– Подождите-ка, – произнесла я задумчиво. – Я попробую сделать так, что даже рыть ничего не надо будет.

– Что ж, дерзай.

Я твёрдо решила использовать какое-нибудь заклинание земли. Потопталась на месте, чтобы лучше почувствовать твёрдую от холода землю под ногами. Эх, жаль нельзя разуться, как Тоф Бей Фонг! Я попыталась вложить в свою правую ногу всю силу, и обычную, и – мне очень хотелось верить в это – магическую. А потом с силой топнула, надеясь, что из этого выйдет хоть какой-нибудь толк.

Толк и впрямь вышел. От моей ноги через всю поляну протянулась внушительных размеров не то канава, не то трещина. Я услышала, как Эарин тяжело вздохнул.

– И как мне теперь это закапывать?

– Я что-нибудь придумаю! – заверила я его, хотя меня вовсю терзали сомнения.

Пока Эарин стаскивал тела в яму, я стояла, отвернувшись от неё и лихорадочно размышляла, что же делать. Заметив, что Эарин закончил, я зажмурилась и топнула снова. Появилась ещё одна трещина, перпендикулярная первой. Блин! Впрочем, Эарин вышел из положения, кое-как забросав тела мерзлой землёй, раскиданной по всей поляне. Затем он присел над могилой и заговорил.

– Илвинан, Великая Матерь, в чьей власти все жизни и смерти! Разреши нам помочь этим людям предстать пред Твоими очами! Чтобы путь указала Ты верный, которым пойдут они дальше. Ибо долг наш таков пред Тобою, принятый от рожденья. Я Эарин из рода Хисина, а вот Маржинель из Гогара. Я знаю, что нас Ты слышишь, дай знаки увидеть Твои нам!

Закончив молитву, он снял перчатку и коснулся ладонью земли.

– Ну, вот и всё, – произнёс он, поднявшись. Мы направились в сторону лагеря. Через несколько шагов я обернулась, и увидела, как на поляну вышел кряжистый матёрый кабан. Он пересёк поляну и, остановившись точно над могилой, принялся обнюхивать землю.

– Эарин! – шепнула я, дёрнув его за рукав. Эльф остановился, обернулся и без всякого удивления взглянул на зверя.

– Вот видишь, Маржи, – тихо произнёс он. – Помощник тут как тут. Пойдём-ка отсюда.

Кабан тем временем оторвался от своего занятия и уставился на нас. Затем неторопливо затрусил в нашу сторону. Я испуганно взглянула на Эарина, но тот оставался безмятежен. В паре шагов от нас кабан остановился и уставился на нас, дёргая пятачком. Эарин низко поклонился зверю. Я, на всякий случай, последовала его примеру. Когда мы выпрямились, кабан топнул передней ногой – и исчез, как будто его и не было.

– Так всё-таки, Эарин, – спросила я, когда мы уже возвращались к фургону, – Что это был за камень, от которого волки так присмирели?

Эльф вновь достал камень и протянул мне.

– А ты понюхай.

Я недоверчиво глянула на Эарина исподлобья, подозревая какой-то розыгрыш, но любопытство оказалось сильнее. Я осторожно взяла камень и медленно поднесла к носу.

– Пахнет… как будто псиной!

Эарин добродушно фыркнул.

– Эх ты, горожанка! Волчьего запаха не узнаёшь.

Я поджала губы, но огрызаться не стала, а вместо этого поинтересовалась:

– Так откуда он, этот запах?

– Камень давно со мной, – ответил Эарин. – Я, в своей жизни, много раз помогал разным зверям, и волкам в том числе. Этот камень хранит запахи всех волков, которым я помог. А также он был зачарован на алтаре Матери Илвинан. Обнюхав его, вожак понял, что я им не враг, а значит и те, кто со мной – тоже. Поэтому он и не разрешил своей стае напасть на нас.

– А если б это были не волки, а медведи?

– У меня и медвежий камень есть, – заверил Эарин.

– Не верю! Неужели у тебя для каждого зверя свой камень?

– Не для каждого, а только для тех, кто может быть опасен. Я ношу с собой волчий, медвежий, кабаний и олений…

На следующий день мы добрались до городка под названием Неллан. Сюда с запада стекались беженцы, спасающиеся от войны, так что дорога перед городскими воротами оказалась забита повозками, лошадьми и людьми.

– На полтысячи джен хвост! – буркнул Льонги, заглядывая к нам. – Всё, теперь до вечера простоим!

– А я рад, – неожиданно заметил Эарин, когда за Льонги захлопнулся полог. – Не люблю я города!

– За что? – удивилась я.

– Я ведь вырос в лесу, – ответил Эарин, вздыхая. – А это совсем другое дело! Ты, наверное, не жила на дереве и не спала на ложе из переплетающихся ветвей…

Его удлинённое лицо приобрело ностальгически-мечтательное выражение.

– Каждое утро, когда я спускался с дерева – первым делом хватал ведро, набирал в ручье воды и выливал её под корни дерева, со словами благодарности за то, что оно даёт нам кров и оберегает наш сон ночами.

– Ему было приятно? – брякнула я, не в силах сдержать сарказм, но Эарин, увлечённый рассказом, пропустил его мимо ушей.

– Очень! – кивнул он. – Мы ухаживали за ним, а оно в ответ помогало нам, как и заповедала матерь Илвинан.

Он начал рассказывать о том, как мальчишкой жил в эльфийских лесах на севере, как отправился в Странствие, и как, вернувшись из него, объявил родителям, что нашёл своё призвание – обойти весь мир, что создала Илвинан, дабы увидеть всё его единство. Как потом завербовался на корабль в Брифлесе (так назывался единственный порт эльфов) и отправился плавать по морям.

– А в городе совсем другое, – произнёс он, закончив свой рассказ. – Лежишь ты на кровати, но она хоть и мягкая, а всё равно не живая. И ты её не чувствуешь, и она тебя. Стены каменные – ни птиц сквозь них не слышно, ни ветра. Нет, не люблю я города.

Снаружи послышался звук шагов, и в фургон заглянул Ангаквар.

– Брат! – обратился он к Эарину. – Если в городе собралось столько народу, места в гостинице нам не видать, как синего солнца. Придётся искать своих, если они ещё не сбежали отсюда.

Эарин энергично кивнул.

– А здесь много эльфов? – спросила я, когда мы въезжали в ворота.

– Пара десятков, не больше – ответил Эарин. – Неллан – небольшой городок, так что нам тут места мало. Я думаю, здесь даже своей жрицы нет.

Затем он поднял голову к потолку фургона и произнёс в пространство.

– Прощай, матерь Илвинан! Пусть наше расставание будет недолгим, и ты узнаешь меня при встрече.

Я сдавленно хихикнула, но тут же попыталась сгладить неловкость.

– Пыль в нос попала, – объяснила я Эарину. – Прости. Зачем ты прощаешься с богиней? Если весь мир её дом – то и города тоже!

– Нет! – Эарин мотнул головой. – То, что было создано руками – до него ей дела нет. Пока мы не покинем Неллан, богиня вряд ли будет меня видеть и слышать. Так что я пока попрощаюсь.

Затем он вылез на передок фургона, и мы услышали, как он что-то втолковывает Льонги.

– Странный он! Даже для эльфа, – буркнул Койд.

– Будет вам, почтенный гном! – махнула рукой я. – На самом деле Эарин очень милый.

– Он неплохой, да. По крайней мере, для эльфа, – кивнул Койд. – Но всё равно – странный!

Через несколько часов, фургон въехал в ворота и буквально утонул в уличном шуме и суете. Я выглянула наружу и увидела, что улица полна народа. Нас пропускали медленно и неохотно. Льонги, ругался, охаживая палкой тех, кто не успевал убраться с дороги, сердито всхрапывали олени, а гул голосов снаружи мало-помалу становился возбуждённым и недовольным. Несколько раз о стенки фургона, судя по звуку, ударились камни. Я зябко передёрнула плечами – а ну как мы снова угодим в побоище вроде гогарского? Койд перехватил поудобнее топор.

– Вы никого убивать не хотите? – испуганно спросила я.

– Ну, для начала хватит и обуха, – пожал плечами гном. – Это если повезёт. А там… там видно будет.

В его низком голосе прозвучала угроза, к счастью адресованная не мне. Он явно не шутил. Мы свернули на какую-то улицу, и стало чуть-чуть потише.

– У меня нет мест! Ни одного! Даже на чердаке! – послышался снаружи чей-то старческий голос, тут же утонувший в возмущённых возгласах. Улица стала уже, когда я приоткрыла боковой выход, то почти что перед глазами увидела стену дома.