Кому нужна ведьма в качестве законной жены? Настоящая ведьма. Да никому — значит, и незачем тратить время на напрасные мечты и надежды.

Чиновник написал записку на серебристом листке, сложил из него птичку и подул. Бумажная птаха затрепетала крылышками, сорвалась с его ладони и растаяла. Через несколько мгновений ее получит тот, кто станет моим мужем.

Скорее бы уже…

Мной овладело нетерпение — и непривычное волнение. Пусть это брак отчаяния, но все равно это брак. Я выхожу замуж, хоть и в каком-то смысле понарошку. Мы не скрепим наши отношения постелью, мы даже жить будем в разных домах, потому что какой идиот захочет пустить ведьму в свой дом?

Но мне было не по себе. Очень сильно не по себе.

Наконец, в коридоре послышались энергичные шаги — значит, мой будущий муж молод и силен, старики так бодро не ходят. Наверно, офицер. Да, точно офицер — чеканит шаг. Я машинально сжала пальцы в замок, сердце тревожно застучало, и на мгновение даже подумалось, что я совершаю ошибку.

Звякнули монеты, брошенные на поднос.

Что-то сжалось у меня в животе от волнения.

Вошедший был молод и богат. Только богачи носят зимой светлое пальто, только у богачей под пальто будет жилет с золотым шитьем и тонкие, идеально отглаженные штаны… впрочем, нет. Мой будущий муж принарядился для свадьбы, потому что хоть это и отчаянный, но все же брак, это я прилетела сюда в простом, почти домашнем платье, которое несколько лет, как вышло из моды.

У него действительно была военная выправка, темные волосы с легкой волной, зеленые глаза и пристальный взгляд, в который я рухнула, потеряв опору. Но здесь не было ни следа романтики или той влюбленности, о которой пишут в девичьих романах.

В кабинет вошел инквизитор. Матерый, мощный, подавляющий. Я почувствовала себя медузой, выброшенной на берег под палящее солнце. Он смотрел, а я падала — дальше, дальше, в бесконечную тьму, в которой невидимые руки сжали меня и приказали: подчинись. Склони голову перед законом и силой, которые обуздают тебя.

Я подчинилась. Поднялась со стула, низко опустила голову и, едва не рыдая от досады, прошептала старинную формулу покорности, которую ведьмы всегда произносили, когда рядом был инквизитор:

— Не замышляю зла, не ищу неправды, служу истине…

Дышать стало легче. Чужая безжалостная воля отступила, позволяя мне жить дальше, и я рухнула обратно на стул, затопленная нахлынувшей волной слабости. Только бы не упасть в обморок, много будет чести валяться перед ним… Чиновник с понимающим видом протянул мне флакон нюхательной соли, и ее бодрящая вонь помогла опомниться.

Да, он инквизитор. А я ведьма, которая никому и никогда не сделала ничего плохого. Мне незачем его бояться.

— Герберт, вы надо мной издеваетесь, — вздохнул мой будущий муж, усаживаясь на свободный стул, и я подумала, что даже не хочу знать имя того, с кем подпишу брачный договор. — Ведьма?

— Курт, а чего вы хотите? — ответил чиновник вопросом на вопрос, протягивая инквизитору бланк договора. — Какая это у вас уже, пятая?

— Седьмая, — пробормотал инквизитор, и я едва не схватилась за голову. Куда он дел своих предыдущих жен? Зачем ему так часто вступать в подобные браки? Мелькнула отчаянная и безнадежная мысль: подняться отсюда, сбежать, придумать другой способ спасти Мию — но двух крон было жалко, да и не спасти ее просто так…

— Ну вот. Вы оба в отчаянии. Так что незачем капризничать, берите, что дают. Скоро и такого не будет, с вашей-то репутацией.

Курт презрительно фыркнул, и я не выдержала:

— Я тоже, знаете ли, не в восторге от вас!

В ту же минуту невидимые пальцы стиснули мое горло, и, почти падая в обморок, я вспомнила: заклинание Незримой петли, этакий совет закрыть рот и не открывать его без спроса.

— Меньше всего я хотел жениться на ведьме, но выхода нет, — с нескрываемой язвительностью произнес Курт. — Подписывайте! У меня сегодня еще есть дела.

Курт

Я работаю с ведьмами всю жизнь, но никогда не думал, что одна из них станет моей женой. Это было похоже на какую-то дурную шутку.

Впрочем, Герберт прав, и я не в том положении, чтобы перебирать харчами. Надо было брать, что предложили, и благодарить Бога за то, что моя седьмая жена появилась настолько быстро.

Силы почти покинули меня, когда я вошел в кабинет. Нос вновь наполнило болью, и я подумал, что кровь, которая сейчас из него хлынет, сможет произвести впечатление. Инквизитор с окровавленным лицом — что способно напугать отчаявшуюся ведьму еще сильнее? Надо же, я едва держусь на ногах, но еще могу шутить…

Девушка и правда была в отчаянии. Решительная, прямая, словно натянутая струна. И хорошенькая. Каштановые волосы, заплетенные в две косы, круглое кареглазое лицо со вздернутым носом и огненные бесенята во взгляде — такие барышни сокрушают сердца и верят в любовь.

А эта… Майя, Кайя, как бишь ее, в любовь не верила. Ей нужно было сделать дело.

Как и мне.

— Итак, — Герберт, чернильная душа, поднялся из-за стола, и мы с моей седьмой подругой жизни тоже встали. — Мы собрались здесь, чтобы властью, данной мне его величеством Дитрихом, заключить священный союз двух сердец. Если кто-то знает причины, по которым этого брака не может быть, то пусть скажет сейчас или молчит вечно.

Разумеется, таких не нашлось. Такие сюда не заглядывали. Ведьма комкала в руках носовой платок, и я заметил, что у нее едва заметно дрожат плечи.

Волнуется. Неудивительно.

— Тогда, спрашиваю тебя, Курт Лансеберг, согласен ли ты взять в жены Кайю Аберкромби?

— Согласен, — ответил я. Можно было бы просто подписать бумаги, но процедура должна была пройти по всем правилам. Только это поможет мне выжить. Вернуться домой…

Кабинет качнулся. Я машинально оперся о край стола, надеясь, что устою на ногах до конца церемонии. То-то ведьма потом посмеется над инквизитором, который рухнул на ковер без сознания, заливая все кругом кровью.

— А ты, Кайя Аберкромби, согласна взять в мужья Курта Лансеберга?

— Согласна, — шепот девушки был холодным и твердым, прямо льдинки зашелестели. Ее магия была похожа на застывшее озеро в окружении темной зелени сосен. Что там таится, в глубине?

Я не хотел узнавать. Ни по долгу службы, ни по званию законного супруга. Ведьма была законопослушной, вот и все. И еще смелой — услышала мое имя и даже ухом не повела.

Даже странно. Ведьмам положено трястись от страха, услышав, что рядом Курт Лансеберг. У меня весьма пугающая репутация среди их племени.

— Тогда именем его величества Дитриха объявляю вас мужем и женой, — провозгласил Герберт и опустил печать на брачный договор. Рассыпались золотые искры — магия священного союза сработала, оберегая свежеиспеченную семью от неприятностей. — Любите друг друга и будьте счастливы!

Я не запомнил, как мы вышли из Дворца — просто вдруг понял, что стою на мраморной лестнице, сжимая в руках брачный договор, свернутый в трубку и перевязанный голубой лентой. Зимний ветер был бодрящим и свежим, он бросал мне в лицо снежинки, а впереди был новый год, и я знал, что доживу до него. Теперь доживу. Теперь все в порядке.

Справа кто-то вздохнул, и сквозь нахлынувшее облегчение от исцеления я вновь ощутил присутствие ведьмы. Оно едва заметно кольнуло в висок, и я поморщился. Обернулся.

Кайя смотрела на меня так, словно ее терзали смешанные чувства. Страх — не родилась еще та ведьма, которая не боялась бы инквизитора. И рядом с ним шли надежда и решительность — та смесь, которая способна превратить ведьму в чудовище, если она сорвется и прикоснется к запретному искусству темной магии.

Но девушка рядом со мной не была монстром. Обычная барышня, и даже зеленая лента в волосах ей шла, выглядела кокетливым украшением.

— Что с вами? — спросила она. Я сгреб с перил пригоршню снега, растер по лицу, окончательно отгоняя тьму, которая почти поглотила разум, и ответил: