У девочек, между тем, все обстояло гораздо проще. Их было девять и они легко поделились на четыре и пять, прекрасно зная, что друг о друге им ничего неизвестно и что за пару дней группы перемешаются заново, притягивая или отторгая потенциальных подруг или недругов.

Дав ребятам немного времени для того, чтобы освоиться в коттедже, умыться и опорожнить с дороги мочевые пузыри, вожатые вышли на улицу, и пока Екатерина прогуливалась туда-сюда, Глеб опустился на ступени.

– Есть минута, чтобы обсудить совместные действия, коллега, – предложил он, рассматривая напарницу, но девушка не ответила, вероятно, призадумавшись о чем-то постороннем.

Она была крупнее Глеба, чуть шире его в плечах и ростом выше сантиметров на семь. Круглое лицо ее было сосредоточенным и серьезным, но от этого не теряло привлекательности, а скорее наоборот. Нос был средним, чуть приплюснутым, губы тонкими, а широко посаженные друг от друга глаза имели азиатский эпикантус. При возмущении, как уже успел заметить Глеб, они увеличивались вдвое и все равно казались узкими. Екатерина обладала хорошими длинными ногами, которые от постоянной ходьбы были еще и крепкими; а вот в тонких руках ее, на удивление женственных, гибких и плавных, присутствовала какая-то театральность, и в каждом их жесте улавливалось нечто драматическое, подманивающее, притягательное. Одними взмахами кистей девушка легко смогла бы увлечь за собой понравившегося ей мужчину. Впрочем, не ими одними, потому что размера, свободно сидящего на туловище, поло не хватало для сокрытия впечатляющей груди. Да и шорты, ей в помощь, удачно облегали то, что обычно скрывали юбки.

Глеб успел ее всю рассмотреть, пока девушка проходила мимо четыре раза. На пятом она остановилась напротив и повернулась лицом.

– Слушай, ты не о чем меня не спрашивал?

– Нет, – солгал молодой человек. – Но у меня вопросов не измеримое количество.

– Не до того, оставь, – с безразличием ответила Екатерина. – Сейчас вопросы посыплются от детей, голова и без тебя закружится.

– Но от одного-то ты по закону не увернешься – какая на сегодня программа?

– Сейчас все отряды пойдут на линейку, где с пламенной речью выступит начальник лагеря. Затем мы проведем небольшую экскурсию по территории, я расскажу, чем здесь можно заняться, все покажу и прочее… Так продержимся до обеда. Тихого часа, в связи с заездом, сегодня не будет, значит, дадим отряду время разобрать вещи и позвонить родителям, кхм… в последний раз, – Девушка как-то по-гадски ухмыльнулась и уголки ее азиатских глаз распрямились по-европейски. – А потом я соберу у них мобильники.

– Зачем? – не понял Глеб.

– Затем, чтобы дети не отвлекались от отдыха и мероприятий, и чтобы спали по ночам, а не в Интернет глазели под одеялом. И чтобы не названивали друзьям каждые полчаса, сплетничая и жалуясь, что им нравится, а что нет, попутно выкладывая твою физиономию в соцсети с надписью «наш аргус». Понадобится что-нибудь срочное, воспользуются стационарным служебным телефоном, или нашими смартфонами. Ты же, между делом, успей потолковать с начальником лагеря. Лучше Макса найди и с ним уже сходи в администрацию.

– Сделаю, – заверил напарник. – А вожатые где спят?

– Ты скоро все узнаешь, – недовольно ответила Екатерина, присаживаясь рядом, только на ступеньку повыше. – Хватит вопросов.

– Надежда говорила, что ты учитель… – с едва уловимым упреком в голосе протянул Глеб.

– Да, русского-литературы, и уже совмещаю учебу с работой в школе, но ты это к чему?

– К силе привычной роли.

– Как-то размыто прозвучало…

– Расшифрую – обидишься.

– Договаривай, раз начал! – настояла собеседница, сверля глазами мужской затылок.

– Школа и на лето в лагерь? – уклонившись, сказал собеседник, меняя смысл изначальной фразы. – Я, например бы, чокнулся уже!

– Дети – это наркотик, ты даже не представляешь, насколько сильный! Да, мы взрослые, уже в чем-то состоявшиеся люди, но участвуя в их развлечениях, будто продолжаем собственную юность, в которой раньше нам многое не позволялось и в котором вдруг стало все разрешено, ибо мы сами контролируем процесс, решая, насколько глубоко в него погрузиться. Ты главный, ты для детей авторитет, ты уже многое узнал, примерив шкуру взрослого. И они хотят, чтобы им доступно это объяснили, как там жить в будущем, чем они смогут заниматься через несколько лет, что там правильно, а что нет? Помоги им, дай верные координаты! Увлеки чем-нибудь новым, неизведанным, интересным, но строго положительным, полезным и добрым! Познай нравы, постучись в души, постарайся раскрыть способности каждого. Говори так, чтобы они стали тебя цитировать, стань нерушимым примером и всегда помни – дети должны оставаться детьми ровно настолько, насколько им положено по возрасту. Но никогда не упрощай свою работу исполнением их желаний! Детки любят запретное и не нужно им давать послабление не в чем, что претит правилам! Так не станешь для них вожаком, так они быстро тебя съедят и не будут уже ставить не во что. Не веди себя с ними как равный – эта ошибка многих погубила – будь им как старший товарищ, но не ближе. И всегда помни – дети хитры и жестоки! Мало кто из них испытал боль и горе, поэтому, не зная, что это, они легко причинят их другому. Вот такой тебе мой краткий ликбез.

Вдруг в воздухе пролетел какой-то скрипучий и неприятный звук, будто граблями провели по жестяному листу. Глеб закрутил головой, не понимая, откуда он донесся, и Екатерина положила руку ему на плечо, привлекая внимание.

– Репродуктор, – тихо сказала она.

– Отряды приглашаются на линейку! – в тот же миг монотонно протарахтел электрический голос. – Сбор через десять минут!

На крыльцо высыпали девочки.

– На вопросы отвечать не захотела, зато прочитала целую лекцию, – заключил Глеб, и Екатерина с мастерством дирижера развела руками, нарисовав в воздухе волну. – Поднимусь за пацанами, гляну, как они расположились, и вещи у них оставлю заодно… – добавил напарник, покосившись на рюкзак.

Принудительно построив отряд мальчик-девочка, дабы уже на первом этапе показать всему лагерю, если не дружбу, то деловое межполовое примирение, переходящее в сотрудничество, вожатые скомандовали «вперед» и двинулись по знакомому маршруту бодрым шагом, буквально через несколько минут оказавшись на месте.

Первый отряд (чертовы педанты) уже стоял на плацу, третий выруливал одновременно со вторым, четвертый был на подходе, ну а пятый, по всем приметам, можно было и не ждать.

Почти сразу же, став в отдельный ряд, появился и обслуживающий персонал в составе: педагога-организатора, старшего вожатого, завхоза, фельдшера, физрука, слесаря, двух поваров, диджея и еще четверых специалистов сервисного предназначения. А вот начальник смены показываться не спешил. И лишь тогда, когда младший отряд, наконец, соизволил посетить общественное мероприятие, на середину площади собственной персоной выскочил Светозар Алексеевич Кожеватов – маленький мужичонка лет пятидесяти, совершенно не соответствующий видом ни своему редкому имени, ни гордой фамилии, ни даже должности. Подождав, пока пятый отряд займет выделенное место (а детки, в своих подготовительных и первых классах привыкшие к строевой, довольно резво заняли позиции, замерев по стойке смирно, чуть ли не по росту), начальник представился.

Речь его, как обещала Екатерина, не была бурной и не несла характер совещательной, судебной, либо эпидейктической. Оратор был лаконичен, сдержан, и все сказал с заложенными назад руками, не оправдав еще и собственной подвижности, присущей низкорослым и сухощавым людям. Шаблонное «мы рады Вас видеть» – вначале, и «уверен, Вам у нас понравится» – в конце. Содержание же середины все забыли практически сразу, ибо оно не несло в себе ничего существенного.

Далее было поднятие государственного флага – официального символа начала смены, и представление лагерного штата. Все остальное свалили на вожатых, на том и разошлись.

После запланированной экскурсии, в которой Екатерина, используя свои профессиональные навыки, уже успела запомнить ребят по именам, отряд расположился в ближайшей к коттеджу восьмигранной беседке и расселся кто как, потому что лавок на всех не хватило.