Мои родные заняли диваны в гостиной. Мать с нескрываемым восторгом рассматривала мебель, ковры, зеркала и картины — должно быть, радовалась тому, что наконец-то оказалась в доме, достойном благороднейшего и древнейшего семейства Аберкромби. Отец с привычно философским видом крутил в руках трубку, но не курил — не хотел ссориться с хозяином, если он не терпит табачного дыма. Мия держала на руках Генри, который играл с деревянной лошадкой — когда мы вошли, сестра поднялась с дивана и, шагнув к нам, с искренней благодарностью и теплом произнесла:

— Курт, словами не передать, как я вам признательна за вашу помощь! Мы все видели. Слава Богу, его увели!

— Увели, и он вам больше не помешает и не потревожит, — заверил Курт. — Что ж, время уже обеденное, буду рад, если вы разделите с нами трапезу.

Я заметила, что теперь он держался несколько скованно, словно пытался найти в словах этикета какую-то опору. Только потом я поняла, в чем дело: раньше у Курта не было таких вот встреч с родственниками его жен. Он не защищал чью-то сестру и не садился за стол с тестем и тещей. Зато моя мать сориентировалась сразу же: сверкнув глазами в сторону отца и взглядом приказав ему подниматься с дивана, она обернулась к Курту с самой сладкой и теплой улыбкой и почти пропела:

— Как мы рады, мой дорогой, что наша Кайя теперь живет в таком замечательном доме, с таким достойным, с таким порядочным супругом! Что у вас подают к обеду?

— Сегодня, насколько я помню, будет индейка с клюквенным соусом, фаврской капустой и запеченным картофелем, — ответил Курт, и мать даже глаза прикрыла: индейка в нашем доме была праздничным, а не повседневным блюдом, и подавали ее, нарезав так тонко, что сквозь кусочки можно было читать.

За столом мы вели обычную светскую беседу о погоде, природе и скором наступлении нового года, и мать, быстро освоившись, сообщила:

— Что касается подарков, дорогой мой, то сразу говорю вам: не тратьте на выбор для нас много сил и времени. Сертификат в хороший табачный магазин будет идеален для вашего тестя, мне вполне подойдет какое-нибудь совершенно простое норковое манто, Мия как истинная мать отказывается от себя ради ребенка, а для Генри нужна хорошая зимняя одежда навырост и игрушки.

Я едва не поперхнулась индейкой, настолько лихо моя матушка взяла своего зятя в оборот. Да, я знала, что она не упустит ни своего, ни чужого, особенно в нынешних обстоятельствах, но и представить не могла, что она так сразу забудет о манерах. Но Курта, как видно, было этим не пронять: он отпил вина из бокала и сказал:

— Я, к сожалению, слишком занят по долгу службы и совершенно не имею времени, чтобы ходить по магазинам. Сделаем так: я закажу сертификаты для покупок, и вы сами приобретете все, что сочтете нужным. Договорились?

Отец покосился в его сторону так, словно поверить не мог, что Курт согласился тряхнуть кошельком, а не выставил новоиспеченных родственников за порог. Мать улыбнулась и кивнула.

— Какая замечательная мысль, мой дорогой! А что же подарить вам?

Улыбка Курта была по-светски теплой и могла обмануть моих родителей, но я чувствовала, что за ней есть только отстраненность.

— Ваша семья уже подарила мне Кайю, это главный подарок, — ответил он и дотронулся до моей руки. — В моих обстоятельствах странно было бы желать большего.

— Ах, это действительно тяжело, — вздохнула мать. Отец тем временем уверенно расправлялся со второй порцией, и я подумала, что Мия и Генри, которые тихо и спокойно ели картофель — единственные, за кого мне сейчас не стыдно. Впрочем, Курту все это не в новинку, если судить по выражению его лица. Родня его прежних жен наверняка трясла его, как грушу. Забираешь жизнь жены через год брака — так расплачивайся с родными за это!

Мне было жаль его. Очень-очень жаль. И стыдно было не меньше.

После десерта, когда мы распрощались в гостиной, и мои родные покинули дом, обсуждая, не стоит ли задуматься о ремонте в особняке Аберкромби, Курт по-дружески приобнял меня за плечи и поинтересовался:

— Кайя, ты не против, если я устрою маленький сюрприз для твоих родственников? Просто сюрприз, совершенно безобидный.

Курт

Я проснулся среди ночи от того, что ощутил на себе чей-то взгляд. Он был не злым, но очень строгим — так, бывало, смотрел отец, когда мы с сестрами проказничали.

Неужели призрак старого Мартина, который был хозяином этого дома два века назад, поднялся из могилы? Зима ведь, время такое, колдовское. Привидениям и духам не сидится спокойно, они отправляются к живым — для того и вешают еловые венки на двери, чтобы запах смолы и хвои их отпугнул.

Делая вид, что сплю, я бросил маленькое оценивающее заклинание. Да, активность была — но ко мне в гости заглянул не упырь, не оборотень, не подкустовный мрачник. Что-то безобидное.

— Фу! — фыркнул незваный гость и недовольно муркнул. Кот? Откуда? Я никогда не держал котов, мне хватало заклинания, которое отпугивало мышей и крыс. — Фу! Ведьмой воняет!

Он пришел в мой дом без спросу, да еще и недоволен! Вот как тут сохранять серьезное выражение лица? Я прикинул, откуда идет голос, сплел веревку заклинания, которая могла спутать этого строгого господина по всем лапам и открыл глаза.

На спинке кровати и в самом деле сидел кот. Огромный, самого свирепого и сурового вида, с зеленовато-золотыми глазами, он рассматривал меня так, словно это я вторгся в его дом. У него было короткое и массивное туловище с сильными лапами, а шерсть такой плотности и густоты я никогда не видел на обычных домашних кошках.

Плеймов кот. Точно. Ко мне пожаловала исключительная магическая диковинка: когда Август Плейм привез описание и шкуру этого кота из Парагонских степей, то его обвинили в мошенничестве.

— Ну и вонь! — продолжал кот. — Как тут жить? Как ты сам-то тут живешь, вот скажи мне?

— Это ты для начала скажи, кто ты таков, — возмутился я. Кот лизнул лапку, умыл физиономию и ответил:

— Парагонские мы. Исконные обитатели степей. Слышал песенку: котя, котя, котанай, люльку детскую качай? Вот это про нас.

— Парагонские степи за три тысячи миль отсюда, — сообщил я. Кот невольно начал мне нравиться. Если Мия и Генри будут приходить в гости, то мальчику будет, с кем поиграть.

— Прогнали наше племя, — с достоинством произнес кот. — Пошли мы, куда придется, я вот этот дом выбрал. Буду теперь тут жить.

Я невольно рассмеялся, и кот посмотрел так, словно собирался задать мне хорошую трепку. Тот, кто смеется над магическим животным, попавшим в беду, достоин только хорошей трепки, которая научит его уму-разуму.

— Если ты не заметил, то я тебя не приглашал, — сообщил я с самым невинным видом. Кот выразительно завел глаза к потолку.

— А я тебя и не спрашивал. Это порода наша такая, живем там, где выберем.

— А если хозяева против? — нет, этот кот определенно мне нравился. Теперь он смотрел на меня, как на скорбного разумом.

— Ты хоть думай, что говоришь, как такой кот может не нравиться? — спросил он. — Вот Жарга пришла в один дом, да там и окотилась. Так и живут теперь: она и шесть котят.

Вот счастье-то привалило! Шерстяная захватчица нашла себе рабов с жильем.

— Но ведьмин запах это просто фу, — продолжал кот. — Я не понимаю, как ты с ней живешь и не чуешь? Вот, нарочно зашел взглянуть на такого. Может, у тебя насморк?

— А меня ты не чуешь? — осведомился я. — Не видишь, кто я?

— Вижу и чую, — солидным тоном откликнулся кот. — Но ваш брат из нашего жира зелья не варил. А ведьмы варят. Кстати, меня зовут Евтей. За хвост не хватать, поперек шерсти не гладить. Ем я мясо, творог и огурцы иногда в охотку. Спать буду, где теплее.

У этого Евтея явно была фамилия Аберкромби, он выражал свои требования с той же небрежностью, с которой моя теща говорила о подарках. Ты обязан подчиниться и выполнить, твое мнение при этом никого не интересует.

Впрочем, у меня нет проблем с тем, чтобы купить кусок свинины для кота. Магические животные приносят удачу — может и Евтей поможет избавиться от летунницы.