— Не стоит пока ничего менять, — устало произносит, остановившись напротив.

— И ты ещё смеешь называть меня после всего эгоисткой? — хмыкнув, я пихаю его в грудь и теперь так уж точно ухожу. — Ищи себе другую дуру!

— Яна, твою мать! Я же от тебя не отстану! Завтра я заеду за тобой! — летят его очередные угрозы, когда я гордой походкой вышагиваю по своему участку, и не думая стирать с лица победную ухмылочку. — Я буду ждать тебя у самых дверей универа! Как чёртов принц на белом коне!

А это мы ещё посмотрим...

Я проспала до самого обеда. Отключила с утра будильник. После вчерашнего передумала идти в универ, а родителям пришлось сказать, что пар сегодня не будет. Я проводила их на работу и пошла досыпать. Никакие дурные мысли не помешали мне насладиться чудным сном. А теперь я наслаждаюсь чудесным днём.

Кажется, к нам пришло бабье лето. За окном солнышко светит, птички поют.... Благодать...

Потянувшись, выглядываю из окна на соседний дом. Машины Кирилла во дворе нет. После нашего разговора он быстро слинял. Так больше и не возвращался.

Долой Кирилла из головы!

Принимаю душ, закутываюсь в полотенце и выхожу из ванной комнаты. Из моей комнаты доносится телефонный звонок. Прислушавшись к рингтону, я нарочно замедляю шаг. Только на Кирилла у меня стоит отдельный рингтон. Раздобыл всё-таки мой номер где-то.

Беру телефон в руки и сбрасываю вызов. Расплываюсь в улыбке, когда телефон снова начинает вибрировать. Сбрасываю ещё парочку раз. Всё-таки приятно иногда упрямиться и валять дурака.

Телефон в очередной раз подаёт сигнал, я жду парочку секунд и лениво подношу его к уху.

— Слушай, я и мой белый конь скоро уже превратимся в архитектурный памятник. Я столько народу вокруг себя сроду не собирал, а тебя всё нет и нет, — начав за здравие, Кирилл заканчивает за упокой. — Где ты, блин, ходишь?

— Я не пошла на занятия, — утираю нос.

— Не пошла? Из-за меня?

— Вот ещё! Можно подумать, я боюсь тебя. Нет, просто голова разболелась, решила остаться дома, — театрально вздыхаю, плюхнувшись на кровать.

— Слышал, при головной боли помогает хороший секс. Могу оказать высококвалифицированную помощь, — хриплый голос множит на теле мурашки, уносит разум в транс.

Что-то здесь душновато становится или это жар, поселившийся в моём животе, раскалил воздух в комнате?

— Прям-таки высоко? — иронично посмеиваюсь, теребя кончик полотенца из-за нервов.

— А ты сомневаешься в моей квалификации? — он улыбается.

Мне и видеть не нужно его, чтобы понять, что улыбка его сейчас сияет ярче солнца за окном.

— Нисколько, — протягиваю игриво, — но в квалификации аспирина и мягкой кроватки я всё же больше уверена.

— Мягкой кроватки, говоришь? — слышу заинтересованность, которая ещё больше разжигает внутри огонь, а потом решительный призыв к действиям: — Это ж самые комфортные для меня условия. Через пять минут буду. Только смотри, без меня не начинай!

Кирилл отключается, а вслед за этим отключается и мой мозг.

Что я натворила?

Во время восстания флиртовала со своим врагом. Никудышный из меня повстанец.

И Кирилл тот ещё лжец. Говорил о пяти минутах, а сам врывается в мой дом через считанные секунды. Я даже не успела запереться, а он воспользовался тем, что родители мои всегда держат дверь открытой. Лишь на ночь её закрывают.

Подскакиваю с кровати, чтобы хотя бы забаррикадироваться от него в своей комнате, поскольку с лестницы уже слышу приближающие энергичные шаги. На всех парах, переступая через несколько ступеней разом, он несётся в мою комнату.

— А, вот ты где, моя прелесть, — тормозит в шаге от меня, как и думала он светится улыбкой, ослепляя мой разум.

Замираю, едва дотронувшись до ручки. Моргаю и с силой отталкиваю дверь от себя, но мгновенно терплю поражение даже в этом деле.

— Я не одета! Выйди отсюда.

Кирилл всей своей мощью наваливается на временное препятствие и оказывается в комнате. Растянув хищный оскал, пятернёй проходится по своим белокурым волосам, зачёсывает их назад. Дышит тяжёло, исследует моё тело. Снизу вверх скользит испытующим, порочным взглядом, от которого хочется забиться в угол. Изолировать себя от него, от избытка различных ощущений, с одной стороны граничащих с безумством, с другой — непреодолимым желанием.

Так и делаю. Пятой точкой вжимаюсь в угол, рядом со шкафом и как только Кирилл делает смелый шаг в мою сторону, я распахиваю дверцу. Какое-никакое препятствие. Хоть на время оно скроет меня от него, раз достойного отпора я дать не могу.

Сразу же слышу странный звук, похожий на звук открывающейся ширинки. Краем глаза высовываюсь, чтобы убедиться в том, что я ещё не совсем спятила.

Я не спятила, а вот Кирилл...

— Ты какого хрена делаешь? — пищу я, хватаюсь за голову, увидев как она снимает с себя джинсы.

— Уравниваю условия. Ты раздета, теперь я тоже, — из-за спины стягивает футболку.

— Ты совсем долбанулся? — кручу у виска, теряю страх и становлюсь рядом с ним. Передо мной его крепкая грудь, энергично двигающаяся от глубокого дыхания, в носу его аромат, но этим меня сейчас вряд ли можно сбить с толку. Я разгневана. Скрещиваю руки на груди и с недоумением заглядываю в его глаза, в которых с каждой секундой становится всё больше животной похоти. — Кирилл, я не понимаю тебя. Ты реально думаешь, что вот так просто можешь заявиться ко мне после всего? Что так просто я забуду всё? И ещё проще отдамся тебе?

— Ты хочешь, чтобы я извинился перед тобой? Я могу, но пока на ум приходит только один способ, а ты чего-то ломаешься.

— У тебя совсем не осталось ко мне уважения, да?

— Что ты хочешь, чтобы я сделал? — разводит руками, не утратив при этом ни капли своей сексуальности.

— Или навсегда забыл дорогу ко мне или же попросил у меня прощения за всё! Только тогда мы сможем общаться как раньше.

— Как раньше уже не будет, Яна, — с серьёзным видом он качает головой.

— Именно поэтому я предоставила тебе выбор. Решай сам, а сейчас оставь меня. Дай мне одеться.

Наш непрерывный зрительный контакт продолжается ещё какое-то время, пока до Кирилла наконец не доходит, что зрительный контакт — это именно тот контакт, на котором и закончится наше общение.

Смирившись с поражением, он поднимает с пола свои вещи и так легко и просто обращается в бегство.

Легко и просто.

Всё у Кирилла Ярцева получается легко и просто. Всё, за исключением одного... За свои поступки он никогда не научится отвечать.

Выдуманная головная боль внезапно становится куда более реальной. С приходом Кирилла у меня разболелась голова, а с его уходом разнылось ещё и сердце.

Спускаюсь вниз, чтобы сварить себе кофе в кухне, подумать о том, правильно ли я поступила за завтраком, и совсем не ожидаю увидеть его там.

Кирилл вольготно расселся за столом и с большим аппетитом уплетает мамин яблочный пирог.

— Ты же не против, если я тут перекушу? — набивает щёки до отказ, облизывает пальцы. — На голодный желудок я не могу просить прощения.

— Я... я... не... — недоумённо хлопаю глазками.

— Собирайся, надо кое-куда съездить.

— К-к-куда?

И снова меня слепит его лучезарная улыбка.

— Туда, где мне будет гораздо комфортней замаливать свои грехи.

Так себе предложение.

Обычно, в каких условиях комфортно Кириллу Ярцеву, большинство людей испытывают дискомфорт. Я не исключение.

Помню, как лет семь назад семьями мы отправились на Алтай. Прислушавшись к Кириллу, устроили палаточный лагерь в каких-то дебрях, где с одной стороны разливалась бурная Катунь, а с другой — пугающие пещеры. Ночью было невыносимо холодно, а из пещер доносились странные звуки. О каких-либо удобствах я вообще промолчу. А вот Кирилл от единения с природой был очень даже доволен. Все, включая меня, вернулись с отдыха потрёпанными и измождёнными, а он же был полон сил и энергии, светился как начищенный самовар ещё недели две после поездки.