Беглянка не заставила себя ждать. Завидев гостей, она разместилась на деревянной балке под несостоявшимся потолком первого этаже. Обезьяна с интересом наблюдала, как я накрепко привязываю кокос к толстому металлическому столбу. Когда же в узкое отверстие в скорлупе поместили ломаный банан, она и вовсе оживилась, огласив пространство недостроенного дома мелодичной трелью.

Мы устроились в засаде неподалеку, за бетонной плитой. Приготовив пневмопистолет со снотворным, я припала на одно колено и стала ждать. Макака осторожно спустилась на землю и, то и дело оглядываясь, скачками подбежала к кокосу. Она видела и чуяла лакомство, но протянуть лапу не решалась. Затаив дыхание, я замерла, внутренне подгоняя перестраховщицу. Цель была так близка, но мне следовало набраться терпения и немного подождать. Одно неверное движение, и я, скорее всего, промахнусь. Стрелять следовала наверняка, другого дротика со снотворным у меня не было.

Тихо заворковав, макака наконец-таки просунула лапу внутрь, тут же дернулась назад и застряла. По скелету дома пронесся недовольный визг.

— Вот же глупое животное. Нет, чтобы лапу разжать, — усмехнулась я, высовываясь из-за укрытия.

Макака отчаянно билась с незримым врагом — со своей жадностью. Животное не желало разжимать лапу, оставляя лакомство внутри ореха. Кокос же, в свою очередь, не желал выпускать жадный кулачок с зажатым в нем сокровищем наружу. Макака визжала и кусала скорлупу, но все впустую.

Смело выйдя из-за укрытия без опасения оказаться обнаруженной, я как следует прицелилась и выстрелила. Тихий шелест устремившегося к цели дротика со снотворным совпал с гулким ударом, донесшимся из-под земли. Последовал еще один удар, и я пошатнулась, когда земля под ногами пошла волнами. Ощущение оказалось не новым. С подобным я столкнулась буквально на прошлом испытании. С единственным отличием — тогда толчки казались намного слабее.

— Это землетрясение! — воскликнула я, подталкивая Гиро вперед. — Надо забрать обезьяну, пока здесь все не рассыпалось.

Земля ходила ходуном. Все последующие толчки слились в сплошную дрожь, раскачивающую хлипкий костяк дома. Испуганная макака, словно пьяная, топталась на месте, вяло переставляя лапы, но лакомство так и не выпустила.

Подскочивший первым к кокосовой ловушке, Гиро подхватил почти не сопротивляющуюся обезьяну на руки и сунул ее в подставленный тканевой мешок. Я дернула тесемку, закрывающую горловину, и в этот момент земля под ногами буквально подскочила, словно взбрыкнувший бычок. Толчок оказался настолько силен, что до того расшатанная конструкция не выдержала, начав стремительно осыпаться.

Вниз летели куски бетонных плит, деревянные балки и разбитые трубы. Недостроенные этажи грозили сложиться внутрь в любую минуту. Уворачиваясь от сыпавшего на голову строительного мусора и перепрыгивая через то и дело возникающие препятствия, я стремилась выбраться наружу. До спасительной свободы оставалось всего несколько шагов, когда земля под ногами ушла вниз. Мимолетный миг падения, и мы оказались в кромешной темноте — упавшая сверху бетонная плита отрезала путь к отступлению.

Свернувшись на земле калачиком, Гиро стонал и причитал, я же пыталась проморгать глаза, забитые пылью и колючей каменной крошкой. Удивительно, но упала я мягко, словно кошка. Мешок с сонной макакой шлепнулся рядом, заставив обезьяну тихо вскрикнуть.

— Куда мы попали? Мы умерли? — едва не хныча, спросил Гиро.

— Да какой там, — отмахнулась я, проверяя, целы ли ноги. — Всего лишь до уровня подземных коммуникаций провалились.

Когда земная дрожь утихла, а пыль рассеялась, наше подземелье озарилось бледным светом, с трудом просачивающимся с поверхности сквозь редкие щели в камне. К моему удивлению место, где мы очутились, оказалось весьма просторным. Оно было похоже на подвал, от которого в разные стороны отходили рукава-туннели. Два прохода полностью завалило битым камнем и землей, третий оказался забран решеткой, соединенной с металлическими скобами увесистым ржавым замком. Четвертый же, если не считать многочисленного мелкого мусора под ногами, был свободен и проходим. Путь наверх оказался для нас закрыт. Высокий потолок изобиловал трещинами, однако в самую широкую из них не пролез бы и ребенок.

Просторный туннель, по стенам которого, словно черные змеи, вились толстые переплетающиеся провода, уходил в бесконечность. Он то нырял вглубь земли, лишая нас жалких крох свет, проникающих через узкие металлические решетки, то снова поднимался вверх, и тогда я слышала голоса проходивших мимо людей и шорох автомобильных шин. Я кричала, но меня не слышали. Люди, занятые своими делами и погруженные в мысли, не замечали забитых грязью и опавшими листьями узких подземных окошек.

Иногда туннель выводил нас в очередной зал с ответвлениями, и тогда приходилось делать выбор, куда идти дальше. Сухие подземелья чередовались с осклизлыми, покрытыми плесенью коридорами. У ног лениво сновали жирные крысы. Эти серые твари, размерами не уступавшие кошке, не спешили убраться с пути. Напротив, они замирали, припадая на передние лапы, и оглашали тесное пространство протяжным писком. Несколько шагов вперед, поворот, и снова бесконечная вереница залов, комнатушек и туннелей. Очень скоро я окончательно потеряла направление и сбилась с пути.

— Гиро, ты бродяжничаешь уже несколько лет. Знаешь, как выбраться отсюда? — спросила я, едва не поскользнувшись, торопясь уступить дорогу одной особо обнаглевшей крысе, кинувшейся прямо под ноги.

— Нет, в подземный город мне дорога закрыта, — с сожалением вздохнул бездомный. — Если у тебя нет дома, то ты должен четко и сразу определиться, где живешь — на поверхности или под землей. И там и там чужаков не любят.

— Что значит под землей? — удивилась я.

— А то и значит, что под городом есть еще один город. Со своими правилами и законами. Оружие, наркотики, преступники — все здесь, на любой вкус. У тебя есть грязное дело, значит здесь тебе помогу, если, конечно, до этого не убьют. Так что нам нужно поскорее выбираться отсюда, пока нас не заметили. Удивительно, что мы до сих пор ни с кем не повстречались.

— Легко сказать, выбраться, — пробурчала я, поворачивая в левый туннель.

За все то время, пока мы шли по лабиринту комнат и коридоров, на нашем пути не встретилось ни одной лестницы или хотя бы люка, ведущих на поверхность. Не попадались нам и живые люди, несмотря на заверения Гиро, что в подземном городе также оживленно, как и на бульваре в разгар выходного дня.

— Мне кажется, или под ногами и правда хрустят человеческие кости? — задала я уже давно мучавший меня вопрос.

— Не кажется. Это же Индия, здесь к покойникам свой подход. Не у всех хватает денег на нормальный погребальный костер. Собаки и хищные птицы, опять же, иногда пошаливают. Да и пропавших без вести у нас тут редко ищут. По крайней мере, в подземной части города.

На честный ответ Гиро я лишь хмыкнула и отшвырнула ногой в сторону крупный грязно-желтый осколок, на котором я снова едва не поскользнулась. Коридор причудливо изогнулся и резко пошел вниз.

— Может, стоит вернуться и попробовать другой туннель? — рассудила я, опасаясь, что мы окончательно заблудимся.

— Нет смысла. Мы все равно не знаем правильной дороги. Рано или поздно выход хоть куда-нибудь нам да попадется.

Выход действительно попался, но совсем не туда, куда было нужно нам. Сначала мы услышали слабые голоса. Затем впереди забрезжил свет живого огня. Гиро попятился назад, но я крепко сжала его руку. Отступать было некуда — из туннеля позади нас донесся гулкий стук шагов. Приближающиеся люди, покинув один из многочисленных боковых ответвлений, стремились туда, где горел огонь.

— Только вперед. Постараемся где-нибудь свернуть, — прошептала я, подталкивая напуганного Гиро.

Туннель снова вильнул, подарив нам широкую, наполненную тьмой нишу. Именно туда мы и забились в надежде остаться незамеченными.

Двое добротно одетых мужчин, разбивая тишину гулкими шагами, прошли мимо. Один из них подсвечивал пол тусклым лучом, бьющим из крохотного фонарика. Свет не доставал до нашего укрытия, однако его хватало, чтобы рассмотреть идущих.