– Дом госпожи Урнары заняло рыцарское копьё, – мрачно буркнул Ангаквар, когда мы вошли во двор.

– Рыцарское копьё заняло дом? – удивлённо переспросила я. – А сам рыцарь куда подевался?

– Не смешно, – процедил Ангаквар. – Если ты забыла, то копьё – это сам рыцарь, его оруженосцы и пажи. Они тут и поселились. Урнару выгнали на чердак, Лаурэ заставили прислуживать себе, а мы сегодня будем ночевать в фургонах.

– Что за жизнь, ни поспать, ни погреться! – сплюнул Койд, и я была согласна с ним на все сто. Мы развернулись и направились к воротам. На улице зацокали копыта, и во двор, навстречу нам, вошёл седой, усатый человек в богато украшенной кольчуге. Похоже, это и есть тот самый бан Корлен.

– А ну посторонитесь! – гаркнул он, но, заметив меня, сменил тон. – Ого! Надо же какие цветы растут зимой посреди города! Кто ты, девица?

Ангаквар побагровел, Эарин побледнел, но я слегка кивнула им, стараясь смотреть как можно уверенней, мол, ничего со мной не будет.

– Эй, рыжая! Звать тебя как? – подойдя поближе, повторил рыцарь уже менее любезно.

– М-маржи, – выдавила я. – Маржи из Гогара.

– Иди со мной, Маржи из Гогара, – велел рыцарь, а затем добавил, обращаясь к мужчинам. – А вы все убирайтесь с глаз долой!

Я ободряюще улыбнулась Ангаквару, хотя на душе скребли даже не кошки, а целый прайд львов, и зашагала вслед за баном Корленом.

В доме шла пьянка. Несколько молодых парней, скорее даже подростков – видимо оруженосцы – сидели за столом, гоготали и вливали в себя вино. Я подумала, что бан Корлен их сейчас разгонит, но тот лишь крикнул.

– Подать мне самую большую кружку!

Из кухни появилась Лаурэ с искажённым от страха лицом, нёсшая в руках кувшин и здоровенную глиняную кружку с узорами.

Бан Корлен выхватил её, плюхнулся на стул во главе стола и силой усадил меня рядом. Оруженосец, сидевший тут же, похотливо уставился на меня. В моей душе всё перевернулось – шум общей залы «Золотого пера» вновь зазвучал в голове. Проклятье!

– Эй, крошка, ещё медовухи! – воскликнул один из оруженосцев. Лаурэ юркнула в кухню и, вернувшись с новым кувшином, принялась наливать. Бан Корлен шлёпнул её ниже пояса, и она вздрогнула всем телом.

Оруженосцы болтали, перебивая, и перекрикивая друг друга, и иногда отпускали двусмысленные шутки в адрес меня и Лаурэ. Бан Корлен под столом деловито ощупывал моё бедро. Я почувствовала, что закипаю. Что же делать? Может они напьются, и заснут прямо за столом? Нет, не похоже. Вон, пьют кружку за кружкой и хоть бы что!

– Ещё кувшин! – велел рыцарь, заглянув в пустую кружку. – Да смотри, тащи покрепче, а то эта больно слабая! Вода, а не медовуха, я бочку выпью, а потом на руках пройдусь! И ты пей, Маржи!

Я осторожно отпила из поставленной передо мной кружки. Хм, и впрямь не так уж крепко. Лаурэ метнулась в кухню, и у меня родилась идея. Пока ещё неотчётливая, но, возможно, спасительная.

– Можно я ей помогу?! – просительно протянула я, заглядывая в глаза бана Корлена.

– Иди! Но потом возвращайся за стол! – кивнул рыцарь.

Оказавшись на кухне, я первым делом спросила у Лаурэ.

– Слушай, у вас дома никакого снотворного нет?

– Нет.

– А чего-нибудь покрепче?

– Нет! – с несчастным видом отозвалась Лаурэ. – Мы пьём редко, так что ничего особенно крепкого не держим. Ни гогарского хлебника, ни горднатской изумрудки. А от этого пойла действительно, разве что с целой бочки опьянеешь.

Я взяла у неё из рук кувшин и заглянула в него. Хм. Медовуха – это вода, мёд, этиловый спирт и всякая дрянь, о которой вспоминать не стоит. Если бы я могла разделить всё это… Я снова посмотрела на кувшин, затем на Лаурэ. Ободряюще взяла её за руку и произнесла:

– Не было печали! Сейчас будет им покрепче!

Я поставила кувшин на стол и, погрузила в медовуху указательные пальцы рук.

– Что ты делаешь? – испуганно прошептала Лаурэ.

– Спасаю тебя и себя, – отозвалась я, стараясь почувствовать магию в руках. Пальцы начало покалывать, и, спустя мгновение, энергия потекла в кувшин. Я поболтала пальцами в разные стороны и почувствовала, как жидкость отзывается на мои движения. Когда я осторожно подняла руки, то под моими пальцами висели две здоровенные капли. Одна из них, жёлтая, пахла мёдом, другая, прозрачная – спиртом. Я опустила спиртовую каплю – вернее каплищу – обратно в кувшин, и велела Лаурэ.

– Давай сюда все кувшины, какие есть в доме!

Лаурэ открыла дверцу в полу и нырнула в подвал. Через несколько секунд передо мной стояло с полдюжины кувшинов с медовухой. Мне предстояло сделать из них то, что вырубит этих вояк. Я принялась разделять спирт и мёд, собирая первый в свой кувшин, а второй – в стоявшее на полу ведро. Когда убойный коктейль, градусов на восемьдесят, был готов, я добавила немного мёда из ведра, и сунула кувшин Лаурэ.

– Неси! Скажи, что это самое лучшее ваше вино!

Лаурэ вмиг умчалась, и вскоре из комнаты донеслись восхищённые возгласы, мало-помалу утрачивавшие членораздельность. Ну, ещё бы, нельзя же так резко повышать градус!

Из комнаты донёсся звук падающего тела, потом ещё один. После четвёртого я выглянула за дверь и с удовлетворением увидела, что оруженосцы спят под столом. Бан Корлен, более выносливый, нашёл в себе силы подняться и направиться ко мне.

– Пшли кмне впстель, – невнятно выдал он. Я кивнула Лаурэ, мы вдвоём подхватили рыцаря под руки и потащили в спальню. Едва растянувшись на кровати, он захрапел. Лаурэ вытерла со лба пот и обняла меня.

– Спасибо, сестрёнка!

Наутро меня ещё затемно разбудила Мэл.

– Просыпайся, Маржи! – шепотом велела она. – Скоро воины князя проснутся. Они будут злые с похмелья и разозлятся ещё больше, если увидят, что в их постелях разлеглись какие-то эльфы!

Сон как рукой сняло, и я лихорадочно начала собираться, стараясь не шуметь. Послышались осторожные шаги, и Андо с Льонги, красные от натуги, внесли в комнату одного из оруженосцев, не без труда уложив на моё место. Оруженосец буркнул что-то во сне, обнял подушку и раскатисто захрапел.

Вскоре мы уже собрались возле фургонов.

– Уходим, хозяин? – задал вопрос Льонги.

– Нет, – покачал головой Ангаквар. – По случаю приезда князя в городе снова разрешено торговать. Нельзя упускать такую возможность.

Рыночная площадь Неллана – одно название, что площадь, а на самом деле просто пересечение нескольких широких, по местным меркам, улиц – и впрямь была заполнена народом. Местных среди покупателей почти не было – среди рядов бродили в основном солдаты, оруженосцы и слуги рыцарей – в общем те, кому как-то не до сладостей. Я вздохнула и нырнула в тёплое нутро фургона, ожидая возвращения Ангаквара, который, как только мы остановились перед самой площадью, вылез из своего фургона и куда-то быстро ушёл. Вскоре он вернулся довольный.

– Наместник дал разрешение, – сообщил он и махнул рукой в дальний конец площади. – Вон там мы встанем. Ари, начинай готовить фургон.

– Да, брат, – кивнул Эарин. – Эй, все вылезайте!

– Маржи, подожди, – обратился ко мне Ангаквар, когда я спрыгнула на мёрзлую грязь улицы. – У меня к тебе поручение.

– Да, хозяин! – ответила я немного растерянно. – Пересчитать товары?

– Нет, – покачал головой Ангаквар. – Это я могу сделать и сам. Сейчас ты возьмёшь кулёк с леденцами, отправишься на площадь, и будешь их есть, делая вид, что ты не с нами. Ешь помедленнее, и предлагай другим. Потом отправляй к нам. И смотри, не вздумай съедать всё сама! Один леденец съела – десять раздала.

Ангаквар погрозил пальцем и, взяв протянутый Эарином кулёк с леденцами, отдал мне.

– Ну, благослови тебя Матерь Илвинан!

Я вышла на площадь и смешалась с толпой. Сунула в рот леденец и принялась оглядываться в поисках того, кому предложить. Оруженосцы свистели мне вслед и приглашали в таверну, оценить их воинское искусство, но я отшучивалась. Наконец возле одного из лотков я заметила мальчугана лет девяти-десяти, глазевшего на товары. Я подошла и встала рядом с ним, демонстративно хрустнув леденцом. Он оглянулся на меня, и, не спрашивая разрешения, протянул руку. Я протянула ему один.