Остальные одногруппники были с Дроном солидарны. И по ощущениям, наше общее мнение, что пора бы разминку закончить, ветром тревожило даже ветви окрестных деревьев, но тренера не колыхало. Ничуть. Он лишь довольно улыбался, глядя на потных и изможденных нас.

Перед моими глазами уже начался кровавый рассвет, своей пеленой застилавший реальность, когда наконец прозвучала команда «довольно»!

Я лишь чудом тут даже не упала, чтобы распластаться на траве. А когда я смогла отдышаться и даже взглянуть на мир без желания убить магистра Бруквора, то с удивлением заметила, что кое-для кого в нашей группе эта разминка оказалась не такой уж и зверской.

Я стояла, чуть согнув ноги, округлив спину и уперев вытянутые руки в колени и с изумлением смотрела на вполне бодрых, а не жаждущих сдохнуть от усталости брюнетов. Тех самых, которых я отметила, как кандидатов на должность сына канцлера.

Повернула голову. Вот пакость! И косоносец лишь слегка запыхался. Да и рыжий вихрастый тип, что стоял поодаль — третий кандидат в родственники Толье — лишь слегка покраснел.

А что это значит?.. — подумалось вдруг. И я пришла к выводу: а ничего! Пока — так точно. Интересно, что было с физической подготовкой у настоящего сына канцлера? Как бы это поаккуратнее, не привлекая внимания, выяснить? Сомневаюсь, что в светской хронике можно найти результаты забега на сто ярдов у аристократов или то, насколько тот или иной отпрыск знатной фамилии прыгает в длину.

Моя голова сегодня туго соображала, поэтому я не стала пытаться анализировать то, что узнала. Лишь запомнила, решив, что подумаю об этом, когда высплюсь. И шумно выдохнула.

Рядом пыхтел Дрон, пытаясь прийти в норму.

— Ты как? — уточнил он.

— У тебя есть простынка? — ответила я вопросом на вопрос.

— Зачем? — не понял приятель.

— Я ей накроюсь и тихонько, пока тренер не заметил, сразу поползу на кладбище…

— Поздно, — глядя выше моего плеча, отозвался Дрон.

Я медленно, из своего полусогнутого положения повернула голову. И встретилась взглядом с преподавателем, который осматривал нашу группу с выражением лица рекрутера, заглянувшего в палату с инвалидами. Причем инвалидами на всю голову.

Слабая надежда, что нас, таких калечных, помилуют, угасла уже через пару секунд, когда тренер зычным голосом скомандовал построение. А потом началась преисподняя.

Хотя наставник почему-то называл ее полосой препятствий. Стенка, через которую нужно было перемахнуть, растяжки в паре футов над землей — под ними нужно было приползти. А еще пересечь условное болото с бочагами, яминами, трясиной и вырывающимися вверх из топи в абсолютно неожиданных местах фонтанами пламени… Но добили меня крутившиеся под ногами бревна. По ним нужно было пройти. И мешали этому всего лишь земное притяжение, усталость и качающиеся маятником мешки с песком, которые так и норовили меня сбить. И под конец, когда финиш был совсем близко, одному из них это даже удалось. 

Меня толкнуло в сторону, я потеряла равновесие и уже полетела вниз, как в последний момент ухватилась за эту «грушу», обняв ее руками, а потом — и ногами. Так сказать, утяжелила маятник собственным весом. А все потому, что мне жутко не хотелось проходить всю полосу сначала. Ведь тренер в самом начале заявил, что пока не пройдете — с полигона нас не выпустит. Только не уточнил, не выпустит «живыми» или вообще…

— Адептка! — взревело над полигоном грозное тренерское.

— Роук, — скромно представилась я, болтаясь на мешке.

— Что ты творишь, Роук?

— Выполняю ваше задание. Работаю до упора! — отрапортовала я как ни в чем не бывало.

Тренер посмотрел на меня так, словно я уже и так упоролась по полной, и гаркнул:

— Начинай все сначала.

— Но я не упала! — крикнула возмущенно.

Может, фраза прозвучала бы эффектнее, если бы во время разговора я перманентно не сползала с импровизированного «стволика». Отчего приходилось, дрыгаясь и обхватывая опору руками и ногами, постоянно подтягиваться.

— Ну вот когда упадешь, тогда и начинай сначала, — заключил тренер и благодушным взором посмотрел куда-то за меня, где в топкой трясине медленно тонули мои менее расторопные одногруппники.

А я из чистого упрямства решила не падать. Не падать и все тут! Потому, раскачавшись как следует, прицелилась и… Одним словом, за вертючее бревно я зацепилась. Легла на него животом. Причем даже вдоль, а не поперек. Зависла на секунду и… моя коварная опора провернулась вокруг своей оси. И я оказалась висящей вниз головой. И как до этого руками и ногами обхватывала мешок, так сейчас я держала и бревно. Правда, напоминала при этом добычу дикарей. Которую они привязали к жерди и повесили над костром. Только у меня вместо пламени снизу была лужа грязи.

Зато не грохнулась! И вопреки предсказаниям тренера (никудышная из него пифия, как выяснилось!) я доползла до финиша. Перебирая руками и ногами, на качавшемся, но уже не крутившемся под моим весом бревне я медленно преодолела последнее препятствие. И ни один мешок-маятник мне не смог помешать.

А вот воспользоваться ситуацией — попробвали.

Когда я до конца бревна оставалось рукой подать, на него ступил Миниг — тот самый заднепартный брюнет Пират с серьгой в ухе.

— Роук, не могла бы так повисеть еще немного, чтоб я прошел? Пока ты снизу, оно не крутится.

— А ты не делай лишних движений! — пропыхтела я, держать из последних сил.

— Надеюсь, это не твое кредо по жизни? — хохотнул зубоскал.

— Как я могу претендовать на твой девиз в постели?! — не удержалась я от язвительной подколки.

Миниг ответить ничего не успел, получив удар одним из качавшихся мешков. И ласточкой полетел в грязь. Красиво так полетел, низко. Видимо, к дождю.

Впрочем, искупавшись, пират вынырнул из жижи и широко мне улыбнулся. С учетом того, что единственно белым в облике Минига были только зубы, получилось впечатляюще. Как будто мне усмехается сама трясина.

— А что ты делаешь сегодня вечером, Николь? — неожиданно спросил Пират.

Я лишь покачала головой и поползла дальше.

Зато вопрос Минига услышал тренер. И решил, что раз у адепта есть свободное время вечером, то стоит его занять чем-то полезным, и рявкнул, обращаясь к брюнету:

— Марш к стартовой черте!

А я же, спустя минуту, смогла ступить на твердую землю. Смежила веки, пытаясь отдышаться, и услышала изумленное от тренера:

— Надо же, проползла… — приоткрыла один глаз и увидела перед собой фигуру наставника. — Что ж, Роук, за сегодняшнее занятие ставлю зачет. Исключительно благодаря твоей уп… упорству. На сегодня свободна.

Хм… вот почему мне показалось, что изначально он хотел сказать слегка другое? Но так или иначе, учеба на сегодня для меня закончилась. И я могла наконец поспать…

С такими мыслями я, потная, грязная и едва волочившая ноги, добралась до общежития, где меня ждали они. Новые неприятности. Точнее, пока неприятность. Одна длинноногая штука.

Она была столь же стервозна, сколь и красива. И, судя по всему, не привыкла ходить вокруг да около.

— О чем это ты говорила в обед со Стиллом? — перешла в наступление она, поигрывая пульсаром. И я тут же узнала гундосенький голос из душевой.

— С кем? — я соображала туго, и единственное, что могла сделать сейчас сделать хорошо и энергично — это послать. К демонам или к ректору (хотя, сдается, это примерно одно и то же).

— С Дэниэлом! — рявкнула эта… как ее…

Спустя несколько секунд тишины память услужливо подкинула и имя Вири. М-да, мне сегодня везло, как девственнице на голодных драконов. Да уж… пресветлые небеса, скажите, где я умудрилась так нагрешить, что мне так «фортит»? Прямо без передыха, не переставая. Вот только обрадовалась, что на полигоне до ночи ползать не придется, как уже пожаловала поклонница Дэнчика — некстати вспомнилось, как гундосенькая именовала блондина.

— А… Ты про этого белобрысого? — я постаралась устало махнуть рукой, изобразив полную незаинтересованность в страже.