— Ваш пациент умер! Вам начислено четыре штрафных балла. Старайтесь избегать ситуаций, при которых может быть начислен штраф.

Вот же бездна! Все-таки это был не конец, да только ничего теперь не поделаешь. Четыре балла — это не двадцать, еще есть шанс все исправить.

Я бережно закончила начатое, напоследок прикрыв тело покойной одеялом. Старуха сидела в углу, укачивая притихшего младенца и стараясь не смотреть в сторону дочери. Провожать меня она не стала, и я сразу же покинула дом, тихо прикрыв за собой дверь.

Дождь перестал, и я, измученная ночными треволнениями, медленно брела по безлюдной улице, освещаемой первыми тусклыми лучами хмурого солнца. Дом встретил меня сыростью и прохладой. Я по привычке зажгла свечу и двинулась вглубь комнаты. С потолка сорвалась крупная капля и, словно нарочно, метко угодила в самый центр пламени, моментально потушив огонек. Вместе с тем, моя вновь разболевшаяся нога заскользила вперед, и я, потеряв опору, полетела на пол, попутно снося все на своем пути. Раздался грохот и звон битого стекла. Что-то с силой ударило меня по голове, заставив окончательно растянуться на животе.

Кряхтя и постанывая, я с трудом приняла вертикальное положение, усевшись прямо на мокрый пол. То, что ударило меня по голове, оказалось старым мешком с позвякивающим походным добром доктора, который я прихватила из дома Шнойберга. В тот злополучный день, так и не осмотрев все карманы, я попросту забыла про мешок, закинув его на одну из многочисленных полок. Теперь же мешок сам напомнил о себе, причем не самым приятным образом. Внутри что-то разбилось, отчего по комнате разнесся терпкий неприятный запах. В добавок я умудрилась порезать многострадальную руку, за что тут же получила штраф в три балла.

Заново запалив свечу, я развязала тесемки и высыпала перед собой на стол содержимое. Помимо разбитых склянок и старых сморщенных корешков, из мешка выпало то, что заставило мое сердце биться чаще. Изящные детали хитроумной металлической конструкции звякнули о деревянную столешницу. Без сомнения, это были элементы инъектора. Все проведенные в Бремене дни я ломала голову, как мне отыскать необходимые для испытания компоненты, а один из них все это время находился у меня буквально под рукой. Ищи внутри. Снова внутри, на этот раз внутри мешка.

— Пожалуй, мне следует внимательнее прислушиваться к словам системы, — проговорила я в пустоту, соединяя детали инъектора в единое целое. — Вот теперь я точно на верном пути.

— Внимание! В ближнем радиусе объект из списка!

— Ну наконец-таки! Вроде бы на этот раз не опоздала, — тихо проговорила я, поправляя сползший с плеча мешок. — Гюнтер, в этих шести домах у тебя с братом есть знакомые?

— Нет, доктор, увы. Это богатый квартал, нам в такие дома ход закрыт. Но вас они пустят. Богачи лекарей уважают. Кто же им, как не лекари, срамные хвори исцелять станет? Но я не думаю, что вам вообще придется что-то просить. Вон, на ближайшей двери тряпка белая повязана, значит, там чумные есть. И на противоположной стороне дороги тоже. Эти дома не заперты — заходи, кто хочешь.

С момента, как я обнаружила ампулы с инъектором, прошло почти два дня. В одном из тех домов, что я пыталась рассмотреть подслеповатыми глазами доктора, был человек из списка. К двум предыдущим страдальцам я не успела. Система старательно начисляла штрафные балы за неудачу. Отто Кох — именно так звали пациента, у которого в ближайшие минуты мог появиться шанс на спасение. При условии, если я снова не напортачу. Если же все пройдет удачно, мне надлежит навестить еще трех оставшихся в списке человек, на которых приходилось всего две ампулы, а значит оставалось право лишь на одну ошибку. Опасный момент.

— Доктор Вебер, к вечеру время пришло, пора уходить с улицы. Слишком опасно, — нервно озираясь по сторонам, произнес Хенрик. — Иначе все может случиться как вчера, но на этот раз рядом нет реки, не уйдем.

Накануне нам снова посчастливилось столкнуться с бьянками. Мне не оставалось ничего другого, как прыгнуть в реку и плыть на другой берег. Моста поблизости не оказалось, и фанатики, к счастью, оказались не столь фанатичны, чтобы мокнуть в реке ради какого-то доктора. Потолкавшись на берегу, они вдоволь накричались, посылая в мой адрес заковыристые проклятия, но этим дело и ограничилось.

Градус опасности в городе стремительно возрастал, и удара следовало ждать от любого, будь то подросток, миловидная девушка или глубокий старик. Словно сорвавшиеся с цепи люди думали лишь о собственном выживании. Вопросы морали и этики испарились, словно утренняя роса. И без того грошовая человеческая жизнь окончательно потеряла свою цену. Люди начали сходить с ума от голода и не желающей прекращаться эпидеми. Дело стало доходить до каннибализма.

Нынешним утром в подворотне рядом с моим домом обнаружился труп мальчишки с отрезанной ногой. Куда она делась — гадать не приходилось. Я не винила людей, обстоятельства довели их до края. В подобной ситуации любой поступил бы аналогично на их месте.

Я больше не отпускала от себя помощников, заставив их ночевать в моем доме. В темное время оставаться одной становилось слишком опасно. Разгуливающие по ночным улицам бандиты пробовали на прочность все двери подряд. Моя исключением не стала. Не проходило и ночи, чтобы ее не пытались снести с петель. Наличие в доме двух рослых парней гарантировало относительно спокойный сон.

— Прости, Хенрик, но нам придется обойти эти дома именно сегодня.

Я не могла рассказать помощникам правду об испытании, а потому раз за разом мне приходилось врать. Чем больше людей выживет, тем скорее все закончится. Каждый раз бременцы кивали, горестно вздыхали и продолжали выполнять мои указания. К счастью система не наделила их пытливым умом и желанием докапываться до истины.

Ближайший дом оказался не заперт. Он встретил нас сыростью и уже ставшим привычным смрадом. Даже через маску, заполненную пряным составом, пробивался запах гнилой плоти. Гюнтер поморщился и остановился.

— Останьтесь на улице и присмотрите, чтобы мне никто не мешал, — милостиво отпустила я братьев. — Много времени это не займет. Скорее всего, живых тут нет.

Я оказалась почти права. Из шести человек, некогда населявших этот дом, доживал последние минуты лишь древний старик. Он лежал на пропитанной потом и гноем кровати и, словно рыба, беззвучно раскрывал рот, силясь сделать хотя бы еще один глоток воздуха. Помочь ему я не могла, к тому же это был не Отто Кох. Моим первым порывом было оказать старику последнюю милость, но я вовремя вспомнила о штрафных баллах. Их у меня набралось и так с избытком. На выходе я едва не зашибла дверью переминающегося с ноги на ногу от нетерпения Гюнтера.

— Взгляните! — воскликнул он, тыча пальцем в направлении самого дальнего дома. — Там дым. Никак пожар начинается.

— Внимание! Задание скорректировано. С новой информацией можно ознакомиться в информационном файле.

Внутри меня все похолодело. Это что же получается, не обрати я внимание на дым, и мне досталась бы цель полегче? Такой подлянки от системы я не ожидала. Сомнений не оставалось, мой дальнейший путь лежал именно в тот дом.

— Пошли скорее! Надо срочно его осмотреть!

— Ох сейчас и народу набежит! — довольно воскликнул Гюнтер.

Я же от происходящего воодушевления не испытывала. Зеваки делу помочь не могли, а вот навредить — запросто.

С каждым моим шагом к дымящемуся дому уверенность в успехе таяла. Помимо дыма в крайнем верхнем окне начал мелькать красные язычки огня.

Серый дым сменился черным и начал щедро валить клубами из всех окон, однако на помощь никто не звал. Стоило мне дотронуться до дверной ручки, включился таймер. Подтвердились мои худшие опасения — цель испытания находилась здесь. Счетчик неумолимо отсчитывал красные цифры на самом краю зрения, приближая меня к очередному провалу или к долгожданной удаче. Я резко дернула ручку, но дверь, несмотря на повязанную над ней белую тряпицу, не поддалась. Лишь с обратной ее стороны лязгнул о металлические скобы прочный засов.