И Верон был на грани, потому что хотелось удавить Иана за это отношение к супруге, которая делала для младшего Шелрана всё, что он только хотел. И потому что Верон поймал себя на мысли, что ему не хватает этого уединения, которое было у них, когда брат и Ланира покидали дом и отправлялись якобы каждый по своим делам в разные стороны.

Но теперь Ланира никуда не ходила, была какой-то тихой и потерянной, правда это Верон связывал исключительно с тем, что его супруга была заперта здесь без возможности даже скандал учинить с требованием уехать, ну и конечно она переживала за второго наследника — в оставшихся в ней чувствах к принцу у старшего Шелрана тоже сомнения не было.

Через несколько дней в поместье появился посланник его величества, который доставил несколько писем Верону, отчего стало немного легче. По крайней мере Шелраны не были в опале, под подозрением, или ещё в какой опасности гнева правителя.

— Ваша светлость, — застыл в дверях Бэлт.

— Да, — Верон оторвался от писем и нахмурился, потому что вид у мужчины был весьма взволнованным. — Что случилось?

— Там слуга главы городского совета пришёл, посланника к вам провожал, — Бэлт замялся, потом вздохнул. — Дело в том, что в городе девица повешенная. Просят прийти вас или кого-то от семьи.

— То есть меня, — съязвил герцог, потому что кроме него этими делами от семьи мог бы заняться только Иан, а он, и это было известно главе, был не состоянии передвигаться.

Бэлт снова вздохнул и кивнул.

— Рэндан там сейчас, ваша светлость, — напомнил слуга, что конюха отпустили в городские конюшни.

— Да, я помню, но я съезжу, — отозвался Верон и указал на письмо. — Только с этим разберусь. Можешь отправить слугу сказать, чтобы подождали меня?

— Да, ваша светлость.

Через пару часов Верон стоял в комнате в доме лекаря, где в специально отведённом помещении на столе лежало тело умершей девушки.

— Простите, что пришлось вас вызвать, ваша светлость, — оправдывался глава, — но такие дела обычно требуют свидетельства. А раз вы здесь, то я человек вам подвластный и…

— Я понимаю, — устало отозвался старший Шелран, выставляя руку, чтобы успокоить мужчину. — Давайте посмотрим.

За спиной герцога стоял Рэндан, хмурый и молчаливый, но кажется сегодня сильнее, чем всегда. Лекарь засуетился, снимая простыню. Несчастной было всего девятнадцать и Верону определённо было жаль видеть её мёртвой.

— Причина известна? — тихо спросил он, подходя ближе.

— Нет, ваша светлость. Вроде всё было хорошо. Матушка её сказала, что вчера известие получила от отца, что жениха ей нашёл, только привезти на смотрины не может из-за того, что дороги закрыты. Должна была бы радоваться, — вздохнул глава городского совета.

— Тут вот, — кашлянул лекарь, привлекая внимание и немного отклоняя голову девушки в сторону, убирая ворот платья и открывая шею.

— Ох, — выдавил из себя глава, когда увидел шрам идущий вдоль шеи, уходя вниз за ворот. — Ваша светлость, клянусь вам у нас такого нет в городе, уверяю вас, ваша светлость! Мы следим, строго следим! Никаких девок падших, нет такого, ваша светлость, нет! И семья её…

И он продолжил причитать, кажется желая ухватить Верона за руки, но конечно побоялся это сделать.

— Разденьте её, — под все эти оправдания главы приказал герцог лекарю. — Мы подождём.

— Ваша светлость, — опешил глава, когда понял, что они хотят сделать. — За-зачем?

— А вы уверены, что больше нет ничего на ней, нет никаких других следов? Или синяков. Может ей помогли сделать это, а вам и дела нет? И не надо мне говорить, что лекарь вам шрам не показывал до того, как я тут оказался, уважаемый, — грубее, чем хотел, ответил Верон.

Глава городского совета сжался, герцог глянул наискосок в сторону лекаря, который застыл на несколько минут, словно сражаясь с собой, но потом словно вспомнил, что от него хотели и принялся за своё печальное дело.

Верону предложили стул, Рэндан стоял возле стены и смотрел в пол, глава наблюдал за действиями лекаря, будто пытаясь что-то скрыть или увидеть может что-то раньше остальных мужчин в комнате, но может, почему-то пришло в голову герцогу, просто был не в себе и ему такое нравилось…

На девушке нашли ещё несколько шрамов — два на груди, словно крест, один на внутренней стороне бедра. Все они были сделаны явно одни видом лезвия, заживление было одинаковым из чего следовал вывод, что нанесены они были в одно время. О давности примерно в пару-тройку месяцев назад выдал предположение Рэндан, а лекарь согласился с конюхом.

Назад в поместье двое мужчин ехали уже в сумерках, молча, каждый был погружён в свои мысли.

Верон считал, что кто-то быть может в злости или ревности изранил девушку таким образом, или может кто-то надругался над ней, изрезал в попытке скрыть преступление, а она, получив известие от отца о договоре на брак, поняла, что будет опозорена она и семья, вот и нашла вот такой ужасный выход.

Голову старшего Шелрана всё никак не оставляли мысли о шраме Эйвы. Уж очень похож, да ещё и на одном и том же месте. Герцог глянул в сторону Рэндана и конечно, судя по тому, какими по подозрению Верона были отношения между конюхом и Эйвой, мужчина наверняка видел тело Эйвы и…

А что и?

Если у горничной были такие же шрамы, то значит быть беде, потому что Рэндан был из тех, кто умеет быть беспощадно жестоким.

А если был только один?

Может она и вправду была когда-то в ситуации, что пришлось торговать собой? Верона уколола эта мысль — нет, его мнение об Эйве не изменилось бы, но почему-то стало так мерзко, тяжело и невыносимо печально.

Однако вне его желания мысли множились, наслаивались одна на другую, раздражали.

Отдав коня Рэндану, Верон зашёл в дом.

— Добро пожаловать назад, ваша светлость, — поприветствовал его Бэлт.

— Да… да… — кивнул ему старший Шелран.

— Ужин?

— Нет, я не буду, — скривился Верон, потому что от мыслей про еду скрутило тошнотой.

— В гостиной вас ждёт её светлость и её милость, ваша сестра, — заметил слуга.

— Спасибо, Бэлт.

— Что в городе? — спросила сходу Ланира, как только Верон появился в дверях комнаты.

— Я не буду это сейчас обсуждать, — ответил он, глянул на сестру, потом отвёл взгляд, пока та не заметила. — Да и потом не хотелось бы.

— Мы ждали тебя к ужину, — отозвалась обеспокоенная Ния. — Но не дождались. Прости.

— Ничего, милая, — улыбнулся он ей, радуясь, что по его обезображенному лицу весьма тяжело понять, насколько эта улыбка неискренняя и натянутая. — Тем более, что я не голоден.

— Ты поел в городе? — заботливо спросила сестра.

— Именно так, Ния, — соврал он, потом мягко добавил: — Я дома, всё хорошо, можешь идти отдыхать, милая.

Старшая сестра неуверенно улыбнулась, потом глянула на Ланиру и кивнула.

— Хорошо.

И она вышла, а Верон столкнулся взглядом с Ланирой, которая теперь-то, когда Ниилла ушла, определённо ждала объяснений.

— Все могут идти, — чётко произнёс он, глядя на неё, а на деле обращаясь так же к Юллин и Эйве, что были с хозяйками, пока они отдыхали после ужина. — Кроме Эйвы.

И Верон перевёл взгляд с озадаченной и нахмуренной супруги на горничную.

— Эйва останься, — попросил он, уже глядя ей прямо в глаза.

Она смущённо склонила голову. Верон дождался пока Ланира и Юллин покинут библиотеку.

— Сделаешь выпить? — спросил он, садясь за свой стол.

Горничная нахмурилась.

— Давай, Эйва, делай, — кивнул герцог в сторону стоящей выпивки, — и не говори, что не умеешь.

Она подошла к столику.

— И себе, — добавил Верон, видя, что она подготавливает один стакан, после чего был удостоен полного недоверия взгляда. — Не смотри так на меня. Сделай себе выпить, Эйва.

Горничная снова покорно склонила голову и взяла второй стакан. Сделав выпить, она подошла к нему.

— Только не говори, что пить с герцогами не удобно, — заметил он, забирая у неё свой стакан. — Садись.