— Царь, возбудивший против себя ненависть и презрение своих подданных, и держащийся на престоле путём насилия и притеснения, грабежа и полнейшего разорения народа, должен был бы сойти с него и сложить с себя власть. Применением тиранического способа, он может быть удержит за собой имя царя, но наверное потеряет его дух и величие. Ведь величие царя состоит в том, чтобы править не нищими, а богатыми и счастливыми людьми… Утопать в роскоши среди народа стенающего и бедствующего значит охранять тюрьму, а не государство. Калоян ещё заплатит за содеянное, Бог тому свидетель. За мной! — затрубив в рог Константин поскакал к воротам скомандовав их открыть и не закрывать. Он понимал, что это было условием, прекращения огня. Петер Иванов стоял в первых рядах огромной необъятной шеренги воинов, рядом с ним стоял половецкий командир конницы и два командира ниже рангом. Солдаты уже начали скучать от безделия, но внезапно открывшиеся южные ворота оживили армию.

— смотрите, врата открыты, что то ненадолго их хватило! — засмеялся один из солдат в первом ряду.

— посмотрел бы я насколько тебя бы хватило, когда в твой дом прилетела эта глыба. — остудил смех солдата Иванов.

Через пять минут они увидели странную и нелепую картину. Впереди в блестящей броне скакал всадник без шлема, а за ним человек сто-двести конницы. Это было настолько нелепо и глупо насколько и представить сложно.

— что они делают? — спросил Тодор Григоров, вытаращив глаза, один из командиров.

— понятия не имею… Может хотят примкнуть к нам? — предположил второй командир.

Еще через минуту в двадцати метрах под прицелами сотен луков оказался Константин Дукас. Он громко закричал, обращаясь к огромной армии, которая по большей мере смеялась над этим представлением.

— кто ваш военачальник? Кто главный и отдал приказ на уничтожение города? — Дукас держал копье вверх, дотрагиваясь странным краем земли.

— я дал приказ. — выехал из первого ряда солдат Иванов.

— значит это ты, сатана, что прикидывается настоящим христианином? Одной рукой молится Иисусу Христу, а второй втыкает нож в его спину?

— я не обязан отвечать на твой лепет. Кто ты такой и какого чёрта здесь делаешь? Если ты приехал сообщить что город сдан, то мы подумаем оставить тебя в живых или нет. — спокойно сказал Иванов.

— нет, несчастный трус! Город будет сдан, только через мой труп! Но, прежде чем я умру, я вызываю тебя на поединок. Я Константин Дукас, честный христианин и мэр города Варны, которая всегда была и будет Византийской империей. Ты вправе отказаться если боишься, и тогда не только вся Византия будет знать какой трус управляет болгарским войском, но и все твои солдаты будут знать какое ты ничтожество!

Иванов понял, в какую ловушку попал. Такое оскорбление на глазах своих воинов и союзников было верхом дозволенного. Он никак не мог отказаться. Все, абсолютно все бы перестали его уважать, и он бы долго не продержался на должности главнокомандующего. А если бы он дал приказ убить какого-то толстого мэра, что вызвал его на поединок, то ещё больше запятнал свою честь. И хотя было бы разумнее всё же дать приказ расстрелять его лучникам, он всё же хотел восстановить свою честь, которую ему подпортил Эмил своим советом при царе, по сносу города.

— я принимаю твой вызов.

Толпа солдат заревела, поддерживая это решение, и опасения Иванова подтвердились. Солдаты жаждали крови, и если они её проливали, то ждали того же и от главнокомандующего.

— я не бьюсь на копьях. — тыкнув пальцем на оружие мэра сказал Иванов, который искусно владел мечом.

— это твоя проблема антихрист! Я бросил вызов, и этим копьем проткну твоё жалкое сердце. А ты можешь позвать себе на помощь хоть самого дьявола!

Солдаты хоть и были болгарами, но пребывали в восторге от смелости мужика с пузом, который в большей степени по внешнему виду походил на них. Они жаждали битвы и уже нечали шептаться друг с другом о том, кто победит.

— подайте мне копье. — неуверенно попросил командира Тодора Петер, который понимал, что с мечом у него нет шансов.

Дукас поскакал в левую сторону, чтобы взять разгон для коня. В другой стороне стоял Иванов со своим тяжелым копьём, которым упражнялся не так хорошо. Иванов одел глухой шлем, и сейчас был монолитно стальным с небольшими щелями в руках и шее. Он стоял и ждал когда поскачет мэр Варны. Но, мер Варны сделал то, чего никто не ожидал. Он полностью сбросил бронь с груди, бросив её на землю. Сейчас он был только в хлопковой рубахе. Всем солдатам показалось его пузо, от чего те начали хохотать и тыкать пальцами, понимая что это будет забив поросёнка. Хотя некоторые наоборот его только поддержали криком, обезумев от его смелости и безрассудности.

— я понял с самого начала, что он чокнутый, но быть безумным до такой степени это слишком. — пролепетал командир Тодор своему товарищу.

— может у него есть план?

— какой? Напугать Иванова пузом? — возмутился Тодор.

Дукас закрыл глаза и прочитал молитву в последний раз в своей жизни. Перекрестившись, он ударил лошадь в бока. Мэр заложил копье за спину и держал его не штыком в сторону врага, а в сторону бесчисленной армии стоящей справа от него. Иванов тоже тронулся, направив копье прямо в направление торса почти голого противника. Всадники набирали скорость. До сближения оставалось секунд пять. Вся армия застыла в экстазе, что же случится дальше. Все ждали как кишки мера вспорятся и разнесутся по всему полю битвы. Мало кто верил в мэра Дукаса, потому что невозможно было проткнуть такую броню как у Иванова с первой попытки, а у Дукаса больше попыток и не было судя по его одежде. Тем не менее, Дукас сожмурив глаза в последние секунды перед столкновением, резко лёг спиной на коня, выставляя пузо Богу на обозрение. Он сделал круговой разворот копья как лопастью мельницы, это было сделано по той причине, что у копья на другом конце было сплошное лезвие как у меча, невидимо покрашенное в цвет древка. Делая эту рокировку рабочей части копья, он также придавал скорости круговому размаху, в который вложил всю свою небольшую силу, которой обладал. Диагональный удар после кругового вращения копья саданул снизу вверх по груди Иванова, и тот поскакал, не сделав удара, пролетев Дукаса как ни в чём, ни бывало. Дукас в свою очередь с горем пополам поднялся на коня из тяжелого положения лёжа. Его упитанное тело было негодно для таких манёвров, и именно поэтому он снял броню, чтобы провести этот трюк. Дукас остановил лошадь практически в том месте, откуда бросил вызов Иванову. Солдаты не поверили, что толстяк нанёс какой либо ущерб их главнокомандующему, который продолжал скакать, как ни в чём, ни бывало. Пока спустя пять секунд не съехал с лощади и не упал на землю замертво.

— лучники на изготовку! — закричал командир Тодор, и все готовы были убить Дукаса.

Тодор с другим командиром спешно поскакали к Иванову. Они слезли с лошадей, и уже увидели как под телом Иванова, образовывается лужа крови. Тодор перевернул его тело и снял шлем. То, что казалось никак не задело Петера, на самом деле практическо снесло ему голову, огромный диагональный разрез под челюстью их военачальника, наверное, не снёс голову только по той причине, что остриё врезалось в череп Иванова. Сидя на корточках над телом командира они решали, что делать дальше.

— господи ты мой… — перекрестился Тодор. — что же теперь делать? Кто будет управлять армией? И кто твою мать этот толстый чёрт?

— ты твою мать будешь управлять! — ответил Артемий, сплёвывая на землю, от такой нелепой смерти главаря.

— что будем делать с этим уродом? — спросил Артемий, покосившись на Дукаса, который уже начинал делать разворот.

— ничего, прикажем убить. И всех его ублюдков тоже.

Пока эти двое общались, Дукас уже давно понял его участь в этом бою, и поэтому хотел забрать с собой как можно больше врагов. Он резко ударил по бокам лошади, делая полукруг к направлению двух командиров. Те двое поняли, что происходит слишком поздно. И подрываясь с места резко завопили.