Дэн держится особняком, прикуривает сигарету и недоверчиво смотрит на нас. Я считаю, что парень нуждается в поддержке и общении, но он не рвется ни с кем сближаться.

— Ты сегодня молчалива, — голос подруги сметает размышления, возвращая к реальности.

— Да так, — мне стыдно признаться в своих мыслях.

— Ты ее осуждаешь, — догадывается без лишних слов Кэсси.

— Что? Нет! Нет! — паникую в ответ. Меня поймали с поличным.

— Осужда-а-аешь, — тянет девушка с насмешкой. — Не стоит, — деликатно советует она.

— Почему?

— Потому что если ты осознаешь, что тебе тоже нравится подобное, станет паршиво, что посмела осудить, — подруга щелкает меня по носу. — Меня грубость не пугает.

Она пожимает плечами на мой немой вопрос.

— Не смотри так. У меня есть парень.

У них весьма странноватые отношения, судя по рассказам, но я не лезу с советами.

— Уилл бывает грубоват. Не то, чтобы мне прям нравится, но меня не пугает, — Кэсси вздергивает подбородок защищаясь. — Все мы люди.

— Я не имела в виду ничего такого, — теперь мне неловко.

Подруга не стесняется говорить об интимных вещах. Вначале я тушевалась, краснела и смущалась. Со временем блок на разговоры о сексе начал таять. Пожалуй, наше общение тоже своего рода терапия.

— Кстати, как там дела у тебя со Стэном? — пользуясь случаем, спрашивает Кэсси.

— Он провожает меня домой со школы. Встречает с работы, — мне не удается сдержать радостную улыбку. — Мама не любит его почему-то. Говорит, он ей не нравится.

— Вы хоть целовались? — девушка многозначительно поднимает бровь.

Я весело смеюсь, чувствуя, как трепещут бабочки в животе, взволнованные моими воспоминаниями. Я влюблена в Стэна, давно и безвозвратно.

— Целовались, — оборонительно скрещиваю руки на груди. — Ничего. Мне уже восемнадцать. Я заканчиваю школу. Буду работать и делать что хочу и с кем хочу.

— Ох, Кейт, — Кэсси бросается мне на шею, душа в дружеских объятиях. — Надеюсь, беды в нашей жизни закончились, и мы теперь будем только счастливы.

Я принимаю объятия, молясь, чтобы ее слова стали явью. На собраниях говорят, что бог не дает человеку испытаний больше, чем тот может вынести. Мы обе вынесли достаточно. И я хочу верить, что бог справедлив. Ведь так говорит моя мама, когда пытается приободрить. Я верю ей. Хочу верить. Родители и Кэсси — единственные близкие люди, которые у меня есть.

***

Когда я проснулся, Кейт не было рядом. В комнате витал едва уловимый запах выпечки, свидетельствующий о том, что девушка никуда не ушла.

«Если она печет что-то вкусное в чокере и чулках, у меня не будет никаких шансов».

Я усмехнулся этой мысли. Вряд ли она рискнет провернуть такое.

Приведя себя в порядок, я пришел на кухню, где Кейт, как и ожидалось, занималась выпечкой. В шортах и футболке. Она услышала, что я вошел, и засуетилась, чуть не уронив вафельницу со стола себе на ногу.

— Люцифер, а я тут вафли пеку на завтрак, — она покрутила тарелку с выпечкой на столе. — Сходила к тебе домой за продуктами. Ты ведь не против? — начала частить Уилсон. — Еще я захватила клубничное варенье, — чем дольше я молча слушал, тем больше она суетилась. — Хочешь, я полью им свои сиськи в знак примирения? Могу в довесок перепутать колу и пепси специально. Только скажи, что ты не злишься.

Кейт сделала жалобное лицо, нервно теребя край футболки.

— У тебя вафли сгорят, — усмехнулся в ответ, указывая глазами на дымящуюся технику.

Уилсон ойкнула и бросилась доставать едва не пригоревший завтрак.

Злился ли я? Вчера определенно. Жертвой моей злости пала перегоревшая лампочка, скрипучие петли и одна сигарета. Сегодня я испытывал другие чувства, довольно смешанные и непривычные. Кейт в своей манере удалось скрасить утро, но просто забыть о ситуации не получится при всем желании.

— Поставлю кофе, — она выключила прибор и начала заниматься напитком.

Я взял две тарелки и сел за стол. Неловкая тишина нарушалась потрескиванием остывающего прибора и шумным сопением Кейт, старающейся унять волнение. Она постоянно заправляла за ухо прядь, то и дело спадающую на лицо, притопывала ногой и пыталась незаметно оглянуться.

— Идея с клубничным вареньем мне нравится, — подколол я, перекладывая пару горячих вафель в тарелку.

— Что… я… — Кейт тяжело сглотнула, покосившись на банку с вареньем.

— Шучу, — успокоил ее и кивнул в сторону стула. — Садись.

Она неслышно опустилась на сиденье, виновато потупив взгляд в пол.

— Ты злишься?

— Скорее, — я призадумался, — неприятно удивлен. Однажды я уже проходил подобное. С тех пор у меня аллергия на такое поведение.

Кейт тягостно вздохнула, ссутулившись сильнее под тяжестью вины.

— Зачем ты это сделала? — спросил как можно мягче, пытаясь сгладить неприятный диалог.

— Я хотела посмотреть, ну знаешь… — она начала нервно кусать губы. — Вдруг там…

Уилсон запыхтела, нервно дергая ногой.

— Что?

— Ну… это…

Кейт надула губы, смешно выпучила глаза, и начала рассматривать пейзаж за окном. Я наклонился к ней и приподнял подбородок так, чтобы она смотрела на меня.

— Ты мне не веришь, — опасливый взгляд в ответ оказался красноречивее любых слов. — Это расстраивает меня куда больше. Хотя, признаю, терпеть не могу, когда бесцеремонно вторгаются в мое личное пространство.

Она поджала искусанные губы, жалобно смотря на меня. Я поднялся с места, снял кофе с плиты и разлил по кружкам. В порцию для Кейт добавил молоко и сироп, купленный вчера, в свою — корицу, которую она, по-видимому, забрала из моей квартиры.

— Прости, — сдавленно извинилась она, когда я поставил перед ней кружку с дымящимся напитком.

— Неужели я недостаточно ясно дал понять о том, как к тебе отношусь?

— Достаточно! Достаточно! — Кейт всплеснула руками. — Я не знаю, что на меня нашло. Но ты мог сказать как есть, — резко сменила она тему. — Я бы поняла тебя. В этом нет ничего стыдного.

— Нет, — я поднял руку, останавливая ее. — Мы не будем об этом говорить. Ни сейчас. Ни сегодня. Ни завтра. Никогда.

— Ох, ладно.

Она уставилась расфокусированным взглядом на кружащуюся после перемешивания поверхность напитка.

— Давай позавтракаем, — ушел я от темы.

Кейт смиренно кивнула, избегая смотреть в глаза. Поглощение еды проходило в полной тишине и напряжении, нависающем над нами хмурой тучей. Мне не хотелось ругаться и портить отношения. Тем не менее тот факт, что она так бесцеремонно залезла мне в душу, сильно разочаровывал. Уилсон без особого аппетита жевала свою порцию, продолжая нервно дергать ногой под столом.

— Вкусно, — я отставил в сторону пустую тарелку.

— Теперь ты точно уедешь? — спросила она, с трудом протолкнув в горло последний кусок и никак не реагируя на комплимент ее кулинарным способностям.

— С чего ты решила?

— Я поступила с тобой плохо, — Кейт вскочила с места, покачивающейся походкой подошла к окну и отвернулась, чтобы я не видел ее лицо. — К тому же, — ее голос сел, начиная звучать надрывнее, с ноткой отчаяния, — я не смогу.

Она замолчала, сгорбливаясь, понурила голову и обхватила плечи руками. Я поднялся, подошел к ней ближе, встал за спиной, разглядывая сжавшуюся будто от страха фигурку.

— Что ты не сможешь?

Кейт резко выдохнула, вскинула голову, всматриваясь в серый, дождливый сумрак на горизонте, и выпалила без остановок:

— Не смогу сделать тебя счастливым, — она дергано развернулась, хмуря брови, и, поджав губы, закончила: — Если ты останешься, думаю, лучшим решением будут отношения без обязательств. Когда разрешится ситуация, каждый из нас продолжит свою жизнь, словно мы никогда не встречались.

Уилсон замолчала, часто хватая ртом воздух. Одна ее рука до побеления пальцев хватала бедро, оставляя под пальцами красный след на белоснежной коже.

— Что? — я опешил. — Это шутка? — вопросы прозвучали с толикой претензии.

Я не понимал, как мягко обсудить эту тему при условии того, что случилось вчера. Сейчас время казалось и вовсе не подходящим. Я попытался остановить ее руку, но Кейт не дала до себя дотронуться, шмыгнув мимо в сторону двери.