Ходили легенды, что шайсар, испытавший настоящее горе, мог превратиться в огромного монстра и остаться в этой форме, навечно становясь диким змеем, способным убивать безжалостно, лишившись сочувствия и жалости. Не знаю, насколько легенда была правдива, но проверять не хотелось, и я продолжала молчать, не встревая в этот недоброжелательный диалог.

Слыша стук острых каблучков, я периферическим зрением увидела обходящую нас женщину, и когда ее аристократичные руки с длинными изящными пальцами по-хозяйски опустились на мужскую грудь, я вздрогнула, поймав себя на том, что вновь бесстрашно смотрю в глаза шайсара.

Моргнув, согнала с себя растерянность и опустила голову, покорно подставляя повелителю макушку, чтобы показать свою покорность.

— Ступай в зал, — несколько раздраженно сказал он, чуть ли не в первые показывая свои эмоции, и позволил мне подняться с его колен.

На негнущихся ногах пошла к первой попавшейся пустой лежанке на полу, и сложив ноги лотосом, закрыла глаза.

Ничего страшного не произошло. Кто знал, что господин окажется женат? В конце концов, это не мое дело. Моя работа другая — развлекать, радовать и служить повелителю, чтобы он всегда оставался доволен в моем присутствии. Все. Больше от меня никто не требует.

— Ты решила поспать? — над головой раздался смешливый высокий голос, и я вздрогнула, поднимая глаза.

Передо мной стояла высокая статная девушка, с мягко говоря, соблазнительными формами, обтянутыми плотной кожей костюма. Лицо аккуратным треугольником подчеркивали пухлые губы, дрогнувшие в легкой улыбке. Глаза незнакомки блистали малахитовыми гранями и вытянутый зрачок кричал мне в лицо — шайсара!!!

Опустив голову, все же решилась ответить, глядя на босые ноги незнакомки, с идеальной формой ногтевых пластин:

— Нет, госпожа. Я… задумалась.

— Я присяду? — вежливо спросила она, но не рассчитывая на отказ, опустилась рядом еще раньше, чем я дала согласие. — Ты лирея, верно?

— Верно.

— Как твое имя?

— Луна, госпожа.

— Луна? — она кажется удивилась, — это из-за цвета твоих глаз? — я вновь кивнула. — Они красивые. И зрачок такой необычный.

— Он обычный, госпожа. Для человека.

— Для человека? — она вновь удивилась, и я чувствовала, как внимательно незнакомка меня рассматривает. Будто я новая куколка, у которой невозможно найти изъяна. — Занятно, ты очень красивая для человека. Мое имя Исшин. Оно означает «стрела».

— Вы так же быстры?

— Мой яд, — судя по голосу, она растянула губы в улыбке. — Он убивает так же быстро, как и стрела пронзившая сердце.

— Впечатляет, — ответила, успокаивая и собирая в кучу разбежавшиеся мурашки.

— А жену моего брата зовут Эрида. Знаешь, что это значит? — она склонилась чуть ближе и понизила голос до театрального шепота. — Это значит «последняя». Именно такой она и хочет казаться.

— Казаться? — спросила, прежде чем поймала себя на невежестве.

— Конечно, — девушка, казалось, этого совсем не заметила и только сильнее улыбнулась, излучая крайнюю степень иронии. — Она думает, что станет последней женщиной в его постели. Последней из своего рода, заключающего исключительно договорные браки. Взгляни на них, — она пальцами задрала мой подбородок, разворачивая прямо к трону на котором сидел шайсар, о чем-то холодно беседуя с трещащей от гнева женщиной. — Она стала его разочарованием. Мой брат этого не прощает.

Намек просквозивший в ее словах, зацепился за нужные опоры, и я уловила суть.

Мужчина не терпит проступков.

Раз оступившись, ты навеки впадешь в немилость, и он будет смотреть так же, как сейчас смотрел на свою супруг, руки которой подрагивали от несогласия. Она говорила что-то, пытаясь коснуться его, задеть, но он только холодно сбрасывал тянущиеся к нему пальцы, игнорируя расколотое женское самолюбие.

Она разочарование.

Каждый жест шайсара говорил об этом, и не смотря на то, что ко мне это не имело никакого отношения, я все равно поежилась, будто голые плечи обдало прохладным воздухом.

— Расскажи о себе, — резко сменив тему, девушка повторила мою позу и упершись локтем в колено, положила подбородок на раскрытую ладонь.

— Что вы хотите знать?

— Как ты стала лиреей?

— Хотела денег, — стараясь не выдать своих истинных мыслей, я вновь опустила лицо.

Пусть лучше считают меркантильной, чем той, которую можно задеть, больно уколов в открытую рану. А рассказывать незнакомке всю свою подноготную с черными пятнами биографии я не собиралась.

— Плохая ложь, — тут же раскусив меня, она немного обиженно мотнула черными волосами волосами. — На тебе клеймо должницы, ты скромна и скованна. Роль лиреи точно не то, о чем ты мечтала. И кстати, на меня можешь смотреть, я не буду против.

— Я просто хотела жить богато, — пожав плечами, я видимо окончательно расстроила шайсару, потому как она поднялась на ноги слишком быстро, и окинув меня обиженным взглядом, ответила:

— Я вижу ложь, маленькая лирея. Не стоит обманывать тех, кто может спасти твою шкурку от страшной мести обиженной супруги.

— Что? Но при чем здесь я? Я же просто… собственность.

— Ее это мало интересует, — пояснила девушка. — Женщины всегда творили хаос, просто потому, что такова наша природа. И Эрида не исключение. Так что будь осторожна, маленькая луна.

Она развернулась и бесшумно удалилась, ступая босыми ногами по каменному, но теплому полу, будто под ним тысячи печей, разогревающих каменные плиты.

А меня привлек жест мужских пальцев, манящих меня к себе. Тех самых пальцев, что так недавно были во мне.

Видимо, пока я разговаривала с сестрой господина, его супруга удалилась.

Мне даже полегчало от того, что я этого не увидела, все еще считая себя причиной разразившейся ссоры. Не особенно приятное чувство. К тому же, слова шайсары крепко засели в голове, металлической скобой врезаясь в инстинкты, что трубили об опасности.

Что стоит властной женщине уничтожить беззащитную лирею, у которой даже не было права голоса или возможности оправдаться? Правильно, ничего. И единственный, кто мог защитить меня, был шайсар, сидящий передо мной все с тем же равнодушно-бесцветным лицом.

Прямая просьба о помощи, легко могла прозвучать как неуважение к его супруге, что даже ни смотря на прохладные отношения между ними, грозило вспышкой агрессии в мой адрес. Как я смею в чем-то подозревать уважаемую шайсару!? Кто я такая для таких слов?

— Мы не закончили, — коротко сказал он, вновь усаживая меня на свои колени повелительно и бескомпромиссно. — Я хотел, чтобы ты загорелась сильнее, пробуя свой вкус.

— Так оно и было, господин, — не смотря на мужчину прямо, я смотрела на свои висящие над полом ноги, держа требуемую дистанцию.

— Но нас прервали. Продолжим? Или ты хотела бы заняться чем-то другим?

— Всем, чем прикажете, господин.

Он как-то разочарованно дернул пальцами, лежащими на моем колене и мягко его сминающими.

От былого желания не осталось и следа. Меня будто вытряхнуло, избавляя от всех эмоций, и оставляя пустой сосуд. Где-то внутри, если прислушаться, все еще теплился прежний огонь, который разгоревшись вновь бы выбил у меня почву из-под ног, заставляя тереться об мужчину в поисках ласки. Но сейчас оставшаяся искра не раздувалась, позволяя мне адекватно соображать.

— Я хотела бы увидеть дворец.

— Прогулка?

Я согласно кивнула:

— Я слышала, что сады шайсаров пышут величием и красотой. Что у вас есть цветы, которые не растут больше нигде, и райские птички, поющие так чудесно, что сердце откликается. Если мне, конечно, можно, господин.

— Я с радостью прогуляюсь. Свежий воздух никогда не бывает лишним.

Он поставил меня на ноги и поднялся сам, позволяя отметить разницу нашего роста. Босая, я доставала ему едва ли до плеча, в то время как шайсар, в сапогах на тонкой подошве, мог с легкостью рассмотреть мою макушку.