— Луиза, как я рад вас видеть и чувствовать ваши руки! Я так старался выжить ради вас! Я так старался…
Девушка в чёрной мантии сидела над телом рыцаря, смотря на его счастливое лицо, и резко убрала руку, когда он открыл глаза. Она пришла сменить повязку рыцарю и не удержалась, чтобы не дотронуться к его большой мускулистой груди. Карло от её прикосновения резко подорвался и сел на кровати глядя в опущенные глаза девушки.
— мне снился такой прекрасный сон, но вы не Луиза… Вы не должны так поступать, вы же служите господу Богу!
— извините святой рыцарь, я виновата… Я просто хотела сменить повязку.
Мария была единственной из трёх девушек с монастыря, которая не пострадала от нападения французов. Не успела пострадать. За спасение из лап негодяев, она безудержно влюбилась в большого сицилийского великана. Её вера в Бога не останавливала её порывов, и она старалась как можно чаще видеться с ним, хотя Карло всячески избегал её привязанности.
— Мария вы монахиня и дали обет служить господу. Вы обязаны веровать до конца. Вы должны прекратить это, я ведь не слепой и всё вижу! Поймите, я люблю свою жену, и у нас будет ребёнок, а вам и вашим сёстрам я помогаю, потому что это единственное доброе дело, которое я смог сделать, находясь в этом походе Иуды.
— извините меня ещё раз. — попросила Мария и быстро вышла с комнаты, сгорая от стыда.
Размявшись Карло вышел на улицу. Солнце светило и было уже достаточно тепло. Возле коня стоял Симон и нервно расчёсывал гриву кобылы, которая как будто хотела его цапнуть ногой.
— вижу вы ранняя пташка Симон!
— есть такое…
— похоже ваша кобыла не совсем рада таким ласкам!
— ага, если бы это была моя кобыла. У нас здесь ничего своего нет. Моя верная вороная умерла в этом чёртовом аду.
— понимаю. Многие потеряли товарищей и верных животных… Мне до сих пор снятся кошмары о той резне…
Карло сел на пень от дуба и смотрел на француза, которого снова едва не укусила кобыла, которую он явно раздражал.
— а разрази тебя молния! Тупая скотина, ходи с грязной гривой!
— почему вы так злитесь Симон?
— а то вы не знаете Карло.
— вы что опять хотите начать этот разговор?
— а что Карло? Что вы собираетесь делать с ними? Вы гарем, как султан решили устроить в Палермо? Так боюсь, вам не дадут такой возможности!
— господь с вами Симон!
— а что Карло, глядя на них можно предположить такое, они все красивы, никогда бы не подумал, что в Византии такие девушки!
— Симон побойтесь бога, они же монахини и поклялись служить господу.
— мы тоже много кому клялись, так вон видите, пожар ещё не затух на горизонте? Это наша вера горит на золе города. Так вы думаете эти монашки чем-то лучше?
— Симон, я был о вас лучшего мнения. — недовольно ответил Сицилиец. — они пострадали от насилия, а вы клевещете на них! Неужели я раньше времени похвалил вас?
— мне не нужны ваши похвалы Карло, я просто вижу как одна из них на вас смотри и угождает во всём, по ней не скажешь что она дала клятву Богу.
— вам что завидно Симон, или у вас нету женщины на родине? — не понимая настроя француза спросил Карло.
— у меня есть жена! Но, я всё равно не могу понять, зачем вы их тащите за собой, куда вы их денете?
— что ж вы такой упёртый мой друг? У меня хорошие отношения с архиепископом Гуальтеро из города Палермо. После решения своего вопроса, я попрошу его пристроить их в монастырь в моём городе и всё! Главное, чтобы ваша галера нас довезла, вы же будете плыть в Геную?
— да именно.
— вот и славно! Пойду поем, а то я умираю от голода.
Пока мужчины беседовали на улице, три девушки сидели за столом на кухне и вели беседу.
— Марта, что с нами будет? Как нам дальше жить? — спросила Василина.
— не знаю сестра. Домой мы никак не можем вернуться, этот француз явно нас недолюбливает и сбросил бы в любой момент, если бы не этот великан, то мы бы уже давно от голода умерли… — ответила Марта кривясь.
— а вы чего улыбаетесь как дурочка? — спросила Василина у Марии, которая летала где-то в облаках.
— а вы что не видите, как она бегает за этим рыцарем? Совсем уже распоясалась, святого отца нет на её управу! — гневно пырхнула Марта в сторону Марии.
— да что вы прицепились. Ничего я такого не делаю. Я просто ему благодарна, что он нас спас и всё! — разводя руками, оправдалась черноволосая монашка с овальным красивым лицом.
— я вижу Мария, как вы на него из-подтишка посматриваете! Если бы у него не было жены… Прости господи… — перекрестилась Василина.
— да что вы такое говорите! Как вы могли про меня такое подумать?
В этот момент открылись двери, и вошел Карло. Марию как будто током прошибло, и она вмиг забыла про всё, что только что говорила сёстрам.
— о чём говорите? — спросил Карло, улыбаясь, и захлопывая дверь.
— о нашей весёлой участи. — съязвила Марта, глядя на Марию, которая пялилась на рыцаря.
— а я вот поесть пришел. Через два часа Симон достанет ещё одну кобылу с телегой, и мы наконец-то выдвинемся в Грецию.
Мария подскочила и побежала на кухню со словами:
— я принесу вам поесть рыцарь! Подождите пять минут!
Карло вытаращился на двух монашек, которые остались сидеть неподвижно за столом.
— это та, которая говорила, что ничего такого! — закатив глаза от раздражения, сказала Марта.
— рыцарь Карло, а у вас и правда есть жена? — поинтересовалась Василина.
— да сестра. И я дождаться не могу того дня, когда её увижу.
— это хорошо, потому что наша сестра кажись, потеряла голову и забыла имя Господа глядя на вас! — предостерегла рыцаря Василина.
— я и так всё прекрасно вижу! А что мне делать выгнать её что ли? Я ей всё объяснил, но это пройдёт, не переживайте. Женщины часто влюбляются и быстро забывают про мимолётную любовь.
— я бы так не сказала. — воспротивилась Василина.
— мы не переживаем рыцарь Карло, это вам нужно переживать и вашей жене. — сказала Марта. — Потому что мы никогда не видели, чтобы наша сестра себя так вела нахально.
— не стоит так драматизировать. — махнул рукой рыцарь, потягиваясь на стуле.
— послушайте Карло, а что вы решили с нами делать дальше? Куда вы нас отвезёте? — осторожно спросила Василина. Обе монашки стали смотреть на рыцаря ожидая ответа, пока на кухне Мария стучала тарелками.
— как что? В монастырь пристрою, большего я не могу обещать. Вы или здесь остаётесь или будете в Палермо служить Богу. Это уже вам выбирать.
В этот момент в гостиную забежала Мария, неся поднос с тарелками, и положила его возле рыцаря.
— а вы чего сидите с такими кислыми лицами? — спросила Мария, сияя белыми зубами.
— да я вот сказал, что вы отправитесь обратно в монастырь в моём городе, но что-то ваши сёстры приуныли.
— мы уже не уверены в том, что хотим в монастырь, после того, что случилось… — ответила Марта. — У меня страх теперь перед этим зданием. Я не чувствую себя защищённой.
— я вас понимаю, но лучше я ничего не смогу вам дать. — грустно ответил Карло.
Мария, которая уселась рядом с рыцарем, облокотила голову на руку и смотрела пристально на его лицо. Марта увидела это, хотела кинуть тарелкой по сестре, но едва сдержавшись, крикнула:
— Мария вы себя в зеркало видели? Что вы как ненормальная себя ведёте! У этого мужчины есть жена и дети, а вы… — она не выдержала и надув щеки выбежала на улицу. Вслед за ней вышла Василина, чтобы успокоить сестру, которая была всё время на нервах из-за пережитого.
Тем временем Карло принялся поглощать еду под ненасытным взглядом Марии, что вообще не обращала внимания на слова сестёр и не могла отвести взора от красавца.
Как и было задумано, трое монашек и два рыцаря сделали упряжку с двух коней, что тянули телегу. Они неспешно ехали в город Фесалонники. В сутки чудный коллектив проделывал около двадцати километров, что было не так быстро как надо. Симон злился из-за этого, ведь нападение Бонифация на город могло начаться в любой день, а они не ведали актуальной информацией о положении войск крестоносцев. Восстановление Сицилийца в пригородном доме Константинополя заняло некоторое время, которое они безвозвратно потеряли, поэтому сейчас француз был весь на взводе. Дни в поездке неспешно шли, а деньги быстро уходили, ведь расходы на пятерых были больше чем на двоих. Карло пришлось продать свой золотой крест на рынке бывшей Византии за смешную сумму, лишь бы им хватило денег на еду, чтобы доехать до Фесалонник. Рука рыцаря заживала как на архангеле. Он думал, что не сможет ней больше ничего делать, но тем не менее благодаря византийскому лекарю она срасталась и он уже мог шевелить пальцами, хотя боль всё ещё чувствовалась. До полного выздоровления ещё нужно было подождать месяца два, и Карло пытался не напрягать её по возможности.
