— о мой Бог, Любко подождите, дайте я вас проведу наверх.

Радка взяла меня под руки и помогла выйти в кухню. Там наверху она промыла мне глаз водой. После чего мы сели за стол.

— наконец-то полегчало… Я так больше не могу… Я готов рвать эти проклятые плоды под пекущим солнцем или рубить солдат Калояна, но я не могу больше давить это проклятое варенье!

— я же говорила вам! Бросьте его и отдохните, но нет же, вы упёрлись как барашек! — вытирая глаз тряпкой, причитала девушка.

— не могу я вас оставить одну работать! Но, и победить вас не могу! Я не понимаю, откуда у вас столько выносливости и выдержки!

— Любко, это вы ещё не жили моей жизнью на ежедневных сменах между огородом и хозяйством…

— теперь ясно, где вы обрели силу титанов!

— никакая это не сила Любко. Я просто делаю то, что нужно сделать и всё. Думаете, мне оно не надоело? Ещё как! Но, это лучше чем… Лучше чем то, как мы жили. Поэтому смиритесь и работайте. Но, сегодня лучше не надо. Так и быть, я с вами отдохну!

— ну вот! Мне должно было полегчать, но стало ещё хуже! Теперь я чувствую себя слабаком, ради которого девушка делает перерыв!

— ох уже эти мужчины… Никак вам не угодишь!

Разговор нарушил грек. Сверху тяжело затопал Дионисий, спускаясь на шум.

— что там стряслось? Я слышал какой стук и крик! — вытаращив глаза, спросил пожилой грек.

— Любомир сегодня наработался, и получил производственную травму, лимон ему повредил глаз. — объяснила Радка.

— вы хоть видите нормально? Или сбегать за врачом? — спросил Дионисий, подходя, чтобы посмотреть мне в лицо.

— да всё хорошо. Не стоит так беспокоится. Просто, Дионисий, я ненавижу это чёртово варенье. У меня всё.

— но вы же сами сказали, что вы справитесь и не нужно нанимать других рабочих! — удивился грек.

— да я знаю! И мы справимся, просто дайте мне выговорится, мы уже две недели из дня в день мнём эти бесконечные фрукты! У меня руки от кислоты разъело так, что сейчас рапиру держать бы не смог!

— ну, слава Богу, молодой человек, что вам рапиру держать не нужно в этих краях!

— ага, вместо этого я держу цитрусы…

— так всё довольно! Завтра утром делаем перерыв и едем в отпуск!

— что это значит? — держась за глаз, спросил я грека.

— это значит, что мы все едем в Фесалонники. У меня там есть нерешенные вопросы по поводу доставки товара в порту. А вы молодняк, сможете погулять и увидеть настоящую цивилизацию. А то привыкли сидеть в этих деревнях и людей не видели.

— ладно вам Дионисий! Был я в Ивайловграде, чем вам не город?

— ХА! — крикнул сверх обычного грек. — Ивайловград это помойная яма по сравнению с Фесалонниками, скоро вы молодые в этом убедитесь. Так что берите самые приличные вещи и готовьтесь завтра ехать. Путь займёт целый день.

— ура! — крикнула Радка. — А там есть, где погулять?

— ох красавица, ваши глаза разбегутся кто куда от видов этого города. Там не только погулять можно, там всё, что хочешь можно! — глаза Дионисия коварно загорелись, и я понял, о чём он говорил. Старый козёл любил ездить по женщинам и, наверное, в Фесалонниках у него была не одна остановочная база.

— решено! — хлопнул я в ладоши, и мы пошли наверх собирать вещи в путь.

На следующий день мы вчетвером выехали ранним утром и делали целых два привала, пока добирались к большому портовому городу. Дорога была долгой, целых пятьдесят километров. По пути туда природа не особо изменилась, но ставало чуток теплее. Фесалонники располагались на берегу средиземного моря и были очень протяжным по ширине городом. В целом добрались мы без проблем и когда въезжали в город, то мне сложно было оценить масштабы его размеров. Вездесущие огоньки ламп и факелов на улицах вводили в заблуждение. А огоньки за береговой линией означали, что в порту стояло порядка десяти кораблей. Мы ехали на уставших лошадях по узким улицам греческого города, и по речи прохожих стало ясно — мы точно не в Болгарии! Никто не говорил на других языках, только греческий, изредка латынь.

— наконец-то моя родина! Сейчас вы не в силах оценить всю красоту города, хотя даже сейчас если выйти на пирс, то вы ужаснётесь красоте, увидите безграничные возможности этого города!

— и в чём же они заключаются? — спросил я пожилого грека.

— в том, что только на береговой линии лавок по продаже всех мирских товаров больше, чем во всей вашей Болгарии!

— Дионисий, а вы я смотрю, ни разу не скромны!

— это чистая правда Любомир! Скоро вы и сами в этом убедитесь!

— а куда мы сейчас едем?

— к моему товарищу Феопоклу, там мы присядем на ночь. У вас будут свои комнаты на эти два дня отпуска, что я вам уготовил! — улыбаясь во весь рот, похвалился грек.

— отлично, а вы тоже будете с нами?

— Любомир, давайте не будем обсуждать, что я буду делать! У меня есть одно незаконченное дело, после которого я непременно вернусь!

— сейчас? Ночью?

— именно! — искоса поглядывая на меня, ответил грек. Потом подмигнул, и всё стало ясно.

— ну ладно, поехали уже к вашему Феофоклу…

— Феопоклу! Смотрите не перепутайте, а то хозяин обидится! Греки любят свои имена, как свои знания!

Через десять минут мы прибыли к какому-то зданию покрашенному в светло-оранжевый цвет. Оно было трёх этажным, и почти в каждом окне горели огоньки света. Мы загнали лошадей в ставни и прошли внутрь. Внутри нас встретил толстый и такой же пожилой мужик с круглыми щеками и длинным носом. Его кучерявые чёрные волосы были явно крашены какой-то смолой, потому что он явно должен был быть полуседым. Он обнялся со своим земляком и начал о чём-то бубнить на греческом.

— хозяин говорит, что ваши комнаты на самом верху. — объяснил Дионисий.

— а он что не умеет говорить на болгарском?

— к сожалению, нет, его дела цветут только здесь, и ему нет надобности учить языки. Ступайте за ним, он вас проведёт. А я должен срочно отклониться.

— ну что ж, спасибо Дионисий и приятных вам ночных прогулок! — бросил я последнюю улыбку греку, который спешно покинул помещение.

Внутри, здание не представляло собой, какой бы то ни было дороговизны. Все стены было вскрыты какой-то краской или известью с красителем. Они имели желтоватый цвет, напоминающий стены из песка. Картин почти нигде не было. Только внизу на постаментах с оливковой ветвью стояло пару гипсовых бюстов каких-то носатых греков. С трудом поднявшись на третий этаж толстяк весьма запыхался. Он ткнул пальцем на две комнаты, одна предназначалась нам с девушкой, а вторая матери. Он вручил нам ключи и что-то пробубнил на греческом.

— спасибо вам господин Феопокл! — сказала Радка на нашем языке. Услышав своё имя, грек только улыбнулся и слегка уклонился, потом потопал вниз.

— ну что ж! Пора бы и поспать. Завтра нас ждёт длинный, познавательный день!

Мы заснули почти сразу вымотанные после длинной поездки. Но, с утра когда я проснулся, меня ждала не прогулка, а Дионисий, который разволновавшись, ждал меня внизу.

— доброе утро господин торговец всея Греции!

— и вам доброе, как спалось?

— хорошо, так хорошо, что Радка и мама ещё не проснулись.

— вот и славно! Пускай спят, когда они встанут, я позаботился, чтобы их накормили, а нам нужно выехать срочно по одному делу.

— куда это ещё? Только не говорите, что опять по бабам!

— в порт мой дорогой. Больше никаких женщин!

— а я там обязательно требуюсь?

— будете моей моральной поддержкой.

— оружие брать?

— не нужно! Просто накиньте что-то по теплее, на улице прохладный ветер.

До порта ехать было минут пятнадцать неспешной конной трусцой. Пока мы ехали, я разглядывал действительно огромный город, испещрённый лабиринтами тонких улиц. Они кружились иногда забредая в тупики. Не зная город, в нём было проще простого потеряться. Дом Феопокла располагался выше по уровню, чем береговая линия. Сама береговая линия как будто впадала как раковина вниз. Поэтому с самого начала пути я смог лицезреть количество домов и улиц. Их было не счесть! Ивайловград по сравнению с этим монстром казался деревней. Самое интересное было то, что по длине от берега до конца города он был не так велик, но огибая море, не возможно было определить где его конец, а где начало. Наконец прибыв в порт, я увидел три огромных корабля, которые стояли в метрах двухстах от берега. Возле самого пирса, качались на волнах тысячи лодок и яхт. Судя по всему, дно было не очень глубокое возле самого берега, поэтому весь товар необходимый для перевозки сначала переправлялся на маленьких лодках, также как и людей. Мы остановились возле огромной по площади области, где стояли бочки. На каждой из бочек было написано краской одни и те же слова с цифрами. Моряки таскали эти бочки и укладывали в лодки, после чего те управляемые четырьмя гребцами уплывали к кораблям. На линии лавочек я видел здания со складами, которые были пронумерованы на латинский лад. Возле кучи бочек на краю пирса стояло два мужика, худых как стебель папоротника. Дионисий метил подойти прямо к ним. Мы привязали коней за ободок забора и те начали наблюдать за морской гладью, а сами проследовали к мужикам. Увидев Дионисия, один из них гневно выругался и сплюнул на пол. Дионисий обратился к нему и после этого тот начал говорить на болгарском с ещё худшим акцентом, чем наш грек