Сам бы никогда не подумал, что это хрупкое создание способно так дерзко разговаривать.

«Неожиданно, неожиданно…» — удивляюсь я, приходя в себя оттого, каким тоном поговорила со мной Анна.

Не скрою, я привык, что девушки разговаривают со мной несколько иначе. У них резко меняется голос на приторно-сладкий, они без конца поправляют волосы. А сейчас чувствую себя ребенком, которого за что-то отчихвостили. И от этого губы растягиваются в улыбке.

— Может, Богдан перегнул палку? Я просил его всего лишь присматривать за Анной, а не надоедать ей каждые пять минут, — говорю я, идя к лифту.

Эля резко сменяет тему, заговорив о светильниках коридора, которые нужно поменять. Мы спускаемся в холл и решаем дождаться доктора там.

Аня

— Не отель, а дурдом! Проходной двор! — злобно выплевываю я, прижимая к себе Даню с градусником подмышкой.

Приехал заботливый папочка. Еще и пьяный!

Вспоминаю, как горничная говорила, что когда он выпьет, у него едет крыша и по позвоночнику бежит дрожь.

Наверное, мне стоило быть немного сдержанней в разговоре, вдруг он ворвался бы в номер и разнес тут все. А еще хуже оставил бы на мне такие же синяки, как у той Ольги.

Но я не сумела воздержаться от срыва. Весь день как на пороховой бочке. Стоит только прилечь — стучат. Стоит уйти в туалет — стучат. Стоит приступить к еде — стучат. Стучат. Стучат. Стучат без конца!

И даже вечером не могут оставить нас в покое.

Только я собралась уложить спать Данечку и самой уже прилечь, как на тебе — в номере снова гости. Ну сколько уже можно?

Достаю градусник, вижу «38,7» и опускаю плечи.

— Сладкий ты мой, — целую в макушку Даню и соглашаюсь, что его действительно не помешает показать детскому доктору.

Хоть на этом спасибо Золотову.

Рядом со мной на диване вибрирует телефон, вижу фото сестры и, быстро засовывая градусник в футляр, тороплюсь ответить.

— Ну, слава богу! — возмущаюсь в трубку. — Ксюш, я тебе весь день пыталась дозвониться! Ты читала мои СМС?

— Читала, ага. Привет кстати, — жуя, говорит она. — Ну я ваще в шоке, конечно. Объявился, значит… — неожиданно смеется сестра.

— Ксюш, это не смешно. Ты понимаешь, что он хочет забрать у меня Даню?

 — Да понимаю я все, просто…  Блин, Ань! Не до судов мне сейчас понимаешь? У меня на носу контракт с одним модельным…

— Он заберет у меня сына! — кричу я, закипая от ярости. — Какой к черту контракт? Это и твой ребенок, Ксюш! Тво-о-о-ой, слышишь? Ты родила его, ты — мать! И просто так сидя там где-то на диване и что-то жуя, распоряжаешься его судьбой?

— Эй, стопэ, — сердито изрекает сестра. — Ты просила меня родить его для тебя? Я родила. Ты обещала, что все проблемы с ребенком будешь решать сама? Обещала. Что сейчас от меня хочешь, не пойму?

— Чтобы ты написала заявление в суд и потребовала оставить Даню с тобой! Это не сложно, Ксюш и не займет много времени. Просто сделай это ради меня, умоляю.

Я расплакалась и, глотая слезы, запищала в трубку.

— Ты же знаешь, как он мне дорог, знаешь, что я не смогу без него и других детей у меня никогда не будет. Меня предал муж, теперь хотят забрать самое ценное, что у меня осталось. Я больше не смогу быть с ним, я не смогу гулять с ним, наблюдать, как он растет. Он будет жить в чужом доме, с тираном, который поднимает руку на женщин, который…

— Ладно, ладно, только не ной, ага? — недовольно ворчит сестра. — Когда там будет готов этот ДНК?

— Через два-три дня, — всхлипываю я.

— Позвони, как получите результаты, приеду. Хотя, будь уверена — ребенок точно его. Так что не настраивай себя, что результат будет отрицательным. И да, кстати, с чего это он вдруг тиран?

Я, не находя места от радости, выкладываю ей весь наш разговор с горничной.

Ксюша смеется.

— Да ну, систер, брось. Гонит она. Может, уволил ее за дело, вот и мстит. Денис норм мужик. Не знаю, как сейчас, но раньше он был тем еще раздолбаем, и уж если выпивал, то веселился весь персонал. Только шутки и отмачивал. И с девушками он был всегда вежлив, кстати.

На заднем плане слышится мужской голос.

— Почему еще не готова? У тебя выход через десять минут!

 Ксюша, видимо, прикрыв трубку рукой, что-то отвечает и через пару секунд быстро тараторит.

— Ладно, мне пора. Короче позвонишь, как понадоблюсь, — и скидывает вызов.

«Выход через десять минут? — повторяю про себя слова мужчины. — Что это значит?»

Сестра не певица, не актриса, а… А значит, взялась за старое? Она снова танцует стриптиз?!

Так вот какие контракты с ней заключают в «модельных агентствах»…

После того, как ее избил один из посетителей ночного клуба, в котором она танцевала тайком от нас с бабушкой, Ксюша дала слово: раз и навсегда завязать с этим.

Хочу позвонить сестре снова и напомнить, что было с бабушкой, когда та узнала, что Ксюша танцует полуголой в ночном клубе, а заодно воскресить в ее глупом мозгу последствия от такой работы.

Но останавливаю себя. Знаю: сестра рассердится, что я как старшая лезу в ее жизнь, и не дай бог передумает помогать мне.

Даю Дане жаропонижающее, в дверь стучат. Видимо, пришел обещанный доктор.

Открыв дверь, провожу пожилую женщину в номер, следом за ней идут Денис со своей пассией.

Элеонора смотрит на меня с нескрываемым пафосом, а взгляд Дениса очень тревожный.

— Все еще температурит? — спрашивает он, и, подойдя к кроватке по-доброму улыбается. — Привет, малыш! И чего это ты вдруг вздумал заболеть?

Он достает его из кроватки, Даня на удивление даже не боится его. Денис разворачивает сына доктору, а я в это время смотрю на Элеонору.

Красивая блондинка с ледяными глазами скрещивает на груди руки и оценивающим взглядом проводит линию от моих носков, до макушки. Усмехается, выгибает идеально-очерченную бровь.

— Да, действительно, ангина, — заключает доктор. — Можно я присяду? — спрашивает она у меня.

Я киваю. Доктор, расположившись в кресле, долго пишет на листке, подает его мне и около пяти минут рассказывает по пунктам.

В этот момент номер разрезает звонкая мелодия, Денис торопливо достает из кармана кожанки телефон, глядя на экран, хмурит брови.

— Анна, подержите, — говорит он, подавая мне Даню, и, отойдя в сторонку, прижимает телефон к уху.

— Алло?

— ***

— Кто?

— ***

— Д-да, помню.

 Он бросает на меня удивленный взгляд, просит звонящего подождать пару секунд, и идет к двери.

Элеонора и я провожаем его настороженным взглядом, и в этот момент меня отвлекает доктор.

— Здесь все понятно? — спрашивает она. — Вот это давать два раза в день, а этим промывать нос. — Она проводит рукой по темный кудряшкам сына и улыбается. — Поправляйся, богатырь!

Элеонора вместе с доктором выходят за дверь, я достаю из сумки пижаму, чтобы переодеть Даню, и замечаю на журнальном столике ярко-красный ежедневник.

— Посиди тут, крошка, — усаживая Даню в кроватку, даю ему игрушки и, прихватив ежедневник, бегу к двери.

И замираю у номера, наблюдая, как Элеонора отчитывает горничную Ольгу…

Ольга прикладывает руку к груди, достает из кармана ту же самую связку ключей, которую показывала мне, и трясет ими перед Элеонорой.

— Я даже ключи достала! Они почти уехали, клянусь. Я же не виновата, что ребенок заболел, — громким шепотом возмущается девушка.

Я машинально шагаю внутрь, тихо прикрываю дверь.

«Вот почему эта Ольга так настаивала, чтобы мы уехали… Ее попросила невеста Золотова…»

В голове крутятся слова Ксюши о Денисе, и сам собой назревает вопрос:

Так может, этот Золотов и правда никакой не деспот?

В голове начал складываться паззл: по просьбе этой снежной королевы Ольга решила меня запугать и тем самым добиться, чтобы мы сбежали. Значит невеста Золотова точно не рада, что у ее жениха появился сын…

В спину ударяется дверь. Я, скривив лицо от боли, отхожу в сторону.