– И что же? – тихо спросила я. – Эта зима всё-таки закончилась?

– Закончилась в свой черёд, конечно же, – кивнул Эарин. – Но птицы, с тех пор, взяли за правило улетать осенью на юг. На всякий случай. А у нас сложилась поговорка: «Не говори, что не может быть хуже – подожди, пока придёт полный песец!».

Я громко рассмеялась, и огонь полыхнул сильнее, почти что лизнув ладони.

– Вот так! – одобрительно произнёс Эарин, бросив в костёр ещё один пучок хвороста.

Наскоро поужинав, мы бросили жребий, кому когда караулить. Мне и Льонги выпала третья по счёту стража, перед рассветом, так что мне удалось более-менее выспаться, прежде чем нас разбудил Эарин.

– Что-о-о? – зевая, спросила я. – Не приходил ещё песец?

Эарин покачал головой.

– Слава Великой Матери, всё спокойно. Идите, ребята, песцу сегодня не до нас, – он улёгся на тряпьё, укрывавшее ящики с товаром, завернулся в одеяло и мгновенно заснул.

Мы сели возле костра, друг напротив друга, чтобы видеть все стороны. Льонги открыл фляжку с вином и, немного придя в себя, протянул мне.

– Желаешь погреться?

– Нет.

– Ну ладно, иди сюда, я тебя так согрею! – Льонги одёрнул воротник и гордо расправил плечи.

– Не смешно, – буркнула я, нахохлившись.

– А волк, который смотрит на тебя вон из-за того дерева – тоже не смешно? – вкрадчиво спросил Льонги, махнув рукой куда-то мимо меня. Я испуганно оглянулась, ожидая увидеть, если не серую тушу с оскаленной мордой то, как минимум, пару горящих в темноте жёлтых глаз. Но за моей спиной, конечно же, ничего не было. Льонги широко ухмыльнулся, я погрозила ему кулаком и спрятала руки в рукава.

Холод и впрямь стоял собачий, но я решила попробовать согреться собственными силами, и обратилась к магии. Потерев ладони друг о друга, попыталась усилием воли разогнать кровь в жилах и заставить сердце биться чаще, но ничего не вышло. Я предприняла ещё несколько неудачных попыток согреться, пока меня не отвлёк голос Льонги.

– Эй, Маржи, я что-то вижу!

– Не шути! – сердито отозвалась я.

– Да посмотри ты!

Я нехотя обернулась и обомлела. Над землёй, метрах в ста от нас, горели яркие голубые огоньки (около десятка), освещавшие стволы деревьев и сугробы призрачным светом.

– Красота какая! – выдохнула я. – Что это?

– Не знаю, – прошептал Льонги. – По-моему они летят к нам. Чует моё сердце, не к добру это…

Я пригляделась, и увидела, что огоньки и в самом деле неторопливо движутся в нашу сторону. Их становилось всё больше. За моей спиной зашевелились олени, шумно втягивая ноздрями воздух и поднимаясь с земли.

– Маржи! – воскликнул Льонги испуганно. – Надо уезжать! Буди хозяина, а я сейчас запрягу!

Я хотела возразить, что маленькие огоньки, чем бы – или кем бы – они ни были, всё равно ничего нам не сделают, но страх в голосе Льонги заставил меня подчиниться. В конце концов, он, наверное, знает этот мир лучше меня. Я бросилась к фургону Ангаквара и, заглянув внутрь, увидела, что он уже проснулся.

– Что за шум? Что за свет? – произнёс он, увидев меня.

– Там какие-то огни! – отозвалась я, махнув рукой в ту сторону, откуда летели огоньки. Ангаквар выглянул наружу и переменился в лице. Огоньки уже плясали всего в нескольких шагах, отсветы их сияния падали на бока фургонов.

– Беда! – воскликнул он, спрыгнув на снег. Вытащил из-за пазухи свисток и трижды сильно дунул в него. К нам подбежал Льонги.

– Они и там тоже! – крикнул он, указывая рукой в сторону нашего фургона. В том направлении и впрямь виднелись яркие сполохи. Огоньки подступали к нашему лагерю со всех сторон, и я увидела, что они, кружась, сталкиваются друг с другом, увеличиваясь в размерах.

– Уезжаем! – крикнул в ответ Ангаквар, и обернулся к Андо, который высунулся из фургона, жмурясь от яркого света. – Давай, залезай!

Льонги бросился к нашему фургону, я за ним. Огней стало меньше, но если сначала они были величиной с яблоко, теперь уже стали с мою голову. На мгновения я остановилась, чтобы засыпать снегом костёр – не хотела снова устроить пожар.

Что-то сверкнуло, грянул раскат грома, я инстинктивно бросилась ничком, а когда вскочила, то увидела, что зола и угли костра разбросаны вокруг. Насмерть перепугавшись, я в два прыжка оказалась возле фургона и нырнула внутрь. Снаружи снова грохнуло, и наш фургон завалился набок. Я, не удержавшись, снова вывалилась наружу, больно ударившись плечом и ногой. Послышались жалобные вскрики оленей. Лёжа на снегу, я увидела, что огни сливаются в большой голубовато-белый шар, около метра в поперечнике. Упряжка Андо уже успела взять с места и теперь удалялась. Мгновение спустя из фургона выскочил, перепрыгнув через меня, Койд с обнажённым топором, лезвие которого было окружено желтоватым сиянием.

– Стой! – крикнул ему Эарин. Шар света качнулся, и из него в гнома ударила самая настоящая молния! От топора, шлема и кольчуги Койда полетели во все стороны искры, и гном опрокинулся навзничь.

– Маржи! Ты можешь что-нибудь сделать?! – прокричал из-за фургона Льонги. Молния ударила снова.

«Чем защищаться?», – лихорадочно соображала я. «Это чудовище электрическое – светится и током бьётся! Как его разрядить? Заземлить!».

Я кое-как поднялась на колени. Скинув перчатки, наскоро разрыла снег перед собой и коснулась твёрдой, жёсткой земли. Сосредоточилась на том, сколь отличается ощущение земли от снега. Оперлась на ладони и, вскинув голову, мысленно приказала земле: «Вверх!». Передо мной, аккурат под шаром вздыбился, раскидывая снег, небольшой земляной холмик и начал расти, пока не коснулся шара. Затем вспышка и громовой раскат ослепили и оглушили меня. Я потеряла сознание.

Без чувств я пробыла недолго – когда, всё-таки, удалось открыть глаза и? не без труда, сесть, вокруг было так же темно и тихо, как до появления огоньков. Рядом лежал без движения Койд. Я осторожно коснулась лица гнома. Оно было ещё не таким холодным, как окружающий воздух, но уже гораздо холоднее, чем моя рука.

Сейчас я чувствовала совсем не то же, что несколько дней назад на поляне. Те разбойники в лесу были для меня чужими, да и при жизни я их не знала, так что не было причин печалиться о них. А сейчас погиб Койд, и для меня это стало потрясением. Хоть мы и не успели подружиться, но я всё равно привыкла к его басу и тяжёлым шагам гнома. Так что сейчас мне казалось, что всё вокруг происходит не со мной. Как будто я сейчас со стороны смотрю, как моя рука касается лица Койда. Кажется, вот-вот моё тепло передастся ему и он, застонав, поднимется на ноги. Но нет. Он по-прежнему лежал на снегу, а снежинки ложились на его крючковатый нос и не думали таять.

Что-то коснулось моего затылка и я, вздрогнув, инстинктивно дёрнулась в сторону.

– Тише, Маржи, тише, – мягко прошептал Эарин, осторожно обнимая меня и помогая подняться. – Вставай. Не пристало воительнице сидеть в сугробе.

Я, всхлипнув, уткнулась в плечо эльфа. Он долго вытирал мне слёзы, гладил по волосам и что-то говорил, но слушать было неохота. В конце концов я сердито вытерла глаза снегом и кое-как пришла в себя.

Остаток ночи эльфы провели, приводя в порядок повреждённый фургон. Льонги, как оказалось, тоже попал под молнию, но отделался легче – у него от электрического удара парализовало одну ногу. Теперь он, постанывая, лежал в фургоне Ангаквара. А мне и Мэл Эарин велел сложить погребальный костёр для Койда. Лишь после того, как последние почести были отданы, и огонь прогорел до конца, мы тронулись в путь. Теперь на передке нашего фургона сидел Андо, а второй Ангаквар вёл сам, вдобавок, велев мне перебраться к нему.

Теперь мы сидели рядом, и он допытывался у меня, что же, собственно, произошло.

– Как ты умудрилась прикончить лиеккио? – говорил он, искоса поглядывая на меня. – Так грохнуло – я думал, небо на землю рушится! Что ты сделала?

– Леккио? Эти штуки так называются? – осторожно переспросила я. – Я думала, что это просто болотные огоньки.