, что это был не трюк. Рана, нанесенная ему несколько дней назад Джориком, все еще не затянулась.

– Что происходит? – спросил Рейф.

– Ничего не происходит, – прорычал Гриз. – Просто дай мне руку…

– Заткнись-ка уже, – посоветовал ему Каден. Он поднял глаза на Рейфа. – Его ранили в потасовке на террасе. Меч пропорол бок. Я пытался перевязать его, но рана все время открывается.

Гриз злобно зыркнул на Кадена и снова попытался подняться, но Рейф придержал его сапогом.

– Не шевелись, – приказал он, а затем крикнул Тавишу через плечо: – Осмотри-ка его.

Пока Тавиш проверял Гриза, Оррин отвел Кадена на несколько футов в сторону и велел ему сесть. Мы застыли, наблюдая, как Тавиш задирает грязный жилет и рубашку Гриза, а затем срезает промокшие бинты с его тела.

Увидев рану, Свен застонал, а мне пришлось подавить дрожь. Восьмидюймовая рваная борозда запеклась засохшей черной кровью, а кожа вокруг нее раскраснелась и воспалилась. Из пореза сочился желтый гной.

Тавиш покачал головой, заявив, что здесь, на тропе, он ничего не сможет с этим сделать. Прежде чем зашивать рану, ее нужно промыть горячей водой.

– Придется повозиться.

И по тому, как он произнес слово «повозиться», я сразу поняла, что даже он сомневается в том, что здесь можно что-то сделать. Я опустилась на колени рядом с Гризом.

– У тебя есть с собой таннис? – спросила я.

Он покачал головой.

– У меня есть немного, – отозвался Каден со своего места в нескольких футах от нас.

– Не буду я пить таннис, – простонал Гриз.

– Молчи! – воскликнула я. – Если прикажу, то будешь.

Однако, спрашивая про таннис, я думала про припарку, чтобы вывести хотя бы часть яда из его раны, когда мы спустимся в долину.

Руки ему, конечно же, развязали, и Рейф, Джеб и Свен совместными усилиями подняли Гриза на ноги. Несколько проклятий спустя они наконец смогли посадить его на лошадь. Теперь они уже не боялись, что он выкинет что-то неожиданное. Но Каден по-прежнему был вынужден идти впереди нас. Его положение не изменилось.

Свен поехал рядом с Гризом, и, когда тот покачнулся в седле, он вытянул руку и поддержал его.

Из-за задержки, вызванной присоединением Гриза и Кадена к нашему отряду, добрались до дна долины мы только к сумеркам. Каден шел пешком уже пять часов со связанными за спиной руками. Я заметила усталость в его шагах, но, как ни странно, вместо сочувствия на меня нахлынули лишь гнев и страх. Сколько месяцев я была в том же положении – полуголодной пленницей, униженной и испуганной, не ведающей, проживу ли я еще один день? Он страдал и вполовину не так, как я. И все же. Самое неприятное заключалось в том, что он пришел сюда добровольно. Так почему же в действительности он был здесь?

Мы двинулись по центральной дороге, вдоль которой протянулись жуткие громады зданий. Многие из древних стен и крыш все еще были на месте, так что мы быстро нашли себе подходящее убежище – такое, которое легко можно было бы защитить.