— Знаешь, когда ты говоришь таким тоном, мне гораздо страшнее, — неожиданно произнесла Холд. — И такое держать в себе нельзя, подавлять. Не знаю, мне кажется это неправильно.

Не дождавшись от меня реакции, она спросила:

— Это из-за твоего первого наставника. Ты так злишься на него? За все?

Я вздрогнул. Вопрос поставил меня в тупик.

— Нет, не на него. Сейчас… Сам в это не верю, но я теперь его немного понимаю. Я, конечно, не верю в некоторые бредовые теории… Но думаю, что он хотел для меня как лучше. Получилось то, что получилось, но за это его я не могу винить. Уже.

— Судя по твоему голосу это не так.

— Семь лет жизни сложно забыть. Да и характер у него тяжелый был. По его мнению, я даже дышал неправильно. «Строить» меня начинал еще до того, как открывал дверь в наш дом. Приходилось либо прогибаться, либо огрызаться в ответ. Последнее ему даже нравилось. Иногда.

Мне показалось или в глазах Луны мелькнула жалость?

— Ладно, давай подумаем как все это можно встроить в рисунок боя. Иллюзии хорошо сработают, но вот если тебе нужно самому боятся, чтобы запугивать, это очень плохо. Нужно хорошо все обдумать.

Этим мы занимались оставшиеся время.

Размаха паники по поводу экзаменов я не осознавал до того момента, как ко мне вечером постучал Юлий и попросил конспекты по философии.

— Давно я такой радости не видел, — сказал я, когда сияющий Алькасар ушел. Наверное, в тот момент он был самым радостным человеком на свете.

Я держался, но за несколько дней до пустой недели[4], в которую проходила сессия, я поддался общему настроению и начал всерьез готовится. Когда я сказал об этом Луне, она лишь фыркнула и жестом показала, что у меня с головой все плохо.

— Не спорю, но готовится надо, — буркнул я.

— Все не так страшно, — легкомысленно сказала она. — На зачете нужно только показать объем резерва и КПТ, с ними у тебя все прекрасно.

— А экзамен по практике у Регнера? Это легко и просто? — ехидно спросил я.

— Для остальных — нет, — в тон мне ответила Луна. — Но не для бездарного первокурсника, который на коленке пишет заклинания для ментальной магии, недоступной большинству чародеев.

— Соддерн сказал, что у меня есть к ней склонность. И все, ничего более.

— То есть Соддерн тебя похвалил? Ты что звезду с неба достал? — усмехнулась колдунья.

— Нет, пока я достаю только Луну. И это сложно назвать похвалой. Он скорее сказал, что я просто не боюсь ментальной магии в отличие от остальных.

— Ну да, она всего лишь может превратить тебя в психа или идиота. Или вообще наградить синдромом Сперга. Чего опасаться!

— Спергом нельзя «наградить», это наследственное заболевание, — хмыкнул я.

— Ты откуда знаешь?

— У меня тетя психиатр. Читал некоторые ее книжки.

Луна открыла рот, закрыла. В итоге произнесла:

— Это многое объясняет.

— Эй! Она хорошая, — искренне возмутился я. — Нет, она лучшая!

— Так я и не спорю. Просто интересные у тебя опекуны.

Угу, психиатр и некромант. Пара действительно интересная. Поняв, что мы ушли не в ту степь, Луна поспешила сменить тему, вскоре мы продолжили тренировки.

— Это становится предсказуемым, — вздохнул я, смотря на Януса.

— Когда ты нервничаешь, вторгнуться к тебе в голову гораздо легче, — ухмыльнулся он.

— Я знаю, но когда ты регулярно это делаешь, эффект неожиданности теряется.

— Ты говоришь, что я стал предсказуемым?! — искренне возмутился мой демон. — А как тебе это?!

Он взмахнул рукой и меня тут же окружили сотканные из огня фигуры.

— Твои двойники? — как можно спокойнее спросил я.

— Марионетки, тут мало развлечений, так что я экспериментирую, пока ты в реальности. Видел бы ты, какие козыри я держу в рукаве!

— Похвально, — одобрил я, вызывая волну. Но не получилось. Вода неожиданно стала вязкой и непослушной.

— И к этому я тоже был готов, — улыбка Януса стала напоминать кровавую рану на лице. Словно по этой мерзкой роже ударили клином. — Что теперь будешь делать, братец?

— Сдаваться я определённо не намерен, — максимально медленно ответил я, чтобы потянуть время.

Итак, воды у меня нет. Значит нет и льда. Остается воздух.

Конечно, можно попытаться поиграть в своей голове с другими стихиями, но я возьму эмоционально близкие.

Прыжок. Зависнуть на несколько секунд. Ударить молнией по воде. Несколько марионеток дергаются и Янусу это не доставляет удовольствие. Интересно.

Приземлиться, тут же ударить стеной воздуха. Нападающие на это никак не реагируют.

Значит, в моем разуме круг стихий работает, как и законы физики. Странно, но используем это.

Еще дюжина воздушных лезвий, твари даже не шелохнулись.

— Как тебе такое, братец? Я подготовился!

— Рад за тебя.

Янус отвлекся, зависнуть в воздухе, снова ударить молнией по воде. Марионетки ненадолго замерли.

Это дало мне необходимую передышку.

Итак, вода для меня бесполезна, ее использует враг. Значит, нам нужна земля.

Я опустился на колени, нащупал руками дно. Прикрыл глаза и представил нужный результат.

Все произошло за мгновение. Теперь я стоял посреди леса. Который тут же загорелся.

— Извини, но твой милый садик я поджег, — сообщил Янус, играясь с огоньком в руке.

Он сидел на толстой ветке исполинского дуба и взирал на меня свысока.

Вот только он явно не ожидал, что соседние молодые ветви схватят его за руки и за ноги. И уже я подожгу дерево.

Я почувствовал, как у меня в голове взрывается граната, глаза невольно закрылись, руки потянулись к вискам.

Спустя секунду все прекратилось. Вокруг снова был знакомый пейзаж: ночь, яркая луна, звезды, легкий ветерок, я стою по колено в ледяной воде.

Вот только вода меня снова слушалась, а Янус остался без своих слуг. Отказался от них, когда пытался вернуть обратно привычную обстановку.

— Вот теперь мы поиграем, братец, — сказал я, формируя волну.

— Ублюдок! — только и успел взвыть он, пока его не накрыла толща воды.

Проснулся я уставшим, но в хорошем настроении. Конечно, если тебе доставляет удовольствие избиение собственного раздвоения личности — это плохой знак. Очень.

Но я подумаю об этом завтра.

Первый день «пустой» недели. Сегодня зачет по энергетике.

Симменс не стал ждать добровольцев и по привычке назначил их. Первым был я. Спокойно прошел проверку на резерв, а потом с запасом выдал нужный коэффициент полезной трансформации.

После этого меня отправили на лавку дожидаться конца зачета. Через несколько минут ко мне подошли староста и Влад.

— Ты не знаешь где Юлий? — сразу же перешел к делу старший из братьев.

Я отрицательно покачал головой.

— Я придушу этого идиота, — едва ли не прошипела Софи, сжимая кулаки.

Я тут же представил как эти девичьи пальчики сжимаются на шее нашего гуляки. Жутковато.

— В очередь. У меня есть на это право первородства, — возмутился Владислав.

— Он всего лишь опаздывает, — миролюбиво заметил я, огляделся и осторожно добавил: — Единственный из всей группы.

— На первый в жизни зачет, — снова прошипела Верум.

— И его нет в академии, я уже убедился. Сбежал вчера в город и до сих пор не вернулся, — сверкнув глазами, проворчал Влад. — Он может быть в любом трактире, игорном доме или борделе.

При упоминании последнего места староста покраснела до корней волос. Чего еще ждать от самой правильной девочки курса?

— Пойдет на пересдачу, — просто сказал я. — Она через три недели. Успеет подготовиться.

— Ему не понять, он сдал первым и сразу, — вздохнула староста. Скрывать осуждение в голосе она даже не пыталась.

— Вам что-то не нравится, мефрау Верум? — холодно спросил я.

Софи вздрогнула, сделала шаг назад. Но спустя секунду вернула самообладание и спокойно сказал:

— Наоборот. Рада за тебя.

Еще несколько минут эта парочка причитала на тему «пропажи» Юлия, а я их слушал.