Хорошенько обдумать сложившуюся ситуацию не удалось. Разбив стекло, в зал влетело нечто шипящее и щедро исходившее едким дымом. Завертевшись на полу, дымовая граната в момент погрузила помещение банка в густой желтоватый туман. Бездомный, казалось, ее и вовсе не замечал. Сидевший под столом неподалеку от меня пожилой мужчина закашлялся, и я сорвалась с места.

Бездомный растворился в дымовой завесе, однако я запомнила, в каком направлении он двигался, и смогла угадать, где он окажется в момент нашего с ним столкновения. Налетев коршуном на дурно пахнущее тело бездомного, я что было сил сжала его руку с гранатой. В тот же миг резиновая дубинка встретилась с патлатой головой. Мужчина обмяк, словно тряпичная кукла. Надо признаться, очень тяжелая тряпичная кукла.

— Кажется, это становится традицией, — сипло проговорила я, с натугой подтягивая тело бездомного к стене.

От главного входа послышался топот множества ног, одетых в грубые военные сапоги. Я опасалась, что начнется стрельба, но обошлось. Когда полицейские достигли центра зала, я уже закрывала на прочный засов металлическую дверь, отделяющую просторное помещение от коридора и комнат для персонала. Небрежно сбросив тяжелое тело на пол, я с трудом разжала сведенные судорогой пальцы бездомного и вытащила гранату.

Это был муляж. Очень качественно выполненный, но все-таки муляж. Забросив бесполезную игрушку в угол, я потащила бездвижное тело на выход.

Полицейского на месте не оказалось. Лишь пустая обертка от шоколадки красноречиво свидетельствовала о том, что он когда-то вообще тут был. Бездомный, тем временем, и не думал приходить в себя. Я уже было решила, что перестаралась, когда он слабо застонал.

За соседним с банком домом обнаружилась тенистая лужайка. Именно в ее центр я поместила начавшего приходить в себя безумца.

— Обезьяны… я был выбран… — напрягая заплетающийся язык, забормотал он.

Я бесцеремонно повернула его голову в сторону солнца и пальцем сдвинула веко вверх. Покрасневший глаз ошалело уставился на меня крошечной точечкой зрачка.

— Раз под рукой нет лекарств, применим народный метод, — проговорила я, с натугой поднимая наполненный водой тазик, который я приметила у стены дома.

Внезапный холодный душ и последовавшая за ним звонкая пощечина заставили безумца подскочить из положения лежа на добрый метр. Он взвыл и, страшно ругаясь, стал размахивать руками в надежде покарать обидчика. Одним точным ударом ноги в пах я снова сбила его на землю. Вопли сменились жалким скулежом, но, кажется, бездомный начал возвращаться в правильную реальность. Упоминания об обезьяньем божестве сменились более приземленными, но совершенно непечатными высказываниями.

— Когда и куда тебя укусила обезьяна? — схватив мужчину за мокрые волосы и разворачивая его лицо к себе, спросила я.

К удивлению, мой пациент оказался не местным. Вода смыла слой грязи, и на поверхность вышла вполне себе светлая кожа. Вот так заигравшиеся в хиппи дети иногда превращаются в бомжей, остепенявшихся на противоположном от дома конце света.

— Так на рынке укусила, — прекратив стенать, вполне осознанно ответил он. — Я манго с прилавка стащил. Начал уже в карман его по-тихому запихивать, а эта тварь на меня с козырька спрыгнула, в руку вцепилась и отобрала. Манго она у меня отобрала, понимаешь. Сама мелкая, а зубы о-го-го! Вон, какой след оставила.

Перед моим носом появилось грязное запястье, украшенное четырьмя дырочками с запекшейся вокруг них кровью.

— Тогда у меня для тебя печальная новость. Ты заражен, — сказала я, отодвигая пальцем руку бродяги от своего лица. — Тебя укусила макака, сбежавшая из лаборатории.

— Вон оно как, — идеально повторив интонацию давешней старушки из трущоб, протянул бездомный, задумчиво потирая место, куда пришелся удар резиновой дубинкой. — И что теперь делать? Вакцина-то от этой заразы есть? Или это что-то новое, экспериментальное?

— Ты же обычный бомж, откуда у тебя такие познания? Я имею ввиду вакцину и все такое. Так откуда? — удивленно спросила я, критически оглядывая тощую фигуру, замотанную в грязное тряпье.

Парень гордо выкатил грудь колесом.

— А я биологический заканчивал. Потом еще пару лет в Германии в лаборатории работал. Правда, там всего лишь косметику на животных тестировали, но пара мартышек у нас тоже была, — с радостью сообщил он. — Те еще мерзкие твари. Хлопот от них было больше, чем пользы.

— И как же тебя угораздило вляпаться во все это, — я провела рукой сверху вниз, указывая на тело бездомного, как на музейный экспонат.

— Долгая история, — отмахнулся он.

В ухе послышалось настойчивое потрескивание. Я мотнула головой, словно отгоняя муху, но звук никуда не делся. Запоздало сообразив, что это шумит старый коммуникатор, я торопливо приложила палец к черной клипсе и попыталась принять вызов.

— …рианна, у нас про…а! — захлебываясь и потрескивая, прозвучал взволнованный голос Роуз. — Яку… стало хуже. У нас… таймер! …ропись!

Кое-как справившись со своей задачей, коммуникатор издох, на последок ударив по ушам высокочастотным писком. Я скривилась, стараясь побороть неприятное ощущение, перешедшее в зубы, и выбросила заискрившую клипсу в ближайшую лужу.

— Будет тебе вакцина. Только сначала макаку поймать придется. Ее кровь — это последний компонент. А ты, значит, с животными работал? Хорошо. Вот ты мне и поможешь.

***

Гиро, так звали бездомного, оказался парнем толковым. Несмотря на свою страсть к расслабляющим веществам, у него возникали периоды просветления, и тогда он мылся в ближайшей реке, не отказывался от любой подвернувшейся работенки и в очередной раз пытался жить, почти как цивилизованный человек. Правда, надолго его не хватало, и все возвращалась на круги своя. Что самое главное для меня, Гиро неплохо знал город и повадки обезьян, благо Индия ими кишела, словно склад продуктового магазина тараканами.

— Ее нужно приманить едой. Даже если обезьяна сыта, от еды она никогда не откажется, — проговорил Гиро, незаметно утягивая спелый банан с прилавка уличного торговца.

Я уже было хотела протянуть за приманкой руку, но Гиро ловко очистил плод и прикончил его в два укуса. Скорчив гримасу, я повернула назад к торговцу, засиявшему, словно лампочка, завидев потенциального покупателя.

На этот раз макака решила навестить заброшенную стройку. По планам создателей на том месте, где расположился дырявый костяк длинного трехэтажного дома, должно было возникнуть элитное малоэтажное здание в окружении парка почти в самом центре города. Внезапно закончившееся финансирование превратило начатое в кладбище строительных материалов, по которому теперь вольготно разгуливала наша беглянка.

Гиро по пояс нырнул в ближайший мусорный бак, чем вызвал мой возмущенный вопль. От бездомного и так разило помойкой, но до рокового нырка в бак с него, во всяком случае, не капали превратившиеся в зеленую слизь остатки гнилых фруктов. Гиро с гордостью продемонстрировал мне свою находку — огромный пустой кокос с подгнившей некогда зеленой кожурой и небольшой дырочкой в скорлупе. В другой руке бездомный держал старую, но все еще кажущуюся крепкой, веревку.

— Старинный метод, им пользуются с незапамятных времен во всех странах, где водятся обезьяны, — начал было он, но я оборвала Гиро взмахом руки.

— Знаю я этот метод, можешь не рассказывать.

Отобрав у бездомного кокос, я поднесла козырьком ладонь ко лбу и посмотрела вверх. Макака сидела где-то там. Ее не было видно, но сканер указывал именно на то место, где у здания со временем должна была возникнуть крыша.

— Полезем наверх? — с опаской спросил бездомный.

— Нет, она слезет к нам. Ты же мне сам говорил, что разбираешься в обезьяньих повадках, — упрекнула я Гиро. — И сам же утверждал, что они — твари любопытные.

Орех разместился на первом этаже в самом центре бетонно-металлической конструкции. Из многочисленных дыр внутрь проникали солнечные лучи, и это делало ловушку еще более привлекательной для макаки.