— вы уже готовы ехать? — спросила она у Радки. Та была одета в серое платье, которое ей подарила жена Ивана.

— как видишь, твой отец очень хорошо постарался и всё подготовил. Он молодец Виола.

— я не о том Радка, готова ли ты покинуть свой дом и место где провела всю жизнь?

Девушка задумалась, и потом слегка улыбаясь ответила.

— с ним готова. Сама, не смогла бы.

— это я и хотела услышать подруга! — улыбнулась Виола в ответ. — Как думаешь, мы ещё увидимся с тобой?

— этого я точно не знаю, мне бы очень хотелось ещё посидеть и побеседовать с тобой, когда-нибудь…

— я буду молиться, чтобы вы удачно доехали, и чтобы когда-нибудь мы встретились! Надеюсь, я попаду на вашу свадьбу! — улыбаясь во все щеки, говорила чернявая девушка

— ах Виола, тебя ничто не изменит!

Подруги обнялись и Радка вышла на улицу, где уже ждал я с жизнерадостной кобылой.

— будьте осторожны Любомир. Мы будем молиться за вас, чтобы ваш путь был безопасен и лёгок. — сказала Елена.

— не забывайте беречь кобылу, посматривайте периодически за подковами, если нужно будет, заезжайте к кузнецу, чтобы тот восстановил их.

— хорошо дядя Петко. Спасибо вам за всё.

Я пожал руку отцу Виолы и пере обнимавшись вдоволь со всеми мы сели на лошадь и поскакали, покидая деревню Казак, в которую больше никогда не вернёмся. Каждый день я размечал карту, чтобы ехать не больше тридцати километров, чтобы не загонять лошадь. Мы останавливались три раза в день на водопой и подкорм кобылы. Первый привал после Казака, был в Крумовграде. Это был большой город, побольше Ивайловграда, где мы выбрали хорошую таверну и залегли там на первую ночлежку. Люди не обращали на нас внимания, а мы особо не светили лицами. Только быстро расплачивались и уходили в комнату, чтобы отдохнуть и выспаться. Вторые сутки были похожими на первые. Ничего сверхъестественного не произошло и мы добрались без проблем до Джебела. Это был совсем не большой городок. Там тоже ничего не было примечательного. Единственное, что запомнилось, это разговор мужиков за соседним столом, которые изрядно выпив, обсуждали одну весьма близкую тему:

— слыхал, что казнили убийцу Византийского? — смеясь спрашивал своего друга мужик с большим пузом.

— да не говори, прошло всего каких-то три дня, а слухи расползлись уже на всю Болгарию. Вот же молодец наш царь! Собственноручно совершил правосудие, как Соломон!

— какой еще на хер Саломон?

— не сало, а Соломон дубина, ты что Библию не читал? — возмутился худой друг с длинными усами.

— я верю в Бога болван, но читать к сожалению он меня не научил!

— читать ты себя сам не научил дурила, а Библию стоило бы прочесть, там много интересных фактов имеется. — объяснил третий друг с короткой причёской и сломанным носом.

— подтверждаю! — сказал худой.

— удивляюсь как такой слизняк, который даже на людях не признал свою вину, мог перебить стольких солдат, да ещё не самых простых! — говорил мужик с перебитым носом опрокидывая в горло чашу с брагой.

— а коль это был не он? Вы не думали? — предложил жирный друг. — он то был с мешком на голове! Может статься, что его не поймали вовсе!

— нет! Такого быть не может! Я верю нашему царю, он бы не стал врать. Ни за что! — скривившись, сказал усатый и худой.

— а вдруг всё-таки стал и соврал? И настоящий убийца на воле, а нам льют в уши эту чепуху. Тогда мы все в опасности! И любой из нас кто скажет, что он болгарин может лишиться головы как многие до нас! — уже заплетающимся языком сказал толстяк.

Мы с подругой поняли, что услышали достаточно, поэтому оставили недоеденной жареную картошку и уже хотели вставать из-за стола, чтобы уйти в спальню на отдых, как вдруг меня притормозил толстяк рукой.

— братишка! А как ты считаешь? В опасности мы иль нет? Ты же ведь слышал наш спор, может ты рассудишь?

Я глянул на Радку и она немного занервничала, хотя я знал, что если бы даже они видели мою рожу на вывесках о поиске преступника, всё равно я уже успел побриться и завязал волосы в маленький хвост назад. Сейчас я точно не был похож на того, о ком они говорили.

— вы уж извините за мою прямоту уважаемые мужики, но я склонен поддержать этого господина! — указал я рукой на мужика со сломанным носом. — Я думаю, он прав, что царю нужно доверять, он бы не стал казнить, кого попало.

— но ведь ничо не сходица! — возразил толстяк. — Не мог убийца, который так сражался, просто молча покинуть этот мир!

Все трое заржали во всё горло и уставились на меня, будто от моего мнения зависели их жизни.

— не знаю господа, мне сложно ответить на ваш вопрос. — ответил я серьёзно, глядя в глаза толстяку. На миг мне показалось, что он что-то заподозрил, хотя на самом деле он просто ждал, чтобы громко отрыгнуть бражные пары и потом коротко сказал.

— Ай чёрт с ним! Давайте выпьем за царя! И за справедливый суд в Болгарии!

Мы ушли, покинув эту компанию, а они всё ещё продолжали спорить. Тогда мне уже вырисовалась картина, того кто был казнён. Я почему-то не сомневался, что это был Феодор. Единственное, что мне было интересно, какова судьба была у его жены, которая была хорошей женщиной. Но, этого я уже не мог узнать.

Хорошо выспавшись, мы снарядились в дорогу и поскакали третьи сутки подряд, придерживаясь стабильного графика передвижения. Кобыла уже привыкла к распорядку дня, и казалось, почти не уставала, но я всё также не перегружал её и берёг. Правда я не учёл извилистости дороги, и пришлось сделать на десять километров больше, так и не доехав до большого города. Мы остановились в маленькой деревне Леска, где была ужасная ночлежка, и я больше всего переживал, чтобы нашу кобылу не угнали. Я отсыпал хозяину таверны один золотой, чтобы тот её караулил как зеницу ока. В связи с тем, что ночью не было посетителей, а температура позволяла спать на улице, он так и поступил. Чудак просто тупо лёг спать рядом с кобылой, отрабатывая деньги. Вот ведь молодец! Я не хотел здесь оставаться хотя и видел, что кобыле нужно дать передышку, тем не менее, до большого города ехать было недалеко, поэтому следуя совету отца, мы доехали до Средногорцев, где уже припарковались в хорошем месте. Кобыла в была в безопасности, и мы решили здесь задержаться на один день. Чтобы скоротать время мы хотели пройтись по городу, в котором никогда не бывали. У меня было ощущение, что чем дальше мы отъезжаем, тем веселее люди и меньше страданий от войны. Но, когда мы гуляли по дневным улицам, это оказалось лишь самообманом, подойдя к лавке с пожилой женщиной лет пятидесяти пяти, мы хотели купить груш:

— здравствуйте хозяйка почём груши?

— детишки, по 10 медяков за кило.

— господи, а почему так дешево? — спросил я, удивляясь от цены.

Женщина уставилась на меня, не понимая моего недовольства.

— молодой человек, вы, наверное, первый в моей жизни жалуетесь не на высокую цену, а на маленькую!

— но ведь это правда, тётя, вы могли бы продавать их дороже! Времена нынче сложные, неужели у вас никто не покупает их? — спросила Радка

— да покупают ведь, только постоянно жалуются что дорого…

— и зачем вы слушаете, кого попало?

— я установила ту цену, которая приемлема и честна. Хоть я раньше и не занималась торговлей, но от правильной цены зависит многое.

— а кем вы работали? — поинтересовался я.

— ох мои хорошие, когда-то я шила и вязала замечательные платья и рукавицы, но сейчас это невозможно.

— почему же? Это тоже пользуется спросом. Зачем вы бросили то, что хорошо умеете делать? — не мог понять я.

Женщина горько улыбнулась и покачала головой.

— пришли ко мне люди и сказали. Прекращай. А что я могла сделать? Сказать нет? Мой муж давно, наверное умер на войне. Я уже и забыла, как он выглядел. Вот я и бросила это дело, а сама занялась хоть чем-то, лишь бы с голоду не умереть. А тех людей, наверное, подослала Анежка, которая, управляет лавкой рукоделия в городе. Её муж большая голова, куда уж нам до него.