Вот так смотрела эта девочка, и трижды уже за утро Глеб ощутил наползающий страх. Кошка показалась ему тигрицей не только с полным набором клыков и когтей, но и с явным желанием напасть, дабы выпотрошить карманы на наличие дополнительных вкусностей, которые он решил от нее утаить, или, быть может, приберег для другой кошки – ее прямому конкуренту по двору, где она хочет править безраздельно.

– Напомни мне свое имя, шутница… – собравшись с духом, спросил молодой человек.

– Для того чтобы напомнить, его надо было сказать, – ответила девочка.

– А ты мне разве не сказала?

Собеседница очень медленно помотала головой, и мурашки вновь пробежали по мужской спине.

– Мое имя написано на справке, которую я вам отдала, – добавила девочка серьезным тоном. – Нужно было читать.

– Хватит тебе придуриваться! – не выдержал один из мальчиков. – Софья ее зовут, я слышал. Ее мать так называла.

– Ты офигел, пацан? – вспыхнула девочка. – Это не мать, а моя бабушка!

– А я-то, было, подумал, что она так выглядит, потому что работала одною из десяти…

С завидным хладнокровием проглотив слюну, дабы, вытолкнув языком, не плюнуть ею в оппонента, Софья повторила свою омерзительную ухмылку, словно говорившую – месть холодна – и вынуждена была отвлечься на вожатого, потому что он пальцами коснулся ее плеча. Недовольные черные глаза в тот же миг устремились на Глеба, но он сделал огромное усилие, чтобы подавить этот взгляд своим, и Софья отступила.

– Мы же еще не сели в автобус, чтобы все плохое оставить тут, – тихо пролепетала одна из близняшек, но Глеб уже занялся обидчиком Софьи.

– Вот за такой тонкий юмор в лагере я буду лишать вас ужина! – строго сказал он. – А еще за сигареты, за мат, за… впрочем, остальное узнаете.

Раздался громкий звук автомобильного клаксона и все обернулись на дорогу, где подъезжала пара небольших автобусов «КАвЗ Аврора».

С десяток родителей, перешептываясь между собой, все еще не уходили, и пока вожатые знакомились и вели беседу с их ненаглядными чадами, они корректно держались в стороне. Теперь же, перед посадкой, все разом ринулись за прощальными объятиями, смешавшись с детской толпой и усиливая гул.

– Первый и второй отряды! Подходим к ведущему автобусу! – послышался громовой голос Максима. – Остальные отряды во второй автобус!

– Первый и второй – в первый! Третий, четвертый, пятый – во второй! – повторила вожатая Надежда тем, кто объявления не услышал.

И Глеб, видя, что ее первый отряд уже направляется к дороге, торопливо построил свой, велев двум матерям и отцу раствориться за горизонтом.

– Не забываем сумки! – крикнул он, оглядываясь.

Как только Надежда со своими 15-16-ти летними переростками расфасовала багаж в открытые водителем отсеки под автобусом и заняла предназначенные места в салоне, от вещей начали освобождаться и 13-14-ти летние подростки. А когда они поднялись в автобус, Глеб быстро рассадил всех по местам, как придется, и вышел.

На улице старший вожатый, не встревая, издали контролировал процесс.

– Никто не сбежал в этой сумятице? – спросил он, поглаживая трехдневную щетину на подбородке и щеках.

Глеб пожал плечами, ответив:

– Не знаю, Макс, мои на месте.

– Черт возьми, где эти олухи? Пора звонить…

– Ты про кого?

– О, прошу пардоны, вот они!

Глеб обернулся на дорогу, заметив, как за автобусы нырнула полицейская «Лада Калина», и перевел взгляд вперед, увидев, как она приостанавливается, пристраиваясь в начало их маленькой колонны.

– Стоило из-за двух школьных автобусов вызывать патруль…

– Дорога не простая, Глеб, лучше перестраховаться, и наверняка они ее не знают, – рассудил Максим. – В общем, если что – доверься Наденьке! Она тертый калач, второй год «вожирует», а я с ними…

С этими словами молодой человек, на вид которому было лет двадцать пять, молнией бросился к легковой машине и сел назад, то есть на сиденье преступников.

– Самое тебе место, – съязвил Глеб, взмахнув на подножку.

Дверь за его спиной захлопнулась, а буквально через минуту автомобиль ГИБДД, дав короткую, но пронзительную сирену, тронулся вперед, увлекая за собой автобусы.

Весь первый отряд сгруппировался сзади. Более раскомплексованный, но сдержанный, он вел себя достаточно спокойно и уже преступил к перетолкам «кто-откуда», обмениваясь школами и районами. Второй отряд, пока немного зажатый и стеснительный, в состоянии легкого шока от расставания с родными, долго не выходил в беседах за рамки соседнего кресла, лишь постепенно подключаясь к общению с ребятами из кресел впереди или через проход, если тема их заинтриговывала. Фильмы, игры, гаджеты, футбол, домашние животные и поездки на море – все новые и новые участники втягивались в общий разговор, и став между рядами, Глеб решил им немного помочь.

– Не хотите сыграть в какую-нибудь игру для ускоренного запоминания членов нашего отряда?

«Не знаю. Не особо. Давайте! Почему нет. Да, а то скучно», – послышались вялые ответы, но по большей части удовлетворительные.

– Есть такая игра «Три факта», – продолжил вожатый. – Кто знает, поднимите руку!

Около пяти ребят вытянули конечности.

– Тем проще, будете мне помогать. Теперь вкратце о правилах… Участники игры поочередно называют группе свое имя и сообщают о себе три факта. Один факт должен быть правдивым, а два других факта – ложью. Задача такая – выбрать верный, реально существующий вариант. Ну-с, наверное, начнем с бывалого? Кто тут руку поднимал?..

– Давайте, я первый, – сказал один из мальчиков, с узким лицом. – Меня зовут Сергей Молчанов…

– Да что-то не похоже, – ввернули с кресла напротив. – Рот не закрываешь!

Подождав, пока смешки поутихнут, мальчик продолжил:

– Меня зовут Сергей, я люблю пиццу, холодные щи, и горчицу. Что из этого правда?

– Да к черту! Это неинтересно! – вдруг выпалил знакомый контральто с переднего сиденья, на котором в одиночку расположилась его владелица, вытянув ноги в синих джинсах с дырками на коленях в проход. Это была та самая певунья, участница небольшой ссоры в сквере.

– У тебя есть какое-то другое предложение, Сонь? – спросил Глеб, повернувшись к ней и рассматривая ее необычное, весьма симпатичное и даже красивое лицо, лоб которого прикрывала ровная темная челка и на котором парадоксально соединялись: надменная самоуверенность и страдальческая печаль.

– Игра та же, но давайте изменим варианты, вместо хоббей, еды и прочей лабуды расскажем о личных страхах.

– То есть фобии? – уточнил молодой человек в проходе.

– Ну да.

– Согласимся с ней, ребята? – Большинство детей закивало, и многие вразнобой ответили «да». – Тогда, Соня, покажи нам пример, а мы продолжим.

– Меня зовут Софья Пепелева. Я боюсь пьяных мужчин, скандалов и острых предметов.

– О! – вырвалось у Глеба, и он шепотом добавил: – Ниче се экземплярчик…

– И что теперь? – полюбопытствовала одна из близняшек, подозрительно переглянувшись с соседкой – своим полным отражением.

– Теперь поочередно будем угадывать один из трех правильных вариантов, – подсказал вожатый. – И давайте, при каждом удобном случае, называть свои имена и фамилии, так мы быстрее друг друга запомним.

– Я Андрей Двужилов, – представился блондинчик с заднего сиденья, тот самый, оскорбивший бабушку Софьи. – Все эти факты могут быть действительными.

Софья живо подалась вперед, сложившись вдвое, и между ног вожатого высверливая комментирующий объект. В глазах ее сверкнули искорки злобы, а брови, подпрыгнув кверху, выразили неудержимое возмущение.

– Два факта – ложь! Включи мозги, альбинос!

– Да пошла ты!

– Спокойно! – гаркнул Глеб. – Опять вы двое!? Что у вас за антипатия возникла?

– А я не слышала извинений по поводу его подколки в сквере!

Глеб лицом развернулся в конец автобуса.

– Андрей, она права. Пересиль свое эго, раз проштрафился, и мы продолжим игру.