Я бы, наверное, испугался ещё больше, но дальше боятся уже было некуда. Существует барьер страха, который преодолевая, меняется на нечто другое. И это нечто моментально сформировалось в план. Я сказал сам себе: если он ступит ещё шаг, я просто брошу камень и дам дёру, что было сил. Пускай простит меня Лука…

— не подходи, я предупредил! — сказал я, более геройским голосом, ведомый своим планом спасения. В юном мозгу обычно не формируются разные способы действия. Тот, что мозг придумал я и планировал осуществить, не думая о других вариантах. Наверное, даже если бы он и не двигался, то я всё равно бы так поступил.

— и что ты сделаешь теперь, маму позовёшь? — Томас кривлялся и сделал шаг вперёд.

Просто машинально, не думая ни о чём другом, я среагировал на его движение, и бросил, даже не целясь, камень в его сторону изо всех сил. А после, сразу же дал дёру в другую сторону, чтобы сбежать вниз по склону горы.

Пробежав несколько метров по склону, я услышал адский крик, который издал тот парень. Кажись, я попал, пронеслось у меня в голове, только куда? Следом за криком я услышал неистовый вопль ужаса, который прервался тишиной, от которой мне стало в стократ страшнее. Я не знал что делать, бежать дальше или вернутся? Вместо меня решили остальные четверо. Они вместе, крича во всё горло, побежали в мою сторону. Я почему то подумал, что они хотят меня побить все вместе, но всё оказалось совсем не так.

— он убил его!

— убийца! Нужно родителям сказать!

— Томас был прав, он предатель и убийца! Бежим скорее отсюда!

Детвора пронеслась мимо меня. Приблизившись, они оббегали меня, оглядываясь со страхом в мою сторону. Через две минуты полной тишины я пришел в себя и страх улетучился, сейчас интерес того что случилось, заполнил мой юный разум. Я быстро вскарабкался по горе. Первое что я увидел это Луку, который сидел на краю скалы сам. Я быстро подбежал к нему и начал говорить:

— почему они убежали? Что произошло?

— Любомир ты реально его убил… — с полными ужаса глазами сказал мой друг.

— я никого не убивал! Я просто бросил камень и всё! — оправдался я.

— посмотри вниз… Он превратился в мясной фарш…

Я поспешно начал рассматривать скалы под обрывом и там действительно лежал тот парень. Тогда впервые я увидел размазанный в прямом смысле слова череп. Это было шокирующее зрелище. Внизу под скалой, было метра три до воды, и эти три метра были разной остроты скальные выступы. Наверное, тот, кто отсюда прыгал в воду, был реально полный идиот.

— вот дела… Что же я натворил… Что же теперь делать?

— не знаю Любомир…

— как ты здесь оказался? Мы же вчера договорились ловить пауков!

— я знаю, они зашли ко мне домой и сказали, что сюда пошла Габриэла… Ты же знаешь, что она мне нравится… А этот гад Никола знал об этом, и обманул меня. Это всё из-за меня… Теперь у тебя будут проблемы, отец узнает и я даже не знаю, что он сделает! — со страхом в голосе говорил мой друг.

— что же я скажу своему отцу? Он же меня на кнуты пустит!

— скажи… что ты спасал мою жизнь. — ответил Лука, глядя на мои слёзы отчаяния.

***

1184 год. Та же деревня Славеево. Пока ещё Византийская Империя

Этот момент из детства очень строго отпечатался в моей памяти, как и последствия, которые он привнёс в наши жизни. Из-за смерти сына главы деревни, его отец пошел жаловаться во все инстанции. Никто не стал слушать о том, что Луке угрожала опасность, факт был в том, что умер не он. А мог ли мой друг умереть в теории, никого не волновало. Я был слишком мал, чтобы понести наказание, поэтому отвечать пришлось моему отцу. Так как наши отцы нам доверяли и поверили нашему рассказу, то отец Луки — Исаак, посчитал важным разделить участие в выговоре. Даже не знаю, как бы закончилась история, если бы наши отцы не служили в Византийской армии. Особенно Исаак, который ещё и принимал участие в войне против исламских государств. В итоге судья вынес приговор, выплаты большой суммы компенсации семье погибшего, а Исаак с семьёй был отправлен по его просьбе на север для выполнения исправительных работ, на благо государства, сняв часть наказания с моего отца.

Выплаты выплатами, а отец Томаса, Атанас затаил немалую злобу на нашу семью, и его можно было понять. Помимо ненависти связанной с гибелью сына, этот человек задолго до этого ненавидел нас. Он был настоящий болгарин, хоть и жил в Византии. Поэтому так и воспитал своего сына, в злости и ненависти к тем, кто был якобы не болгаром. Мой же отец не разделял принадлежности к какому-бы, то ни было государству. Он был за мир и процветание страны. И хотя в Византии начинались внутренние проблемы из-за коррупционной власти, и властных соседей, жаждущих разграбить большую империю, он всё равно считал, что плохой мир лучше хорошей войны. К сожалению, таких людей как мой отец было меньшинство. Больше было таких как Атанас. Многие придерживались таких же взглядов как он, и вместо того чтобы жить и работать, они разжигали ненависть и клеветали на тех, кто был за нормальную жизнь, а не за лозунги, которые в 1185 году превратились в кровопролитнейшую войну.

В том же году семья Луки покинула нашу деревню, а я тогда сильно был расстроен. Мой лучший друг исчез, а вместе с ним уносились хорошие воспоминания детства. После этого инцидента всё стало куда хуже. Многие искоса посматривали на меня, за спиной считали меня убийцей и нелюдем. Ведь я безжалостно и хладнокровно убил невинного сына главы деревни. Он упал в пропасть в следствии того, что я случайно выбил ему глаз камнем. Об этом я и говорил, то ли это было судьбой, то ли стечением обстоятельств, ведь я не хотел его убивать. Я просто как мог хотел защитить друга. Часто я оправдывался среди детей и взрослых, которые при первой возможности меня гнобили этим действием, но никто меня не слушал. Все говорили что я Византийский ублюдок, как и вся Византийская власть, и что расплата настигнет всех нас рано или поздно. Время шло, и спустя годы я научился с этим жить и не обращать внимания на эти оскорбления в мою сторону. Уже к следующему этапу моей жизни, который я также хорошо запомнил, меня почти никто не клевал этими обвинениями. Речь идёт о периоде жизни в с 14 до 15 лет. Этот отрезок я запомнил тоже весьма выразительно. Мой отец, который был одним из лучших фехтовальщиков империи, также любил охотиться. Это приносило неплохой доход. Ведь мясо и шкуры всегда были в цене. Наши финансы тоже были в достатке. При этом он работал тогда, когда сам считал нужным. Выплату за смерть убитого отец закончил за несколько лет, хотя глава Атанас, всегда попрекал его тем, что он будет по гроб жизни ему должником и никогда не расплатится, пока не свершится настоящий суд. Среди друзей у меня остались только двое людей. И то, один был из Ивайловграда Дмитрий, а второй Иван из деревни Свирачи. По обычаю мы вместе ходили гулять к девчонкам по разным деревням, то на рыбалку, то на охоту. Остальные жильцы моего возраста были придурками, или недоброжелателями, по большей части просто пьяницы; но больше времени после четырнадцати лет я проводил с отцом, нежели гулял с друзьями. Отец часто освобождался от работы пораньше. Причиной было то, что он обучал меня фехтованию. Мне очень не нравились эти занятия. Отец же как будто издевался надо мной. Из дня в день он показывал мне приёмы и финты, и в тренировочных дуэлях постоянно побеждал меня. Так было и в этот день:

— двигайтесь мой сын! Не стойте на месте, будете стоять — вас выпотрошат как куропатку!

Отец сделал круговую атаку и врезал мне по руке.

— говорю же, не стойте! Если не успеваете отбить атаку, убегайте или сразу же отдаляйтесь в сторону, на сближение вы пока не готовы. — тяжело дыша, поучал отец.

— да как тут отдаляться, вы сразу же ударили, я и подумать не успел!

— враг не будет вас предупреждать о том, что нужно отойти, прежде чем ударит! Поэтому предугадывайте мой сын! — после этого отец снова сделал рубаный удар в сторону моего плеча. Я с трудом успел отскочить.