Кирилл неподвижно стоит у кровати, пронзая меня взглядом исподлобья. Я слышу его тяжёлое дыхание и стараюсь подстроиться под него.

— Что ты хочешь, скажи? Мне нужен чёткий ответ, — охрипши произносит он.

— Тебя, — тихо отвечаю, нисколько не задумываясь.

— А как же веселье и танцы? Минуту назад ты хотела этого.

— Я хочу только тебя. В себе, — говорю протяжно, плавно извиваюсь, словно покачиваюсь на мягких волнах. Удивляюсь и своей храбрости  и раскованности. — Хочу тонуть в ощущениях от танца наших тел.

В свете дворовых фонарей и гирлянд я замечаю, как активно заиграли его желваки. Ощущаю внутреннюю борьбу. Я сама с таким сталкивалась не раз. Боролась внутри сама с собой, чтобы однажды сказать ему нечто подобное, но не думала, что это будет так скоро.

Сама себя не узнаю, но я так возбуждена, что терпеть больше не в силах.

Сбрасываю с себя платье, оставаясь в нижнем белье. Его кадык дёргается при виде того, как я начинаю ласкать свою грудь.

— Что ж. Ну раз ты действительно желаешь, то чего тянуть. Когда-нибудь это всё равно случилось бы, — глубоким голосом отвечает.

Удерживая меня взглядом, словно на цепи, он разувается, одновременно дотрагивается до своего ремня. Расстёгивает его и резким движением вытаскивает из шлёвок, заставляя моё сердце замереть.

Пульс ускоряется от того, как плотоядно он смотрит на меня. Взглядом он оставляет метки на теле, там, где кожа обнажена.

— Как далеко ты хочешь зайти? — надвигается на меня медленно, бросает ремень на кровать. Он расправляется с пуговицами на рубашке, распахивает её и становится одним коленом на постель, между моих ног. Поднимает мою голову, ухватившись за подбородок, и рвано повторяет: — Как. Далеко. Ты готова зайти?

— Так далеко, как ты не позволял себе ещё ни с одной девушкой, — голос дрожит, разум мой тонет в эйфории от его близости, от его прикосновений.

Грудь наливается, когда он обводит её своим возбуждающим взглядом. Он обжигает, как расплавленная сталь, он вонзается в кожу, как раскалённые иглы. Соски становятся острыми, они врезаются в тонкую материю бюстгальтера и сладко ноют от трения и моего сбивчивого дыхания.

Сознание уносит в звёздное небо. Я ловлю странное ощущение полёта. Будто бы птицей всю жизнь прожила в клетке, а теперь меня выпустили. Дали шанс наладиться свободой.

Секунды превращаются в минуты, а минуты — в вечность. И эту вечность я готова разделить только с ним.

— Смело, но к такому ты явно пока ещё не готова, — наклоняется, чтобы прошептать.

— Тебе нужно перестать думать за меня, — шепчу в ответ, сглатывая вязкую слюну. — И перенаправить свои мысли на то, как доставить мне удовольствие.

Дыхание его ласкает моё лицо, как порхающие крылья бабочек. Я прикрываю глаза, чувствуя как он подносит большой палец к моим губам и растирает по ним остатки помады. Открываю глаза и в момент подхватываю его палец губами, втягиваю в себя и рассасываю. Он проталкивает его дальше и подушечкой пальца проходится по моему языку. Двигает им взад-вперёд, пока я не вонзаюсь в него зубами.

Кирилл шипит, с резкостью втягивает в себя воздух и берёт инициативу в свои руки. Опрокидывает меня на спину, вырывая из меня всхлип. Он перекидывает через меня ногу и оказывается верхом на мне. Ловит мои руки и жёстко фиксирует их за запястья у меня над головой. Я попала в ловушку, но оказаться в плену Кирилла Ярцева было моим тайным желанием, созданным воображением. А теперь это реальность.

Чувствую его тяжесть на себе и всё это время не могу подавить растущую улыбку, в то время как с лица Кирилла, напротив, сходят все видимые эмоции.

— Удовольствия захотела? Значит, тебе недостаточно удовольствия доставил Демид, что ты решила догнаться с помощью меня?

— Мало! Я хочу большего. Знаю, ты это можешь, — приподнимаю голову, чтобы соприкоснуться с его губами, но Кирилл одним рывком переворачивает меня на живот.

Кирилл удерживает себя навесу, наклоняется корпусом так, что теперь его дыхание обжигающим потоком направлено в мой затылок.

Я нарочно прогибаюсь в спине, выпячиваю попу и ею упираюсь в стояк.

О, да. Миссия наполовину уже выполнена.

— Не обольщайся. Это ещё ничего не значит, — с издёвкой проговаривает у моего уха, плотнее прижимаясь к заду. Нарочно вдавливает в меня свой член, чтобы поняла с чем имею дело.

— Конечно, всего лишь то, что ты хочешь меня, — невнятно отвечаю, носом утыкаясь в матрас, но, к счастью, он понял меня.

Он перекидывает мои руки в свою левую ладонь, надёжно стискивая их в одной руке, а правая теперь становится свободной и он может сделать ею что угодно.

— Ты под наркотой, Яна. Ты не отдаёшь своим действиям отчёт. Это не ты сейчас говоришь, это похоть, которая в тебе кроется.

— Это ничего не меняет! Могу на что угодно поспорить, что завтра я всё так же буду хотеть тебя! — я дёргаюсь.

Пытаюсь вырвать руки, чтобы перевернуться к нему лицом. Я хочу видеть его. Буквально на секунду он отпускает мои руки, но только лишь для того, чтобы теперь зафиксировать их у меня за спиной.

— Лежи смирно. Не двигайся! — произносит он так, будто что-то мешает ему говорить, словно что-то во рту.

Я поворачиваю голову, смотрю на него из-за плеча. У Кирилла в зубах его же ремень, которым он уже обмотал мои запястья. Встретившись со мной взглядом, уголки его губ напрягаются в едва уловимой улыбке. Он кайфует от всего, что происходит, а затем он зубами резко тянет за конец ремня и крепко связывает меня.

— Что ты делаешь? — проносится по позвоночнику дрожь. Не пойму, страшно ли мне или, наоборот, уязвлённое положение только сильнее возбуждает.

— Это твоё временное спасение от глупостей, — говорит он, приподнимаясь с меня. — Полежи тут, подумай над своим поведением.

— Подожди, куда ты? Ты уходишь? — я прикладываю немалые усилия, чтобы перевалиться на спину, где действительно вижу, как он заправляет влажную рубашку в брюки и обувается.

Как же разу не дошло! Всё, что он делал до этого, только лишь для того, что усыпить мою бдительность. Это был всего-навсего тактический ход, а я купилась на этот отвлекающий манёвр, как наивная дурочка. Поверила в то, что между нами пробежала искра.

— Ухожу, для твоего же блага. Завтра поговорим об этом, если, конечно, ты не сгоришь со стыда!

Хоть Кирилл и уходит, но я всё равно считаю этот день маленькой победой. Это сдвиг, каких ещё будет немало. Я уверена.

Прихожу в себя от чувства невыносимой жажды. Во рту раскалённая пустыня, что кажется будто язык весь сморщился. Тело не чувствую совсем, а вот голову ещё как. И то, как в ней поселился дятел, чтобы выдолбить себе там дупло. Зато в этом есть свои плюсы. С первых секунд похмелья я могу сделать оптимистический вывод — от алкоголизма я не сдохну, потому что пить — не мой конёк.

— Ну что, проснулась? — услышав спокойный и ровный голос Кирилла, резко распахиваю глаза. Как сигнал горна он вынуждает меня взбодриться. — Сзади вода и отличное средство от похмелья. Прими, оно поможет.

Осматриваюсь по сторонам. Почему-то я сижу на заднем сиденье его машины. Рядышком со мной бутылка воды, таблетки, туфли и моя сумка. Но как я здесь оказалась? Появляется столько вопросов, а задать их все Кириллу я опасаюсь. Он слегка не в духе.

Тянусь за бутылкой и в глазах моментально ощущается давление. Схватив её, быстро откручиваю крышку, жадно присасываюсь к горлышку. Запиваю таблетку и я вновь могу ощутить себя человеком, а не сушёной воблой.

— Это ты меня сюда принёс? И куда мы едем? — спрашиваю я голосом Джигурды.

Состояние не стояния. Язык заплетается. К тому же, я с ужасом понимаю, что память моя сейчас ничем не отличается от чёрной дыры. Ничего не помню.

— Я. На вокзал, — сухо отвечает, надеясь отделаться от меня.

Не слишком-то он и разговорчив со мной. Сейчас я напрягаю его даже тем, что просто дышу с ним одним и тем же воздухом.