Тяжеленый боевой скакун даже и не заметил бы хрупкого ребенка под копытами. Пронёсся вперёд, растоптал, переломал кости и дело с концом, но она не отступила, лишь снова натянула омерзительную улыбку и резко взмахнула рукой.

Прямо перед ней, из-под земли с грохотом и треском вырвались толстые корни, в миг опутавшие ноги Ярославого скакуна.

Под истошное, близкое к безумию ржание, ноги коня переломились и животное повалилось на землю, по инерции выбросив князя из седла далеко вперёд.

Чудища, всё это время выжидавшие своего времени в тумане, напали на дружинников одновременно со всех сторон.

Яромир ещё никогда раньше не видел, чтобы такое количество самых разнообразных тварей могло действовать так слаженно и скоординировано, будто единое, хорошо обученное войско.

Дружина не дрогнула.

В глазах витязей Яромир не видел ни страха, ни отчаяния, лишь несгибаемую волю и жажду доброй битвы. Каждый из них готов был без малейшего колебания отдать жизнь за князя.

Такая могучая дружина могла быть самой настоящей мечтой и гордостью любого воеводы…

Словно поминальная песня свистели клинки.

Острые когти со скрежетом скребли и стучали по доспехам и щитам.

Чудища выли от боли, обжигаемые прикосновениями серебряных мечей и копий.

Сам Велес в одиночку стоял против десятка тварей, разбивая зачарованным посохом головы, ломая кости, сжигая тела проклятых созданий до тла.

Дружина держалась достойно, ни на шаг не отступая и не подпуская чудищ к карете, изнутри которой доносился едва слышный детский плач.

Яромир крепко сжал Кладенец и уже хотел броситься в толпу, помочь отцу, защитить мать, но ноги его будто приросли к земле.

Он мог лишь только наблюдать…

Ярослав ловко отбивался от пытающихся схватить его корней, подскочил к девочке и уже замахнулся, чтобы лишить её головы, но Кладенец лишь просвистел над её макушкой, а сама она так же лихо скрылась под землей, как и появилась.

— Зараза! — Князь недовольно сплюнул и стремительно помчался на помощь дружине.

Он видел, как его коня, будучи ещё живым, корни утянули под землю, но Ярослав уже ничем не мог помочь бедному животному.

Только добежать до кареты князю не удалось.

Взмах меча и пара упырей замертво упала у ног Ярослава, как, откуда ни возьмись, дорогу ему перегородил Кащей.

Даже Яромир не заметил, каким образом властитель ночи сумел так быстро спуститься с холма.

— Достал, всё-таки, колдун трухлявый!? — даже с холма Яромир чувствовал весь гнев и бесстрашие Ярослава. — Знай, что сына только через мой хладный труп увидишь!

— За язык тебя никто не тянул, княже. — холодно и мрачно прохрипел Кащей, обнажив свой искривленный обсидиановый клинок. — Зуб Забвения уже так давно не вкушал славной крови…

Это оружие, Яромир множество раз видел его в своих видениях.

Леденящий холод смерти пробежал по его спине, необузданный страх перехватил дыхание.

Неужели тот черный воин с холма, что принесёт Яромиру смерть сам Кащей…?

Меч-кладенец и Зуб Забвения столкнулись, выбив сноп разноцветных искр.

Ни один из клинков не уступал другому в силе, ровно, как и воины, что ими владели.

Велес, видя, что Ярослав отрезан от остальных крутанул посох над головой и с силой ударил о землю.

Невиданной силы волна воздуха вырвалась из-под него, на много шагов отбросив заметно превосходящих числом чудищ назад.

У воинов появилось короткое время на передышку и перегруппировку, ведь несколько из них всё же пали под натиском верлиок, сирин, каркарадилов и упырей.

— Помните, — с величественным видом, перед заметно уставшими воинами выехал Велес. — всё в Этом мире смертно! Нет страха! Нет боли! Сегодня вы умрёте, но уже завтра возродитесь вновь, аки солнце, оже рождается с рассветом! Докажите мне, оже вы властны над смертью! Оже вы, аки первые анты — подобны ассам! Пусть отродье чёрное зреет лишь пламя в ваших очах! Пусть они страшатся вас! Устройте воронам пир, невиданный доселе! Гой еси, братия! Вернём же поганых тварей обратно в Забвение!

Мужики, успевшие перевести дух, одобрительно застучали рукоятями по умбарам.

Траян резко дернулся в сторону и рядом с ухом Велеса просвистела стрела, насквозь пробившая доспех ратника, стоящего за ним.

— Девана… — Велес бросил злобный взгляд на уже натягивающую следующую стрелу зеленоволосую охотницу и громко скомандовал. — Сомкнуть щиты! Прикрыть холм!

Дружина перестроилась мгновенно, а сам Велес занял оставшуюся открытой позицию за каретой.

Одну за другой Девана пускала стрелы, глубоко вонзающиеся в толстые дубовые щиты, силой выстрела, едва не выбивая витязей из седла.

Яга, инеголовый и рыжебородый сбросили вотолы и стали медленно спускаться с холма.

Патлатый старец, что остался с лучницей на верху, поворожил над посохом, стукнул им о землю, подобно Велесу, и твари, до этого умерщвлённые мечами дружинников, принялись подыматься на ноги.

Глаза их горели бледно-зеленым, тусклым светом и из пастей шёл такой же зачарованный пар.

Ни живые, ни мертвые, подобия вурдалаков навалились на Велеса с новой силой.

Яромир почувствовал, как от волнения намокли ладони и пот лился по спине ручьём.

Он никогда еще не встречался с такой силой, и она его по-настоящему пугала…

Как Велес думал, он сможет совладать хотя бы с одним из них, если без ворожбы даже простейшего беса одолеть не смог?! А тут целые боги…

Ярослав же все это время пытался пробиться к остальным, то и дело безуспешно оттесняя и продавливая Кащея, который, как успел подметить Яромир, сражался далеко не в полную силу.

Уже несколько раз Ярослав открывался, но Кащей намеренно не наносил смертельного удара. Он лишь изматывал и издевался над князем.

Яромир понял, что у костлявого были на отца совсем другие планы.

Чудовища, плотно наседавшие на дружинников, неожиданно остановились и дали дорогу своим предводителям.

Первым вышел огнебородый.

С играючей ухмылкой он выхватил из-за пояса два клинка-полумесяца, лезвия которых переливались ярким цветом расплавленного золота.

«Былины не лгали…» — с любопытством разглядывал огнебородого Яромир. — «Дый Златолюб и его Когти Жар Птицы.»

Инеголового Яромир не знал, но его вотола скрывала под собой ледяные доспехи, парящие холодной дымкой, а на месте, где ступала его нога оставался отчетливый след из снега.

Морозный воин протянул руку в сторону. Ветер вокруг его ладони закружился, быстро слепляя влагу тумана, которая превращалась в длинное, крайне острое на вид, ледяное лезвие.

И даже при виде настолько необычных и устрашающих врагов дружина Ярослава не дрогнула и не пустилась наутёк.

Они сомкнули щиты, издали громогласный рёв и пошли в опрометчивую атаку, понимая, что впереди их ждёт только лишь смерть.

В этот миг всё нутро Яромира наполнилось к этим мужам безграничным уважением, ведь на их месте он поступил бы точно так же, как и любой истинный воин…

Один за одним, они, вместе с лошадьми, замертво валились на землю, пораженные колдовским оружием.

Последние силы стремительно покидали их. Кровь безостановочно хлестала из множества ран.

Когти и зубы вновь и вновь восстающих чудовищ глубоко впивались в их тела, отрывали руки и головы, но и тогда никто из дружинников не отступил.

Даже невероятно точные стрелы Деваны, с легкостью пробивающие самые толстые доспехи, не смогли сломить их.

Жили настоящими воинами… и умирали, настоящими воинами…

Велес, видя, что дружины больше нет, спрыгнул с Траяна, лихо отшвыривающему чудищ серебряными копытами в разные стороны, и бросился наперерез Дыю и Инеголовому:

— А ну, сопляки, покажите, чему вас обучил этот мешок с костями!

Он дерзко попытался привлечь к себе внимание и ему это удалось.

Ассы переглянулись и вместе набросились на Велеса, принявшегося с неистовой яростью охаживать их посохом.

Яромир почувствовал, как он всё ещё давал Ярославу шанс успеть первым добраться до кареты.