— Этого не хватит? — Яромир кивком указал на ярко блестящий на солнце меч-кладенец.

— Кладенец — орудие могучие, да только именно эту тварь обратно в Иной мир не изгонит. Она об этом позаботилась.

— Молю тебя, расскажи, кто на самом деле Ядвига такая! — нетерпеливо дёрнулся Яромир, что резкой болью отозвалось во всём теле.

— Столько зим прошло, а ума так и не прибавилось… — с лёгким разочарованием покачал головой старик, подул на готовый гриб и бросил его Яромиру.

Старик на короткое время погрузился в раздумья, тучно нахмурив брови.

— Как она только себя не называла, но её настоящее имя — Ягиня. Она, сынок, — дочь Чернобога, княжна ночи, хозяйка реки Смородины, по крайней мере была когда-то… — с явной неохотой выдавил он и удивлённо усмехнулся. — Надо же, аже за десять тысяч зим она таки не вразумила, аки по нормальному колдовать…

— Погоди, погоди… — недоверчиво насупился Яромир. — Ты имеешь в виду «Ту самую» Ягиню?! Это же былина, ночная сказка для детишек…

Старик недовольно натянул уголки рта и глазами указал на продолжавшую стоять на месте покосившуюся избу.

При воспоминании об огромных куриных лапах, у ошарашенного Яромира полностью отпали все оставшиеся возражения.

— Большинство сказаний — далеко не вымысел, Яромир. — привычным поучительным тоном продолжил старик, размеренно нанизывая на веточку очередную кучку грибов. — Боги живут среди нас. Былинные царства и народы сокрыты от людских глаз. Частица Рода-творца, именуемая колдовством, не покинула с концами Этот мир.

— Но, ты же говорил…

— Аз помню, оже твердил! — старик неожиданно резко повысил голос и гневно покосился на Яромира. — Тебе следовало больше учиться и не забивать голову! Аз же надеялся, оже смогу обмануть судьбу и уберечь тебя. Не вышло… Теперича мои слова правдивы и доказательству тому служит кусок звёздной пыли, оже возлежит у тебя на коленях. Первым, оже сделал Сварог — упросил Рода позволить ему сорвать звезду с небосклона. Он истёр её в пыль. Из оной, на Алатыре-камне, боги выковали Старград — единственное, оже они сделали сообща… Кладенец — последнее, оже отлил Сварог в Небесной кузне из остатков той звезды. Он предназначался для младшего из сыновей, рождённых ему Ладой, — Славомиру. Сварог закалил клинок его кровью, яко токмо сварожич мог обуздать силу Кладенца. Аки зришь, руки тебе до сих пор не оторвало…

Ещё более взбудораженный Яромир с неподдельным восхищением принялся рассматривать, открывшийся для него в новом свете, меч-кладенец:

— Так, значит, в тебе тоже течёт славная кровь, раз он тебя слушался?! — радостно воскликнул Яромир.

— Ежели это можно так назвать… — в мрачном взгляде старика мельком проскользнула искорка лукавства.

— Всё-таки ты всегда был для меня самой настоящей семьёй… — Яромир виновато опустил глаза, на которых вновь заблестели слёзы. — Я искал тебя, отец.

— Не обманывай себя и не пытайся обмануть меня. — старик иронично улыбнулся. — Не прогони тебя Игорь, то так и гридничал бы дальше. Насколько аз ведаю, оже и в деревне тебе жилось далеко не дурно. Нашёл дело по душе, бабой обзавёлся… Чего тебя тревожить, ежели время ещё не подошло? Конечно, коли аз прознал, кто тебя захомутал, то явился бы тотчас! Внегда эта тварь объявилась?

— Я подстрелил лося, как мы его назвали — духа-леса, и зарубил Лихо. Оттуда всё и пошло…

— Оже Лихо одолел — похвально, о многом говорит, — старик одобрительно покачал головой. — а вот Сирэна — жаль. Берёг Темнолесье в моё отсутствие…

Чувство безграничной вины перед величественным лосем вновь неприятно заскребло на душе Яромира.

— Где же ты сам тогда был? — он постарался побыстрее сменить неприятную тему. — И почему решил вернуться только сейчас?

— Скажу наперво — ты сам выбрал именно такую дорогу! Самую тернистую из всех… Любо собирать шишки и тумаки? Милости прошу. У тебя это крайне занятно выходит, — с лёгким укором улыбнулся старик, глядя на усыпанного затягивающимися рваными ранами и синяками Яромира. — Аз же решил больше не вмешиваться. Честно признаться, роль отца всегда доставалась мне весьма скверно…

Старик угрюмо посмотрел на уходящее солнце и на мгновение ушёл в себя.

— По своей вине аз уже потерял любимое чадо… — старик тяжело вздохнул и перевёл мрачный взгляд обратно на костёр, языки которого неожиданно заплясали с новой силой. — Допустить того же с тобой аз уже не мог. Внегда ты ослушался меня, привёл её в дом, тогда всё стало предрешено.

— Ты отрёкся от меня… — горечь обиды не позволила Яромиру промолчать. — Эти слова до сих пор режут душу.

Он ждал, что в этот раз старик хоть как-то отреагирует, но тот продолжал сохранять своё привычное хладнокровие, которое любой другой мог легко спутать с безразличием:

— Токмо так аз смог закалить тебя. Спусти всё на нет, ты и дальше бы плакался Милке, думая, оже у меня уши отпали. Да, да, диву не давайся, ведаю про тебя больше, чем ты сам! Вразуми, оже настоящая мастрота приходит лишь тогда, внегда на своей шкуре испытать доведётся, будь тебе аже столь кругов, аки мне. Потому: сделал, оже сделал и смолвил, оже смолвил…, но и взор с тебя никогда не спускал.

— А я ведь догадывался, что ты Ховалу подослал!

— Зла на тебя не хватало…, да тебя одного оставь — оглянуться не успеешь, аки лоб расшибёшь! Думал: пристрою в добрые длани, в голову чего путного вобьют, шишек нахватаешься, а аки время подойдёт, то сам тебя найду. Оказалось, оже всё это время аз был слеп… В надежде уберечь мир от тебя, аз совсем перестал смотреть по сторонам.

— Уберечь мир от меня?! — возмутился Яромир. — Я-то уж чего плохого могу сделать?

— Вот, именно по этому. — с досадой выдохнул старик, ковыряя веточкой в пепле костра. — Ты стал добрым богатырём, повзрослел аки духом, так и телом, но всё ещё не готов… Необузданно горяч, своенравен, доверчив и противоречив!

— Хватит уже темнить! — вспылил Яромир и в сердцах швырнул меч-кладенец на землю. — К чему ты меня готовишь? Не вернуть-ли, часом, Чернобога, как старуха говорила?!

— Как же Ягиня глубоко засела в твоей голове… — старик с жалостью посмотрел на Яромира. — Именно, оже — «не вернуть!». Сила тёмная, сила хитрая вновь поднялась из мрачных чертогов. Мои чаяния, оже с ней покончено рухнули, внегда ты привёл Ягиню на мой порог, и она натравила на меня чудище. Траян схоронил меня, токмо из-за неё аз взглянул на мир уже совсем другим взором.

— Почему тогда не пришёл за мной ещё пока я был в Слав-городе? Вместе мы бы мигом с ней справились! Знаешь ведь, что я бы жизнь за тебя отдал!

— Ты обуза. — холодно и жестко перебил старик, глубоко задев Яромира за живое. — Аз ведал, где ты, того и достаточно. Чёрный Круг захватил власть. Мой долг — их остановить, а ты бы оказался лишь назойливой собачонкой, мешающейся под ногами: слишком несведущий, слишком неуправляемый, слишком слабый! Притом, оже слишком ценен, абы попусту жертвовать тобой, да и не ведомо мне было, оже Круг и до твоего брата добрался. Тогда, может, всё и по-другому бы вышло… Каждый из них в разы могуче, чем те плешивые псы, оже чуть мокрого места от тебя не оставили. Аже эта тварь рядом не стояла! Благо, мы с Траяном наткнулись на тебя в Пограничье… Не помоги мы, не верни в Три дуба, то уже давно бы твои кости обратились в умертвие, а, глядишь, и того хуже! С другой стороны, и из этого путного мало вышло…

— Значит, всё это время ты был где-то рядом… — пораженный Яромир непонимающе уставился на старика. — А медведь?

— И медведь! — возмущенно отмахнулся старик. — И так бы продолжалось, покуда мы не выяснили, откуда ноги растут. Ведь аз уже почти распутал клубок… Посетил Сталь-град и был на пути в Солнечногорск, как вороны принесли дурные вести. Аки прознал, оже Круг послал за тобой Кривжу, оже Ягиня схоронилась в Трёх дубах, то стремглав помчался тебя выручать. Прислал Гриву и Ховалу, но сам немного припозднился. Теперича, выясняется, оже, помимо одной досады, выяснилось тут ещё и полубоги шастают без присмотра…