— Любомир, рискованно это всё, как бы не случилось беды.

— я знаю мама. Вы должны довериться моему чутью. Я хочу договориться с Карло, о том, что бы уплыть вместе с ними в Сицилию.

Мать была ошарашена этой новостью, она на некоторое время отвернулась, взявшись за голову, потом снова повернулась и начала в панике причитать.

— господи Любомир! Это же так далеко, это другое государство, другие люди! И что мы там будем делать? Как мы там будем жить, вы об этом подумали?

— да, подумал. А какие у нас альтернативы? Вся Греция будет в огне притом очень скоро. По крайней мере, так все думают и об этом говорят. Нам некуда убегать — ни в Болгарию, ни в Грецию, ни в Македонию. Тем более Радка в положении, и растить детей в этом аду — это худшее, что можно сделать! Это судьба, что именно в этот день мы встретили этих людей. Я хочу верить в то, что Карло хороший человек. Он излучает добро, а девушки с монастыря не похожи на пленниц или рабынь. Они только хорошее, говорят об этих рыцарях, хотя в их глазах видна бездонная тоска.

— ладно Любомир, я не знаю что ещё сказать. Всё равно вы хорошо подумайте, и поговорите ещё с этим рыцарем. Всегда можно придумать ещё какой-то запасной вариант.

— мама, если бы это было так просто. Мне нужно расспросить о многом рыцаря Карло, благо у нас впереди есть вся ночь.

Мать и сын вернулись в дом и присоединились к ужину. Мария быстро всё организовала, бегая с кухни в гостиную, и Радке даже ничего не пришлось делать, только показывать, что где лежит. Монахини тихо общались между собой, особенно Василина много говорила с Радкой о жизни и бедах, что были пережиты в прошлом. Тем временем мужчины уже давно наелись, и между греком и французом завязалась громкая дискуссия. Оба мужа выпили пару кубков вина и разгорячённо спорили чьё вино лучше.

— вино хорошее… Я не люблю врать! Но, наше всё равно лучше! Французы делают самое лучшее вино среди всех народов! Мой личный погреб в Амьене тому подтверждение!

— в вас говорит патриотизм и эгоизм Симон! — не соглашался грек. — Вы не согласны здесь и сейчас со мной, что моё вино лучше, но когда вы уедете, вы будете ещё долго его вспоминать!

— чёрта с два! — выпалил Симон сгоряча.

— неужели? Вы так уверены, даже бутыль не возьмёте в дорогу? — ехидно спросил грек.

Симон замешкался, потирая затылок.

— ну, если вы прямо настаиваете, то, как мне отказаться? Я бы взял на пробу ещё один бутыль… Но! Не нужно раньше времени радоваться! У меня в Тулузе есть один товарищ, который первый специалист по напитку богов, так вот я бы дал ему на дегустацию вашего вина, и после его вердикта, даже готов прислать вам письмо с ответом!

— вот оно как? Тогда так и сделаем! А пока наливайте до верха, у меня есть тост! — заявил Дионисий, махая рукой.

— вам тоже налить Любомир? — спросил Монфор.

— нет, благодарю, я не пью.

— какая досада! Вы многое теряете, то есть я хотел сказать… — заплёлся язык Монфора.

— АГА! Вот вы и попались! Я так и знал! — радостно крикнул грек. — Всё что мне нужно было, я услышал! — с гордым видом как у орла стоял грек.

Монфор разлил трём мужчинам вина и совсем понемногу женщинам, всем кроме Радки.

— итак! — завёл грек с вином в руке. — Не знаю как гости, но я удивлён. Я должен извиниться перед всеми вами, за то, что наговорил много глупостей там на улице… Хочу, чтобы мы все забыли об этом и оставили это в прошлом. Я хочу выпить вместе с вами прекрасные женщины и добротные мужи за эту странную и такую неожиданную встречу, которая объединила целых пять наций! Великий Платон! Это ж надо было случиться такому, чтобы граждане Болгарии, Франции, Сицилии, Греции и земля ей пухом Византии собрались за одним столом и так дружно общались? Разве это не чудо? Я считаю, что все народы хороши и достойны друг друга, так выпьем же за дружбу народов!

— аминь! — выкрикнул Симон и встал самым первым. За ним последовали остальные и ударив чаши друг о друга все выпили залпом.

Грек продолжал беседы с французом, на этот раз про всякие устройства по сбору урожая и садоводства, вине и еде. Они действительно так разговорились, будто всю жизнь были друзьями. А в этот момент Любомир встал из-за стола и подошел Сицилийцу.

— нам нужно поговорить наедине, давайте выйдем во двор.

Карло не мешкая встал, и они пошли говорить во двор, освещаемый светом яркой, молочного цвета луны.

— что вас беспокоит Любомир?

— у меня к вам очень серьёзный и важный разговор.

— я весь во внимании!

— скажите Карло, какова жизнь в Сицилии, и конкретно в вашем городе Палермо?

Здоровяк от этого вопрос расцвёл как сад в маю. Он улыбнулся и ответил:

— а почему вы интересуетесь?

— я вам позже отвечу на этот вопрос, а сейчас я хотел бы услышать, что вы можете рассказать о своей родине.

— что же, там жизнь как в раю!

— к сожалению, я не бывал в раю, пока только посещал ад, — улыбнулся болгарин — расскажите каково это?

— если коротко, то жарко и красиво! Любомир, ваш вопрос пробуждает во мне те прекрасные воспоминания, которые всю дорогу грели мне душу, пока я был в этом проклятом походе.

— расскажите о них. Я должен представить себе, каков город Палермо.

— Палермо, это когда солнце рано встаёт и поздно садится. Когда оно греет крайне горячо, но не так, чтобы твоя голова расплавилась, как масло на сковородке. Палермо это безумной красоты женщины и добрые, галантные мужчины. Это величественные соборы и храмы Христа, куда люди ходят с удовольствием, почитая нашего Бога. Этот город имеет средней ширины улицы укрытые брущаткой и цветами, по которым ходят кони и бегают дети, жизнь кипит, но людей не настолько много как в том же Константинополе, о котором мне рассказывали девушки из монастыря. Палермо это возможность работать и заниматься любимым делом и получать за это хорошие деньги, потому что сам город является большим торговым портом и постоянно расширяется и процветает. Там люди живут счастливо, потому что имеют возможность любить друг друга, работать и растить детей. И наконец, это небольшие горные массивы и всепоглощающее море вокруг, которое своей лазурью влюбляет в себя любого человека, который способен чувствовать.

От этого описания Любомиру стало и хорошо и дурно одновременно. Это действительно походило на рай на земле. Любомиру стало хорошо из-за того что ему сильно захотелось туда убежать, уплыть и спрятаться от всей этой жестокости, которую он пережил за пятнадцать лет. Дурно ему стало от того, что этого может никогда не произойти, ведь он ещё не спросил о главном у рыцаря.

— ваши слова полны любви к своей земле Карло.

— так и есть. Я люблю свою землю больше всего на свете, за исключением, конечно моей прекрасной жены, которую я люблю ещё больше!

— ваша жена ожидает вас? — спросил Любомир без тени иронии.

— странный вопрос! — засмеялся Карло. — Я полагаю что да! Когда я уезжал, она носила нашего наследника, и я думаю, что он или она уже ползает по кроватям нашего дома!

— извините за такой глупый вопрос, просто здесь женщины немного иначе относятся к мужчинам. Я говорю это в том понимании, что многие люди меняются и ожесточаются от жизни в нищете и постоянных проблемах. Женщины бросают своих мужчин, если вдруг увидят, нечто более светлое впереди себя, а мужчины бросают своих женщин, когда становятся не в силах их содержать, ну и всё в таком духе, поэтому собственно я и спросил!

— это очень жестокая картина мира Любомир. Война никогда не приносила никому счастья и радости, кроме тех, кто её затеял. Не думал, что здесь всё так плохо. Я конечно был осведомлён о том, что не всегда мужчина и женщина живут в мире и согласии между собой, но у меня на родине, такое горе не часто случается.

— может быть, вы просто не обращали внимания, как другие живут?

— возможно. Не буду с вами спорить.

Любомир присел под апельсиновое дерево, и глядя на луну, вновь заговорил.

— мне очень жаль Карло, что вы так не вовремя расстались со своей супругой, но почему вы бросили жену и выбрали этот чёртов поход? Я слышал ваше объяснение, что вас предали, но разве не было другого выхода, чтобы избежать этой ненужной бравады?