Я расплываюсь в довольной улыбке и примирительно поднимаю руки ладонями вперед. Учитель едва заметно улыбается одними кончиками губ и начинает урок.

***

Вымотавший меня вусмерть день похоже не удалось прогнать из тела даже столь продолжительным сном. Часы на телефоне показали почти полдень, значит проспала я, по меньшей мере, двенадцать часов, при этом все равно ощущая себя разбитой. Все мышцы крутило и ломало, как после спортзала, а по голове словно настучали чугунной сковородой.

«Вот это я даванула хорька».

Поддавшись лени и наличию времени, я позволила себе встать не сразу. Из-за закрытой в гостиную двери раздавался бубнеж. Похоже Люцифер уже не спал.

«Он там сам с собой беседует?»

Я опустила ноги на пол и неспешно поплелась к выходу, разминая затекшее тело и прогоняя сонную ломоту. Выйдя в гостиную, я словно попала в рабочий кабинет, а не в привычную мне обстановку. Люцифер расхаживал туда-сюда по комнате с наушником в ухе и задумчиво щелкал кнопкой на авторучке. Увидев меня, он тепло улыбнулся и указал на ухо, обозначая, что беседует с кем-то.

На низком журнальном столике, где обычно я раскладывала еду для просмотра сериалов и фильмов, лежали несколько листов, испещренных записями. Я подошла ближе. На бумаге размашистым почерком были выведены стройные ряды цифр и какие-то пояснения к ним.

— Знаешь что, — Люцифер остановился посреди комнаты, хмуро сводя брови. — Я уже двадцать минут слушаю твою речь и думаю: за что я тебе плачу́? За разговоры? — он вдруг резко переменился в лице, просиял, расслабляясь и меняя сосредоточенное выражение на довольное. — Но потом я вспомнил, что заговаривать зубы твоя работа.

Судя по всему, собеседник рассмеялся, потому что Люцифер расплылся в широкой улыбке. Пока я осознавала происходящее и столь резкую перемену, продолжая стоять, как вкопанная, он широким шагом преодолел расстояние между нами, взял мое лицо в свои ладони и нежно поцеловал в лоб. Остатки сна как рукой сняло. Похоже, он не понял причин моего замешательства, начал задумчиво перебирать пряди моих волос, вслушиваясь в слова собеседника.

— Я тебя понял. Вечером жду сме́ту на ремонт, — Люцифер взглянул на наручные часы. — В ближайший час-полтора буду вне доступа.

Он ткнул пальцем в наушник, достал его из уха, положил на стол и уставился на меня.

— Как спалось? Совсем заработался, не заметил, как пролетело время, — Люцифер был так взбудоражен своими словами, что я не рискнула его прервать. — Давай позавтракаем. Ты вчера наверняка кроме пирога ничего не ела. Тебе нужно хорошо питаться и отдыхать, — я глупо хлопала глазами, пока он, как наставник, перечислял, что мне необходимо, продолжая перебирать пряди моих волос. — Кстати, кофеин лучше ограничить.

Ступор как рукой сняло.

— В смысле ограничить? — прохрипела севшим после долгого сна голосом и, прочистив горло, добавила уже увереннее. — Ты лишаешь меня последней радости в жизни.

— Это рекомендации специалистов.

— Только не говори, что ты гуглил, — я уперла руки в бока.

Люцифер поднял глаза к потолку и неоднозначно покачал головой.

— В том числе.

— Опять ты командуешь.

— Ты слишком наплевательски относишься к своему здоровью. Так нельзя, — он осуждающе покачал головой и развел руками.

— У вас в парке Юрского периода все такие душнилы? — сострила я, уличенная в грешке.

Обсуждать тот факт, что у меня просто-напросто опустились руки и не осталось сил бороться, оставшись одной, без поддержки, мне совсем не хотелось. Я ощущала себя жалкой и потерянной, сломленной и разбитой. Вместо обычной жизни я занимаюсь самокопанием и самоедством.

Наверное поэтому, когда у меня начались приступы, я просто сбежала прочь из города, словно могла оставить там все свои проблемы. Это стало последней каплей.

— Душнила, — Люцифер сделал запись в блокноте, не прекращая улыбаться, и положил его обратно на стол.

Я бегло осмотрела многочисленные бумаги, лежащие на столе, и вернула взгляд к его лицу. Люцифер выглядел не так, как предыдущие дни, которые мы проводили вместе. Не в плане внешности, хотя неожиданно появившиеся наручные часы меня знатно удивили, а в плане общего впечатления. Он словно зарядился энергией от какого-то своего источника. Его глаза горели восторгом, в уголках лучились тонкие веселые морщинки, а на губах играла едва заметная довольная улыбка. Это словно был другой человек. Не тот мрачный и всегда хмурый детектив, который вошел в бар поздним вечером, а совсем другой мужчина. И похоже, я его совсем не знала.

— Что?

— Ты, — я взволнованно сжала руками край длинной футболки, — выглядишь счастливым. Это твоя работа? — махнула головой в сторону бумаг.

— Да. Решил вернуться к основной деятельности.

— А как же расследование? — я осторожно обошла его и села на диван. — Любая помощь будет кстати.

Сегодня его касания не казались пугающими или чужими, но на подкорке сознания тоненький голосок все равно верещал: «Не расслабляйся!»

Довольное выражение лица сразу покинуло его. Люцифер сел рядом, не переставая смотреть на меня.

— Я помню вчерашний разговор шерифа с его женой, — он положил руки за голову и откинулся на спинку дивана. — Но я все равно не уверен, что в моей помощи будет смысл.

— Смысл есть всегда. Ему ведь должен хоть кто-то помочь.

Он с удивлением повернул голову в мою сторону, улыбнулся одним уголком губ и распрямил руки.

— Чего? — я не поняла, почему он так обрадовался.

— Да так. Оденься, пойдем позавтракаем, — Люцифер начал складывать записи в стопку.

Здесь я не стала спорить, аппетит и вправду был какой-то зверский. То ли я слишком резко поднялась на ноги, то ли тело не пришло в норму, но голова сильно закружилась, а меня повело в сторону.

— Эй! — Люцифер испуганно вскочил, ловя меня за талию. — Ты в порядке?

— Да-да, — я крепко зажмурилась, стараясь унять головокружение. — Сейчас.

Он нехотя разжал руки, и я отправилась в ванну. Легкое недомогание и ноющая боль в животе, нарастающая с каждым движением, намекнули, что со всеми нашими проблемами я совсем позабыла о важной составляющей женского организма.

«О, ну конечно. Именно сегодня я надела белые трусы».

Недовольно попыхтев про себя о тяжелой женской доле, я вышла назад, метнулась в комнату за чистой одеждой, пока Люцифер наблюдал за моими перемещениями. Наскоро приведя себя в порядок, надела домашние хлопковые штаны в клетку и просторную футболку, в которой спала, и вышла обратно.

— Момент, — я сходила на кухню и достала из своих запасов пакетик с корицей. — Тебе для кофе, — известила, выйдя обратно.

Люцифер уже стоял возле выхода, просияв от моего маленького жеста заботы. Меня охватило смущение. Мы вроде как поругались, взяли перерыв, но я не могла больше на него злиться, слишком уж он был очарователен.

На глаза попалась моя верхняя одежда, и мозг любезно напомнил о том, что я потратила больше тридцати баксов на противозачаточные. Я подошла к вешалке и, нащупав внутренний карман, извлекла две упаковки.

— Сейчас, — вернувшись на кухню, я спрятала одну упаковку в стол, а вторую открыла и, бегло освежив в голове инструкцию, выпила таблетку.

— Мы ведь вроде как взяли перерыв, — на пороге появился Люцифер.

Он стоял в дверном проеме, облокотившись о косяк и скрестив руки на груди.

— Ты ведь не единственный мужчина на свете, — не могла не съязвить я в ответ.

Он изумленно поднял брови, будто я сказала нечто такое, чего он не знал прежде и что перевернуло его мир с ног на голову.

— И кто же он? — Люцифер вздернул подбородок, расцепляя руки и направляясь ко мне. — Хотя дай угадаю, — он щелкнул пальцами, — Мистер Лучшие-Подтяжки-во-всем-лесу?

Теперь я оборонительно скрестила руки, фыркая и демонстративно надувая губы.

— Ревнуешь?

— Нет, — Люцифер взял инструкцию со стола. — Он мне не конкурент.

— Онь мне ни койкуент, — подразнила я, показывая язык.