- Рада, что вы заметили. И будем считать, что я приняла ваши искренние соболезнования по поводу гибели моего отца, лорда Даутара герцога Котоварского. – С дежурной улыбкой произнесла я.

- И все так же остры на язык. – Улыбнулся он в ответ. – Но, вы правы, я забылся. Примите мои соболезнования. Ваш отец был сильным магом и славным воином. Воспитанные им сыновья, ваши братья, внесли неоценимый вклад в нашу победу в Последней битве.

- Благодарю.

И он сразу перенес свое внимание на других людей:

- Гас, ты плохо выглядишь.

По Камиле он лишь прошелся беглым взглядом и остановил его на Елере, которая в бледно-голубом пышном платье выглядела очень милой.

- А этот ангел, если я правильно понимаю, избранница моего доброго друга Гигора? – Елера польщено улыбнулась и поблагодарила его за добрые слова. – Не стоит благодарить, тем более, я уверен Гиг мог бы выбрать и более знатную леди. – Улыбка сползла с лица Елеры. – Но переживать не стоит, - как будто не замечая ее огорчения, продолжил Лас Камаар. – Гигор еще успеет сделать правильный выбор.

И брат короля уже разворачивался, чтоб уйти, как резко вернулся на прежнее место и сказал Дэнилу.

- Распорядитель, скорее всего, не успел сказать вам, но Котоварам и Хинарам отказано в торжественном прохождении к трону. Слишком долго вы игнорировали наше приглашение во дворец.

Лас Камаар давно ушел, а в огромном помещении шепотом все еще повторялись и обсуждались сказанные им слова.

- Это значит, мы можем возвращаться домой? – Спросила я у огорченной Камилы.

Она с трудом остановила на мне покрасневшие глаза и тихо ответила.

- Нет. Это значит, что, когда подойдет наша очередь пройти к трону, выйдет только глава рода. Один. Без права демонстрировать силу своей семьи. А его люди отныне нежеланны на дворцовых приемах. И за гостеприимство во дворце, скорее всего, придется заплатить. Каким-нибудь пожертвованием.

В это время Елера обратилась ко мне.

- Ну, раз мне на балу присутствовать не обязательно, я пойду в комнату к Гигору. Он прислал вестника, сообщил, что уже перенесся во дворец и направляется в выделенные ему покои на четвертом этаже.

Я не стала ее задерживать, только предупредила, чтоб она не передвигалась по дворцу без стража.

- Гас, тебе тоже лучше вернуться в свою комнату, отдохни и не забудь вовремя выпить зелье. – После этих слов Дэнила, Гас в сопровождении своего стража и бдящего направился к выходу.

Камила сказала, что она должна остаться, так как ее сын обязан присутствовать на торжественной части бала.

Дэнил, оставив двух стражей для меня и Камилы, остальных отправил в казарму. Жаль, они все готовились предстать перед пресветлым лордом, и явно не один час провели, приводя в идеальный вид свой внешний вид.

Парадные двери уже раз десять раскрывались, пропуская в бальный зал многочисленные группы людей. А мы с Дэнилом стояли в стороне и молчали. Он знал и понимал больше, чем я. То, что я видела как простое пренебрежение нашей семьей, он воспринимал, как настоящую угрозу нашей безопасности. Мне хотелось как-то успокоить его, но как это сделать при таком скоплении людей? Здесь же ни обнять, ни приласкать мужа нельзя!

К нам подошел незнакомый нам распорядитель замка в дворцовой ливрее и сказал, что через несколько минут подойдет наша очередь. Мы с мужем направились к высоким дверям. У двери нас предупредили, что пойти должен один человек от рода: или я, или Дэнил.

- А мы и идем по одному от каждого рода, - возразила я. – Я герцогиня Котоварская, а он представляет еще и род графов Хинар.

- Это нарушение норм этикета, - возразил распорядитель.

В этот момент двери распахнулись, и прозвучало громогласное:

- Лорд Дэнил Хинар, граф Хинарский, герцог Котоварский.

И муж, подмигнув мне, шагнул на красный ковер в бальном зале, сейчас являющийся для меня олицетворением всего зла этого мира. Я не собиралась отпускать мужа одного ни на Южные острова, к вульгарным туземкам, ни на бал, под перекрестный огонь взглядов местных злопыхателей, ни даже на войну. Я слишком долго ждала своего мужчину, чтоб позволять кому-нибудь хоть волосок сорвать с его головы.

Я ловко проскочила мимо распорядителя, который стоял возле еще не закрытой двери, и, быстро приблизившись к мужу, пошла рядом с ним. Слева. Обхватив его руку своими, и слегка прижавшись к его теплому боку. А он замедлил шаг, и, улыбнувшись мне, продолжил свое движение вперед к трону пресветлого лорда Лионеля Камаара. Всем своим видом показывая, что он сейчас не пристыженный глава униженного рода, а победитель, который сам является воплощением всего рода. Главенство которого в семье принимает даже жена, сама урожденная герцогиня.

Глава 60.

Гигор ненавидел столицу. Ненавидел дворец. Даже крепкая, нерушимая дружба с Ласом Камааром переросла в ненависть. Когда-то, в далекие времена, когда оба они учились на выпускном шестом курсе Академии Магии и были лучшими друзьями, несмотря на различия в магическом даре, материальном положении, знатности, увлечении и даже вкусах, Гигор готов был отдать за Ласа жизнь. Он, братья и дракон были для Гигора целой вселенной.

Но война изменила все в жизни юного Хинара. Его пригибало к земле от горя при каждом известии о гибели старших братьев. Дэнил тоже воевал, от него Гигор получал лишь редкие магические вестники всегда с похожими фразами: «Я жив. Учись», «Я жив. Тренируйся», «Я жив.Не пускай Гаса на войну», «Не верь слухам, мои раны нетяжелые. Я жив!» Мог ли юноша тогда понимать, что фраза «Я жив» означает, что старший брат дрался не жалея себя и подчиненных; что выжить, не победив, в этой войне невозможно; а побеждаешь, только оставляя часть своей души на поле боя; что иногда именно о смерти мечтают, как об избавлении…

Гигор этого не понимал, потому что был слишком молод, потому что его лучший друг, сын пресветлого лорда, Лас Камаар рассказывал душещипательные истории о героических победах магов в борьбе с нежитью. В его рассказах всегда воевали красиво: магические соединения сплетались легко и действовали безотказно, артефакты никогда не подводили из-за перенапряжения, нежить не грызла еще живых людей, а последние лучи солнца играли на оголенных мечах воинов и грациозные драконы в паре с бесстрашными наездниками спасали магов в решающий момент битвы…

Поэтому, когда Лас стал звать сокурсников на войну, Гигор согласился первым лететь туда на своем драконе. Чтоб отомстить за погибших братьев! Чтоб стать героем! И никакие уговоры Гаса, бывшего в Академии ассистентом магистра истории, не смогли изменить его решения. В конце концов, Гас полетел с младшим братом на войну.

На войне Гигор ни разу не встретил Ласа Камаара, не слышал о битвах, в которых он участвовал, не получил ответ ни на один вестник, отосланный другу. А сам Гигор воевал, не жалея жизни, о его безумной храбрости слагали легенды, его многие называли героем, ему присылали в дар артефакты от многочисленных светлых леди.

Но только родные братья, Дэнил и Гас, понимали, младшего брата. Знали, что он не считает себя героем. Он просто дрался там, где не драться было невозможно, сражался так же, как и все на войне. Он не был лучше других воинов и магов, которым повезло меньше, и они погибли.

А после войны угрызения совести, и постоянные ночные кошмары стали неизменными спутниками жизни Гигора. Он каждую ночь умолял Гаса не умирать и видел, как погибает его дракон.

И сейчас Гигор сидел на нижней ступеньке лестницы и думал, думал, прокручивая все, что знал о Камаарах, всю информацию, что присылала ему разведка, все, что они смогли узнать от Амалии. И раз за разом приходил к выводу, что о мире между их семьями речи быть не может. Но, если Гигор просто так убьет Лионеля и Ласа, он опозорит свой род. Проливать кровь повелителя недопустимо. Без особого повода. А найдется ли такой повод?

Значит, остается только один выход: тянуть время, юлить, хитрить, подыгрывать, выжидать удачный момент для решающего удара. Время для магического перемещения уже наступило, а Гигор не мог заставить себя подняться со ступеньки.