Сердце Яромира заколотилось. Глубокий вдох, выдох, ещё один вдох и выдох. С невероятным трудом, но ему удалось успокоить волнение и дрожь в руках.

Натянул тетиву, выровнял дыхание и отпустил стрелу.

Стальной наконечник со свистом рассёк воздух и вонзился глубоко в бок зверя.

Только одной стрелы для такого животного оказалось недостаточно.

Лось разразился злобным рёвом и ринулся на утёк.

Яромир громко выругался и пустил ещё одну стрелу вслед, но та лишь разбилась о толстый ствол сосны, за которой успел скрыться испуганный зверь.

— Погляди, как драпает, зверюга! — удивлённо воскликнул Эйда.

— Теперь не уйдёт. — Яромир со спокойным видом забросил лук за спину и отряхнул колени от снега. — Погляди, сколько крови. Стрела пробила печень и, скорее всего, лёгкое. Много времени ему не потребуется. Пойдём.

Но Яромир ошибся.

Зверь оказался таким же выносливым, на сколько и большим, поэтому преследовать его пришлось довольно долго.

Три дуба уже остались далеко позади, когда ветер начал заметно усиливаться, стремительно нагоняя тёмно-серые снежные тучи, разметая снежные хлопья и затрудняя понемногу затрудняя видимость.

— Проклятая метель. — пробурчал под нос Яромир, повыше натягивая шерстяной шарф. — Опять она оказалась права…

Эйда продолжал плестись следом и Яромир старался не спускать с него глаз.

— Мы домой-то сможем вернуться, Яромир? — с лёгким испугом Эйда постарался перекричать завывания ветра.

— Сдурел?! Назад дороги нет! — нервно огрызнулся Яромир. — Что-нибудь придумаем! Нельзя его упустить!

Эйда недовольно нахмурился и туго затянул лисью шапку.

Удача была на их стороне и уже через пол версты они нагнали обессиленного лося, глубоко увязшего в снегу.

Зверь тяжело хрипел. Стрела обломилась и из раны, с каждым выдохом, струей выплескивалась кровь.

— Ну, вот мы и встретились. — Яромир сел рядом с головой зверя. — Долго же ты от меня бегал… Не бойся, я сделаю всё быстро. Больно не будет. Пусть Велес встретит тебя на той стороне!

Он взглянул в глаза зверя и в ужасе отпрянул от тела.

На него смотрел не пустой животный взгляд, а человеческий, полный мудрости, скорби, обиды и осознания неотвратимого, приближающегося конца…

Неожиданно, Яромир почувствовал глубочайшую вину и жалость к этому по истине великому созданию, но помочь ему уже никак не мог. Рана оказалась смертельной…

— Ох и молву про нас с тобой сложат! — к телу зверя подскочил Эйда, смеясь и радостно размахивая руками.

От неожиданного крика, испуганное животное рвануло головой, с силой ударив Эйду рогами.

Сын кузнеца отлетел в сторону, плюхнулся в сугроб и недовольно, протяжно закряхтел.

Это оказалось последним, на что зверю хватило сил и на его глазах заблестели слёзы.

Яромир опустился на колени перед уже едва дышащим зверем.

— Если сможешь, прости… — виновато произнёс он, закрывая зверю глаз. — Мы не ведали, что творим…

Зверь издал последний хрип, будто говоря, чтобы Яромир уже быстрее заканчивал.

Он же сделал всё, как и обещал.

Придавил шею коленом и коротким движением вонзил широкое лезвие охотничьего ножа прямиком в сердце зверя.

Несколько предсмертных конвульсий и тело животного окончательно обмякло.

Яромир горестно выдохнул, отёр нож и направился вызволять Эйду, который, кряхтя и барахтаясь, безуспешно пытался высвободить застрявший зад из сугроба.

— Ничего не сломал? — подошедший Яромир, с лёгкостью выдернул Эйду из снежного плена и поставил на ноги.

— На мне столько одежи, что и не разберешь! Ух ты, поганая зверюга, сейчас я тебе покажу!

Эйда было хотел пнуть тело лося, но Яромир успел одёрнуть его за воротник:

— Держи себя в руках. Он не заслужил!

— Нет, ну ты видал, как он меня?! Раз, рожищами своими, и я уже лечу! И чего это ты за него заступаешься? Сам же вон сколько им грезил, так теперь сквасился весь…

— Да, грезил и оказался неправ. — с мрачным видом Яромир подкатил волокушу. — Только сделанного уже не воротишь, так что давай, — собираемся и домой, пока окончательно метель не разгулялась!

Они и не догадывались, что времени у них совсем не осталось.

Водрузили тушу зверя на волокушу, Яромир привязал её к поясу верёвкой, скомандовал Эйде не отставать и они отправились в обратный путь.

Но где он был…?!

Ветер так сильно задувал, что ни следов от ног, ни пятен крови разглядеть уже оказалось невозможным.

Яромир вёл их, как он думал, обратной дорогой, когда очередной порыв ветра сильно качнул верхушку соседней ели, стряхнув с неё снежную шапку, которая свалилась прямиком на головы незадачливых охотников.

Так они и оказались в неизвестной пещере, уставшие и промерзшие до костей. 

Чутьё его ещё никогда не подводило…

Яромир проснулся от странной дрожи, пробежавшей по спине.

«Всё-таки, я был прав.» — он сел и постарался как можно быстрее протереть глаза. — «Не могло же всё оказаться так просто…»

Костёр всё ещё продолжал ярко гореть, что, почему-то, никак не успокаивало трясущееся нутро Яромира.

Он огляделся. Всё оставалось на своих местах, включая мирно сопящего возле очага Эйду.

Неожиданно, из глубины пещеры донёсся тихий, едва различимый продолговатый свист.

В одно мгновение сердце Яромира опустилось в пятки.

«Быть не может…» — глаза Яромира в ужасе округлились, и он быстро пополз к по-детски причмокивающего во сне губами Эйде. — «Нужно уходить, нужно уходить… Нет-нет, бежать!»

Нельзя было позволить Эйде поднять лишний шум…

Только Яромир оказался возле Эйды, как сильно прижал его к полу и зажал рот.

От такого неожиданного нападения сын кузнеца задёргался, но по испуганному выражению лица Яромира понял, что сейчас он должен ему беспрекословно подчиняться.

Яромир жестом указал на уходящий в кромешную темноту свод пещеры, после чего дал Эйде знак сохранять молчать и вслушаться в пустоту.

Тихий, раздражающий свист становился всё громче и громче с каждым мгновением. Нечто настойчиво стремилось на встречу заплутавшим в метели путникам…

Эйда лишь недоумевающе нахмурился. Он окончательно перестал понимать, что здесь происходит.

— Не буди Лихо, пока оно тихо, — прошептал ему на ухо Яромир.

Осознание величины проблемы пришло мгновенно и Эйду затрясло от ужаса.

Надо же было забрести в дом самого Лиха…

«Проклятая метель.» — Яромир осторожно высунул голову наружу, где всё ещё продолжала бушевать метель. — «В бездну всё! Лучше уж в конец задубеть, чем встретиться с ним…»

Только Яромиру стоило об этом подумать, как за его спиной неожиданно громко чихнул Эйда.

Яромир обреченно схватился за голову и резко повернулся к побелевшему от страха Эйде, в то время как свист во тьме пещеры мгновенно прекратился.

— Беги! — громко скомандовал Яромир, лязгнув ножнами, обнажил меч, выхватил из костра толстую, горящую ветку и встал напротив гнетущей темноты. — Я его задержу!

Эйда что есть мочи рванул к выходу.

Следом за ним, скребя когтями по каменному своду пещеры, над головами пронеслось нечто совершенно невидимое глазу.

Яромир судорожно рыскал по памяти, в надежде вспомнить хоть что-то из рассказов старика про Лихо, но на ум так быстро ничего не приходило, кроме одного — сейчас им следовало драпать без оглядки.

Только Эйда наступил в снег, как невидимая лапа схватила его за шкирку, и с поразительной лёгкостью зашвырнуло обратно в пещеру.

Яромир плечом смягчил падение друга, и, размахивая мечом, словно веером, бросился в ту сторону, где, по его мнению, только что стояло чудовище.

Клинок свистел и рассекал пустоту, но так и не встретил на пути никакого сопротивления.

«И как прикажешь с тобой биться?!» — Яромир настороженно замер и вслушался в тишину. — Покажись, скотина!

Эйда же вжался в стену и трясущимися руками натянул тетиву лука.