– Надеюсь, это не человечина? – спросила я в шутку. Конь буркнул что-то нечленораздельное и помотал головой.

Грибы я всю жизнь терпеть не могла, но, через силу, прожевала и проглотила – сейчас особого выбора не было. После чего задумалась над дальнейшим планом действий. В этом мире я уже почти что целый день, но пока не нашла не только приключений на свою голову, но и вообще ни одного живого существа, кроме, собственно, Скимитара. Ни единой разбойничьей шайки, ни самого завалящего оборотня! Даже не у кого спросить, нет ли поблизости войны или хотя бы кишащего нечистью кладбища. Я попыталась отогнать мрачные мысли. Дорога наверняка куда-нибудь да ведёт, а пусто на ней просто потому, что погода такая – хороший хозяин собаку не выгонит. Не сегодня, так завтра, но нам обязательно кто-нибудь да встретится. Перво-наперво, нужно хотя бы выяснить, где мы находимся, а там видно будет.

За ночь я несколько раз просыпалась от холода, то разжигая потухший костёр, то восстанавливая купол над собой. Как только начало светать, я, совершенно ошалевшая, кое-как поднялась и не слишком вежливо разбудила Скимитара. В животе урчало, в голове шумело, а с неба по-прежнему капало. Это было самое недоброе утро в моей жизни. И день обещал быть немногим добрее.

После полудня, преодолев ещё несколько десятков километров, мы со Скимитаром отдыхали в небольшой рощице. Я изо всех сил старалась отвлечься от мыслей о еде и стёртых о конские бока ногах. Даже не представляла, что верховая езда может так утомлять Чем бы себя занять? Может попрактиковаться в магии? Первое, что мне пришло на ум – попробовать сотворить огненный шар или, как его называют культурные люди, фаербол. Я вспомнила, как вызвала огонёк у себя в квартире. Свела ладони близко друг к другу, напрягла руки и представила, как между ними собирается тепло. Вскоре я почувствовала, что огонь всё-таки зажёгся. Развела ладони шире и увидела, что между ними и впрямь трепещет язычок пламени, не больше чем от зажигалки. Напрягла руки сильнее, и, по наитию, принялась делать ими плавные медленные движения, словно лепила снежок. Пламя разгоралось ярче и увеличивалось в размерах. Через несколько минут у меня в руках был самый настоящий фаербол, размером с волейбольный мяч. Я невольно залюбовалась им, но он обдал руки жаром. Я огляделась по сторонам, ища, куда бы им запустить. Выбрала старый дуб, стоявший неподалёку. Вспомнила уроки физкультуры в школе и швырнула фаербол от груди, словно это и вправду был мяч. Фаербол врезался в дерево, яркая вспышка (совершенно беззвучная!) на мгновение ослепила меня, а когда зрение вернулось вновь, я увидела, что ствол дерева, расщеплённый надвое от корней до самого верха, охвачен пламенем. В сухой траве, вокруг дуба, там и сям поднимались язычки пламени. Несколько деревьев тоже занялись.

«А ты чего ожидала?», – ехидно заметил меч.

– Хозяйка, беда! – воскликнул Скимитар, вскакивая на ноги.

Я тоже оказалась на ногах и изо всех сил попробовала вызвать дождь, чтобы залить огонь. Но на этот раз ничего не вышло, и я перепугалась окончательно. Попыталась вскочить в седло, но, поскольку ни руки, ни ноги меня не слушались, рхнула в грязь.

– Стой, колдунья! – донеслось до моих ушей. Я вскинула голову и увидела двух всадников, направляющихся ко мне.

Я попыталась на ходу придумать какое-нибудь заклинание, которое избавило бы меня от нежданных гостей, но в голове, увы, не было никаких мыслей, и тогда я потянула из ножен меч. Скимитар за моей спиной злобно фыркнул и шагнул вперёд, загораживая меня.

– Вложи меч в ножны, девка, – произнес кладя руку на рукоять своего меча один из всадников (уже подъехавший совсем близко). Это был немолодой бородатый мужчина с грубыми чертами лица. – Тогда мне не придётся тебя калечить.

– Ага, щас! – воскликнула я, стараясь, чтобы голос звучал как можно более нагло. Получилось, прямо скажем, не очень.

Один из всадников направил своего коня на Скимитара, оттесняя того от меня. Другой спрыгнул на землю и обнажил клинок. Я с трудом подняла фламберг вертикально. (тот что-то истерично бормотал о правильной технике, но я уже не воспринимала его слова) и приготовившись отражать атаку. Всадник сделал выпад, почему-то ударив снизу вверх, метя куда-то над моей головой. Клинки ударились друг об друга, зазвенел металл, посыпались искры… Мой меч мотнулся в сторону, едва не вывихнув мне обе руки, выскользнул и отлетел в грязь. Я попыталась броситься к нему, но мой противник сшиб меня с ног и принялся вязать мне руки за спиной.

– Я, старший лесничий Хареф, именем князя Тибора, главы дом Халоб беру под стражу девицу без имени, уличенную в поджоге леса, принадлежащего княжескому дому! – произнёс, отдуваясь мужчина, когда закончил связывать меня. Я приподняла перепачканное лицо, оглянувшись в поисках Скимитара, и увидела, что он неподвижно лежит на земле, а второй всадник вытирает окровавленный клинок.

«Неужели он убил его?», – тупо подумала я.

Вмиг навалилась слабость, и я, уже без всякого сопротивления, позволила лесничему взвалить меня поперёк лошадиной спины.

– Ходу! – крикнул Хареф, или как его там звали. – Пожар разгорается!

Конь лесничего сорвался с места и земля понеслась перед моими глазами.

– Где же маг? – задыхаясь, крикнул товарищ Харефа, скакавший рядом.

– А ты думал, он в один миг тут окажется?! – отозвался Хареф сердито. – Пока Ниск до стана доскачет, пока мага вызовет, пока маг соберётся…

Не знаю, сколько времени мы мчались. Наконец, конь Харефа встал, а сам лесничий соскочил на землю, взвалил меня на плечо и куда-то понёс. Я до боли изогнула шею, и увидела впереди небольшое добротное деревянное здание. Из дверей, навстречу нам, быстро вышли два человека: один видимо тоже был лесничим, а другой, благообразный старик с длинной седой бородой, был одет в богато украшенную синюю мантию до земли…

– Почтенный маг, это колдунья и поджигательница! – произнёс, как выплюнул, Хареф, ставя меня на землю. – Прошу вас закрыть её, прежде чем вы начнёте тушить пожар.

– Ох-хо-хо… – протянул маг, присаживаясь передо мной на корточки. Поводил руками, произнёс несколько непонятных слов – я ничего не почувствовала – и поднялся отряхнувшись.

– Всё, до завтрашнего дня, она колдовать не будет, – заявил он. – Подайте мне лошадь! А ты, Ниск, дорогу покажи! – обратился он к своему спутнику.

– Пошли, девка, – поскучневшим голосом произнес Хареф. – Пока здесь посидишь, а к вечеру отвезём тебя в Гогар, князю на суд.

Остаток дня я провела, сидя в углу, на деревянном полу. Развязывать меня не стали, так что к вечеру я уже не чувствовала рук. В голове роились мысли, одна мрачнее другой, но сильнее всего было чувство обиды – это ж надо было так бездарно слиться в первом же бою! Тем не менее, мне как-то удалось заснуть.

Наутро Хареф, с помощью своих товарищей, усадил меня на свою лошадь задом наперёд, сел в седло сам и двинулись на суд. Дорога выдалась не из приятных. Мало того, что я ежеминутно рисковала съехать вни с мокрой от пота лошадиной спине, так ещё и трясло так, как никогда в жизни. К тому времени, как мы въехали в город, я уже была в невменяемом состоянии, и ничего вокруг не видела. В голове была всего одна мысль: «Скорей бы это закончилось!». Мы ехали мимо деревянных и каменных кварталов и наконец остановились перед какими-то воротами. Хареф стащил меня с лошади и поставил на землю. Я еле удержалась на ногах – голова кружилась, сил почти не было. Ворота открылись, из них вышли два стражника. Хареф что-то принялся им объяснять, впрочем я уже не слушала. Потом стражники подхватили меня под руки и повели внутрь. Я еле переставляла ноги, так что им приходилось чуть ли не тащить меня за собой.

Меня втолкнули в камеру. Лязгнула закрывающаяся решётчатая дверь, и я осталась одна. Камера оказалась именно такой, как я себе представляла – маленькой, с сырыми, холодными каменными стенами и маленьким окошком наверху. Решётки не было, но я бы всё равно не пролезла, даже если бы каким-то чудом достала. Интересно, а цепи на меня наденут? Я попыталась сесть поудобнее и принялась размышлять, есть ли способ сбежать отсюда. Но в голову ничего не приходило. Тогда я облазила всю камеру, ощупав каждый камень в стене – нет, все держаться крепко, между ними иголку не просунешь. Ухватилась, хоть и не с первой попытки, за край окна, подтянулась… Чёрт, стены в метр толщиной, до решётки даже рукой не достать! Я исследовала пол и потолок – нет, ничего. Дверь тяжёлая, но петли тронуты ржавчиной – может удасться как-нибудь их разломать, хотя бы постепенно. Пока я размышляла над способами побега, снаружи загремел замок, потом ещё один, и на пороге появился надзиратель. Толстый, лысый, пожилой, с виду не такой уж страшный. Я окинула его взглядом, пытаясь разглядеть ключи, но не увидела. Надзиратель молча махнул рукой – на выход, мол. Я подчинилась, и он повёл меня наверх. Оказавшись на улице, мы направились к одной из башен замка, вскоре остановившись перед неприметной дверью. Надзиратель негромко постучал и принял почтительный вид. Дверь открылась, и мы вошли в небольшую комнатку, в центре которой за массивным деревянным столом восседал пожилой мужчина лет пятидесяти, с седыми волосами, красным морщинистым лицом, внимательными синими глазами и не по-старчески острым взглядом. Он поднялся из-за стола (но я всё равно оказалась выше него) и произнёс.