Их вышло трое…

Двигались уверенно и неторопливо. Старались не выделяться среди толпы, медленно плывущей в сторону Малых городских ворот.

Коренные жители Сталь-града всегда славились своим высоким ростом, а эта троица была как раз далеко не из низких. Идеальное прикрытие.

К тому же, они старательно подготовились, чтобы ничуть не отличаться от обычного местного мужичья.

Даже предысторию постарались продумать до мелочей, на случай неудобных вопросов.

Старший — купец. Двое других, волочащих за собой увесистый сундук — его охрана.

По крайней мере так они представились городской страже, а тугой мешочек золотых, незаметно вложенный в руку начальника постовых, отлично подкрепил их легенду.

Старшему не раз доводилось незаметно проникать в Сталь-град самыми разными путями.

В этих вылазках ему удалось усвоить все местные порядки и обычаи. Так что он уже смело мог называться здесь «своим».

Старший успел убедиться на собственной шкуре, что лишнюю шумиху в этом городе поднимать не следовало…

И всё равно, каждый раз проходя мимо городской стражи, он крепко сжимал острый клинок, спрятанный под дорожным плащом.

Как не крути, а в чужом краю можно ожидать чего угодно…

Железные горы.

Величественный хребет, что берёт начало в Ледяном море на севере и заканчивается где-то далеко за пределами обитаемых земель юга.

Главный кладезь всех драгоценных и не очень металлов, а также восточная граница владений Русичей Сварги.

Такова была воля Славомира, что продолжали чтить и спустя тысячу зим после его кончины.

Неспроста же он, последний из Сварожичей, целое столетие вырезал в горе непреступную крепость — Крайгород, что люди после его смерти прозвали — Сталь-градом.

Дальше, на восток, Русичам Сварги дорога была закрыта.

Старший всей душой ненавидел Сталь-град…

Вечная вонь, жара и копоть от бесконечно растапливаемых печей и горнов.

Вечно стоящая сырость от каменных домов и тучный смрад ржавчины от валяющегося по всем углам железа.

Вечно угрюмые, по уши замаранные в саже кузнецы и подмастерья.

Вечно докучающие блудницы, от вида которых хотелось развернуться и бежать из города без оглядки.

Таким он видел истинное лицо этого великого города Сварги, но дело есть дело… Можно и потерпеть.

Солнце только начало садиться, а тот, ради кого они проделали такой длинный путь, ждал их только после появления первых звёзд.

Старший не был здесь с тех самых пор, как началась война, что сильно повлияла на настроение и облик Сталь-града.

Он чувствовал это в проходящих мимо людях и в нависшем в воздухе запахе тревоги.

Ох, если бы снующие туда-сюда стражники знали, кто сейчас стоял перед ними, туго закутавшись в дорожный плащ, то тут же спустили всех собак и подняли на уши гарнизон.

И даже на этот маловероятный случай у Старшего имелся план.

Остатки его отряда уже подготовили путь к отступлению за стенами.

Так же, недалеко от городских ворот умело притаились прокравшиеся следом за троицей лазутчики.

При любой непредвиденной ситуации ворота будут для троицы открыты.

Они стояли посреди широкой площади, чьё некогда идеально ровное каменное плато, за тысячи зим оказалось продавлено до ям тысячами ног и телег.

— Может прошмыгнём внутрь и вскроем Сребробороду глотку? — прохрипел один из охранников, кивая в сторону массивных каменных дверей княжеских палат Сталь-града. — И всё на том. Раз… и всей войне конец.

— Ага. — недовольно фыркнул в ответ второй, почёсывая неряшливую бороду. — И тут же останемся без работы. По мне, так только закончится вся кутерьма, то наш славный княже снова распихает нас по казематам… Пускай уж лучше подольше повоюют.

Старший разговор не поддержал, а охрана, чувствуя его нарастающее недовольство, решила дальше не продолжать.

Если бы ему дали волю, то Ольда Среброборода уже бы давно доедали черви, но у его властителей были относительно старого князя совершенно другие планы.

Неожиданно, продирающий до костей холод пробежал по телу Старшего, и он невольно поднял голову.

В одном из верхних окон палат слабо виднелся размытый силуэт. Даже острому взгляду Старшего не удалось разглядеть лица его владельца, зато он отчетливо видел два огненно-зелёных зрачка, буквально сверлящих его насквозь.

Само собой вывернуло руки и страшно заломило промеж лопаток.

Старший вытянулся и закряхтел от боли.

Он прекрасно знал, кому принадлежали эти глаза и больше всего на свете не желал искать ссоры с этим человеком. Если его вообще можно было так назвать…

Боль резко отступила, и Старший тут же поспешил низко поклониться незримой фигуре.

Пусть ещё раз убедится, что троица беспрекословно обязуется соблюдать все его правила.

Не поднимая головы, Старший указал охране следовать за ним, и они поспешили удалиться как можно дальше от палат.

Пожалуй, не следовало больше так открыто расхаживать по городу.

Они свернули в бедные закоулки нижнего города и разместились в самой непримечательной харчевне.

Для надёжности и собственного спокойствия Старший использовал сундук в качестве стула и отправил одного из охранников за выпивкой.

Харчевня «У кикиморы» место крайне отвратное на вид, но пиво здесь варилось отменное.

Чего нельзя было сказать о здешних завсегдатаях.

Старшего эти исполосованные шрамами оборванцы и мордовороты совсем не волновали, ведь только ему стоило переступить порог и скинуть капюшон, как шум внутри резко стих.

О, да! Местные сразу признали его.

«Князь мёртвой луны» — такое прозвище получил Старший среди черни и бандитов Сталь-града. И, благодаря своей дурной славе, связываться с ним явно никто не хотел, даже если бы он пришёл с ног до головы увешанный золотом.

Старший опёрся спиной на стену и с радостью приложился к кружке пива.

— Начальник, разреши вопрос? — с явной осторожностью обратился к нему один из охранников.

Старший мгновение сверлил его недовольным взглядом, после чего одобрительно кивнул.

— Что это за мастер такой «особенный», что ради него приходится рисковать своей шкурой и лезть прямиком в пасть к волкодаву?

Старший протяжно, недовольно выдохнул:

— Слишком много вопросов… — проворчал он. — Меньше знаете — дольше живёте.

— Это Харалуг, я прав? — едва слышно пробурчал второй охранник, за что удостоился настороженного взгляда от Старшего.

— Это ещё что за диво-дивное такое? — недоверчиво фыркнул первый. — Никогда не слышал этого имени.

— Потому что это местная былина. Страшная сказка, что кузнецы рассказывают детишкам по ночам. Уж я-то знаю… Сам из здешних. Вырос у северного перешейка, ходил под Моди из «Стальной оравы», пока не повязали.

— И кто он такой, этот твой Харалуг?

— Первый кузнец Сварги, что учился ремеслу у Сварога, бок об руку со Славомиром. Во время Великой Ассы, Харалуг в тайне воспользовался Небесной кузней и предал учителя. Отдал глаз в обмен на запретные знания и выковал для Чернобога доспех, что был способен выдержать мощь молота Сварога. В отместку, Славомир схоронил Харалуга в земле и водрузил на него сверху Железные горы, чтобы никто и никогда не смог отыскать подлеца.

— Пф-ф! — презрительно зашлёпал губами первый. — Ну и что тут страшного?

— Местные верят, что озлобленный дух Харалуга раз в круг продирается сквозь трещины в камне и рыскает по Сталь-граду в поисках жопоруких подмастерьев. Ну таких, что ни гвоздь выковать не могёт, ни подкову… — жопоруких. А собранными душами он потом топит свой проклятый горн Забвения.

— Ой, ну и брехня…!

— Брехня не брехня, но сопляки взаправду бесследно исчезают. Не веришь? Тогда давай, назови меня треплом, и я тебе на деле за базар отвечу! Тут же схлопочешь по своей кривой роже!

«Трепитесь, трепитесь…» — Старший исподлобья зыркал на затеявших жаркий спор охранников. — «Скоро вам будет совсем не до болтовни…»