Кроме всего прочего, он расспросил меня о галлюцинациях и выписал ещё несколько лекарств вдобавок к препаратам, способствующим нормализации мозговой активности и нервной системы.

Я оказался интересным экземпляром для учёных, исследующих демонический мир и посредничество. Наверное, здорово способствовать научному прогрессу, но что-то мне не хотелось остаток жизни быть чем-то средним между подопытным кроликом и секретным оружием знатного рода.

В первый день я так устал, что вечером не было желания куда-либо идти, а вот на следующий день я решил разведать обстановку и понять, можно ли выбраться из бункера.

Естественно, меня не выпустили. Оба выхода караулили гвардейцы, а дверь в подземный тоннель, по которому мы с отрядом ходили к воротам, была заперта. Мне сказали, что покидать бункер запрещено — таков приказ Екатерины Степановны. На вопрос, где сама Екатерина Степановна, не ответили. Оба эти дня ни её, ни главу рода я не видел. Видел только седовласого генерала и ещё какого-то хмыря аристократической наружности. Но они со мной не разговаривали. В общем, пришлось дальше сидеть под землёй. Конечно, я мог с помощью знака попытаться испепелить запертую дверь и выйти через тоннель, но этот вариант я оставил на крайний случай.

Последние дни я не имел никакой связи с внешним миром: не знал, что происходит в Белом городе, в Москве, в империи. Я находился в полном информационном вакууме. В бункере я встречал немного народу, да и те — слуги, врачи и солдаты, с которыми разговаривать было бесполезно. Только от Кристины удалось кое-что узнать. Она продолжала обслуживать мои покои: привозила еду и убиралась в комнате в моё отсутствие. Вот только Кристина тоже была не в курсе происходящего, поскольку почти неделю не покидала бункер. Она слышала, что пострадал дворец Вахрамеевых: обрушилась то ли стена, то ли часть здания. Но кажется, обошлось без жертв. Так же ходили слухи, что глава рода временно обосновался в доме одного из своих дядьёв, как и остальное семейство.

Лишь на третий день я снова увидел Екатерину. Встретил её днём на наблюдательном посте — так называлась комната с окном, выходящим на подземное стрельбище, которое теперь стало местом моих тренировок.

Естественно, я сразу же обратился к ней с вопросами, ибо неопределённость меня уже конкретно раздражала, а больше всего возмущал запрет выходить наружу.

— Это ради твоего же блага, — ответила Екатерина. — Существовала угроза нападения, и мы не могли подвергать рисковать. Но сейчас стало спокойнее, и если желаешь переехать в квартиру, сегодня тебя туда отвезут.

— Значит, вы победили?

— Да, мы одержали верх. Сторонники императора капитулировали, — подтвердила Екатерина.

— Отлично. Когда я получу Вениамина Куракина? Где он? У вас?

— Мы работаем над этим, — сухо ответила Екатерина.

— То есть, его у вас нет? — понял я. — И вы не знаете, где он?

— Я сказала, мы работаем над этим, — повторила Екатерина тоном, не терпящим возражений, и посмотрела на меня так, словно я спросил что-то недозволенное.

И всё же меня отвезли вечером в квартиру. После трёх суток под землёй, оказаться на поверхности было настоящим счастьем. Погода за эти дни резко поменялась, и теперь небо затягивали тучи, дул прохладный ветер, временами накрапывал дождь.

За десять минут, пока мы ехали в машине от бункера до дома, я видел два бронетранспортёра. Они стояли на обочине и словно что-то ожидали, отдыхая под сенью зелёных крон. На обоих был логотип народного войска — НВ. И буквы эти, намалёванные по трафарету на скорую руку, красноречиво говорил о том, что в Белом городе ситуация до сих пор не стабилизовалась, и возможно, предстоят новые разборки. Вадим Орлов был настроен оптимистично, он верил, что князья согласятся с его предложением — компромиссом, как он это называл, но солдат с улиц не убрал. Для убеждения аристократов могла потребоваться сила.

Оказавшись в квартиру, я первым делом включил телевизор. Думал узнать какие-нибудь новости, но не тут-то было: большинство каналов крутили кино, спектакли, балет, а некоторые и вообще кроме разноцветных полос ничего не показывали.

Пощёлкав каналы, я выключил телевизор. Пошёл на кухню, чтобы сварганить бутерброд. Пока делал его, размышлял над планом дальнейших действий. В первую очередь я намеревался съездить домой к Олесе, убедиться, что с ней всё в порядке, забрать саквояж с деньгами, книгу, оружие и рацию.

Вот только когда? Сегодня было уже поздно, да и завтра, скорее всего, до самого вечера проторчу в бункере. Возможно, послезавтра, в воскресенье, мне дадут выходной — тогда-то и поеду. А если не дадут, придётся ещё что-то придумывать.

Я вскипятил воду, заварил чай и уже собрался перекусить, но тут в дверь позвонили.

На пороге стояла Кристина и улыбалась своей милой улыбкой.

— Привет. Какими судьбами? — спросил я, удивлённый её внезапным появлением.

— Добрый вечер. Меня прислала Екатерина Степановна. Я буду готовить, убирать и прислуживать тебе, — сказала Кристина. — Я буду приходить утром и вечером, но если что-то понадобится, ты всегда сможешь вызвать меня в любое время. Теперь я живу этажом ниже.

«Ну здрасьте! — подумал я. — Что ещё за девочку по вызову мне подсунули. Зачем? Вахрамеевы полагают, что я себе бутерброд не в состоянии сделать и подмести в трёх комнатах? Или у них имеется какой-то хитрый замысел?»

— Но мне не нужна горничная, — возразил я.

— Таков приказ Екатерины Степановны, — повторила Кристина.

— Ну ладно, проходи, коли… приказ, — пожал я плечами.

Кристина вошла, осматриваясь по сторонам и оценивая объём предстоящей работы, хотя на мой взгляд, в квартире царила идеальная чистота.

— Тебе приготовить ужин? — спросила девушка.

— Нет, я уже… приготовил. Слушай, если приказали торчать тут, я тебя выгонять не буду. Можешь делать, что хочешь или ничего не делать — без разницы. Можешь даже вообще не приходить. Мне прислуга не нужна. Не сдам я тебя, не волнуйся. Если спросят, скажу, что ты всё делала, как полагается. Просто… я не привык к такому.

Кристина улыбнулась:

— Как прикажешь. В любом случае, я обязана проследить, чтобы ты принимал все прописанные препараты.

— Ладно, — вздохнул я. — Давай свои таблетки.

Этой ночью я снова проснулся. Думал, увижу мёртвую толпу, которая имела обыкновение собиралась у моей кровати, но в комнате было пусто. Таблетки помогли, и меня больше не глючило. Так я подумал вначале, а потом заметил в углу что-то чёрное. Замерев, я вглядываясь в эту черноту, пока очертания ни сделали более чёткими. Это было что-то бесформенное, с щупальцами, торчащими во все стороны. Но щупальца не извивались, они неподвижно лежали на полу. Существо как будто спало.

Я приподнялся, хотел включить торшер, стоящий возле кровати, но мою руку схватило щупальце. Я чуть не вскрикнул от неожиданности. Посмотрел на существо: на меня таращились два огненных глаза. Это был демон. Вот только я не призывал его. Тогда как? Как он здесь оказался?

Я попытался взять его под свой контроль, но ничего не получалось. Его сознание было скрыто от меня.

— Кто ты? — спросил я, но ответа не последовало. Существо вдруг стало растворяться, превращаясь в тёмный дымок, который тянулся ко мне и впитывался в мою кожу. Когда оно пропало, я включил свет во всей квартире, оделся. Тревога и страх охватили меня. Я понял, что больше не усну сегодня. Я шагал по залу из угла в угол и ломал голову, пытаясь понять, что за гость посетил меня. Без сомнения, он — очень сильный демон. Но вряд ли это Бельфегор или Эстер. Они обычно являлись в своём человеческом облике и вели себя адекватно. Но тогда кто это? И что ему нужно?

Я позвонил Кристине. Мне нужно было человеческое общество. Хоть чьё-нибудь. Почему-то казалось, что это спасёт от визитов тёмных сил, как спасало от мертвецов.

Когда Кристина пришла, я сидел на кухне и пил чай.

— У тебя опять бессонница? — спросила она. — Я принесла снотворное и ещё кое-какие лекарства. Павел Васильевич сказал, чтобы ты принял его, если станет хуже.